Эллисон сунул отобранное оружие к себе за пояс. В наступившей тишине, которая длилась, пока ковбои не вышли за дверь, слышался скрип досок под ногами и чьё-то простуженное дыхание. С улицы доносился шум дождя.
— Надеюсь, продолжения не последует. — Фостер опустил револьвер в кобуру. Подойдя к Баку, он сказал: — Эллисон, ты всё-таки не очень размахивай руками, а то вон парня уронил…
Кто-то засмеялся. Билли подмигнул Баку. Но никого не покинуло дурное ощущение, что история ещё не завершилась.
— Доброй ночи, джентльмены, — сказал маршал и покинул салун.
Шкипер и Бак последовали за ним. Хлюпая ногами по лужам, они пересекли тёмную улицу и, поёживаясь под дождём, готовы были распрощаться с Фостером, как впереди полыхнули молнии выстрелов. Возле ног Шкипера взвились фонтанчики грязи. Бак бросился на землю и перекатился несколько раз, при этом «кольт», отобранный у ковбоя, вывалился из-за пояса.
— Ложись, нас видно на фоне окон!
Фостер не двинулся с места и направил свой револьвер в сторону стрелявших бродяг. Шкипер было присел, но тут разглядел под ногами обороненное оружие, схватил его и нажал на курок.
— Давай, давай, — подбодрил его маршал и побежал в темноту, скользя ногами и громыхая своим револьвером. Огонь его оружия на доли секунды выхватывал его фигуру из тьмы, затем Джо исчез из вида.
— Маршал! Идиот! Остановись! — кричал Бак. Шкипер выстрелил второй раз, и в нос ударил едкий запах пороха. Бак увидел, как фигура маршала вступила в жёлтую полоску света, споткнулась, его руки поднялись и упали.
— Ты его уложил! — воскликнул Бак, бросив быстрый взгляд на Билли. — Ты попал ему в спину!
Шкипер растерянно растопырил свободную пятерню, втянул виновато голову в плечи, как нашкодивший ребёнок, и из его пухлого рта вырвался непонятный звук. В это мгновение ещё раз далеко на улице вспыхнуло, и Шкипер вздрогнул. Его ноги подогнулись, и он мешком рухнул на землю, как несколько секунд назад свалился Джо Фостер.
На улицу выбегали люди. Возле мокрого и грязного Эллисона собирались тени. Кто-то вынес пару фонарей. Натягивая на бегу куртки, приближались два помощника Фостера. Кто-то вышел из темноты и сказал, что маршал умер.
— Провалиться мне на этом месте, у него пуля в затылке.
— Это Эллисон, проклятый индеец!
— Заткнись, дурак, у него оружия нет.
— Ковбоев тех ищите. Где они?
— Шкипер умирает.
— Сограждане, дайте Эллисону рассказать, что случилось.
— Вам бы только уши развесить… Маршал лежит без дыхания, может, вам это на руку?
— Я видел, как Шкипер стрелял.
Билли лежал на спине. Раскрытые глаза наполнялись дождевой водой и дрожали. Тяжёлый «кольт» медленно выползал из слабеющей руки. Бак разорвал на груди друга рубашку и увидел пулевое ранение в верхней части живота.
— Вздёрнуть прямо на месте!
— Кого?
— Много тут негодяев, всем урок будет!
Кто-то пронёс тело Фостера в контору маршала. Толпа негодовала. Поднялись, чертыхаясь под струями дождя, фигуры, взявшие Шкипера. Билли едва слышно стонал.
Он скончался на мягком диване в своей комнате. Рядом сидел Бак в мокрой одежде, за его спиной стоял, вытирая не нуждавшиеся в этом руки, утомлённый врач. Джессика плакала за столом. На лице Шкипера застыло странное выражение, будто он хотел заставить себя улыбнуться, но улыбка не получилась в последнее мгновение (он даже зажмурился от сосредоточенности).
Утром Бак быстро свернул одеяло, приторочил к седлу «винчестер», надел тёплую куртку и молча сел в седло. Джессика не заметила его отъезда, уснув после тяжёлой ночи, дожидаясь прихода агента из похоронного бюро. Когда Бак тронул коня, улица, заполненная серым осенним воздухом, ещё спала. Пропитанный мглой утренний ветер беспокойно рябил поверхности бурых луж на дороге. Где-то за углом скулила собака.
В дверях своего дома появился Эрик Уил в траурном одеянии и с чёрным зонтиком в руке. Он был бледен, губы его подрагивали. Увидев Эллисона верхом на лошади, он удивился и хотел даже окликнуть Бака, но не решился, заметив страшное выражение на лице всадника. Бак покачивался в седле, словно погрузившись в дремоту, и что-то заунывно напевал под нос. Это был совершено чужой, незнакомый человек, которого Эрик никогда прежде не видел. Его облик был дик. Такими запомнил Эрик солдат полковника Чивингтона на Песчаном Ручье. Такими выглядели Шайены, засевшие в русле ручья. Это было лицо смерти.
Бак возвратился в город через пять дней. Он проскакал, не глядя ни на кого, через главную улицу и остановился возле кладбища. Эрик заметил бледность лица Эллисона и безвольную правую руку, прикрытую брошенным на плечи влажным одеялом.
Немного позже, когда Бак вернулся с могилы Билли Шкипера, расседлал лошадь и вошёл в дом, где к нему бросилась заплаканная Джессика, Эрик Уил приблизился к холмику земли, под которым покоилось тело Шкипера. Перед деревянным крестом и дощечкой с именем Билли он увидел на чёрной земле три скальпа.
Дыхание леса (1871)
1
Прошедшая зима не сумела прогнать мысли Эллисона о переезде. Едва солнце подсушило землю, он погрузил вещи в фургон и велел жене готовиться в дорогу. Джессика громко протестовала, но Бак не уделял её словам ни малейшего внимания. Когда пришёл день, намеченный им для отъезда, он взял на руки дочь, посадил её в фургон. Жена металась по комнате, не зная, как ей остановить мужа, плакала, заламывала руки.
— Мы с Лолой ждём тебя, — крикнул ей Бак, — или ты не едешь?! Тогда желаю приятного одиночества.
Джессика, всегда панически боявшаяся за жизнь дочери, бросилась в фургон, поняв, что муж не склонен шутить.
Путь до Белой Реки, где, как помнил Бак, много лет назад он обнаружил в укромном уголке заброшенную избу, прошёл гладко. За все время путешествия ни разу не появились индейцы, и Бак, указывая Джессике на зелёные холмы, говорил с удовольствием, что это чудесные места, спокойные, благодатные.
— Впереди ещё лучше будет, вот увидишь… Если тот дом вдруг окажется кем-то занят, мы устроимся рядом, станем соседями. Но я сомневаюсь, что мы там встретим кого-либо. Кому вообще пришло в голову поставить там сруб?
Когда фургон, накренившись на косогоре, остановился перед бревенчатыми стенами, покрытыми мхом, Джессика невольно вздохнула: по крайней мере над головой уже была крыша. Лола обнаружила позади дома несколько костей, но Бак велел ей выбросить их подальше и не упоминать о них матери. Пока Джессика с дочерью выгребали мусор из дома, чтобы хоть немного привести его в порядок, Эллисон соорудил простенький загон для десятка лошадей, которых пригнал с собой.
Возле избы протекал ручей, сбегавший с гор, вилявший между камней и впадавший в Белую реку примерно в полутора милях от жилища Эллисонов. Холмы величественно изгибались вокруг, а на западном берегу реки превращались в сплошную горную цепь, синюю по утрам.
