Вернувшись однажды к себе в типи после очередного совета из военного общества, Бак обнял дочку и сына и погрузился в тягостное молчание. Семья с удивлением смотрела на него. Потрескивал обложенный камнями костёр, и зыбкие красноватые тени проявлялись на плотных кожаных стенах жилища. Дым мутным живым телом колыхался вверху, сам себя подталкивая и выгоняя между клапанами палатки наружу, где притаился в тёмной синеве Звёздный Народ.
— Когда приходит скверное время, нельзя покидать друг друга, — заговорил он вдруг. — Беду можно пережить, когда рядом есть любимое сердце, но не хватит сил выдержать натиск горя, если нет рядом никого. Зачем жизнь человеку, если она подобна высохшему руслу, где не плещется рыба, не звенит вода?
— О чём ты говоришь? — опустилась на тёплое ложе из шкур Вода-На-Камнях. — Почему последнее время я вижу глубокую печаль в твоих глазах?
— Потому что я знаю, что нас ждёт впереди. Я вернулся в племя, чтобы остаться здесь. Я не хочу терять никого. Не смотри на меня так, не упрекай. Я знаю, что не подобает мужчине говорить подобные слова, но я не стыжусь, что люблю тебя, не стыжусь и того, что боюсь разлуки с тобой.
— Я рада этому, счастлива и горда.
— Но скоро всё это уйдёт в никуда. Жизнь наша исчезнет.
— Я не верю, — ответила женщина тихо, но лицо её омрачилось.
— Мы давно не живём на старых наших землях. Жизни одного воина хватило, чтобы наша прошлая страна навсегда осталась под ногами белых людей. Там заборы и деревянные дома. Сидящий Бык и Неистовая Лошадь не согласятся жить в резервациях и будут отступать под самым носом новых поселенцев, покуда позволит земля. Но есть граница, за которую мы не перейдём. Земли не хватит на всех.
— Говори дальше, — подняла глаза на мужа Вода-На-Камнях.
— Мне горько осознавать, что я боюсь. Мне стыдно говорить, что ужас захватывает мое сердце, когда я думаю, что могут появиться солдаты и убить тебя с детьми. Раньше погибали другие, теперь пришёл наш черёд. Мне страшно, что пуля солдата может сразить тебя, а я останусь жить.
— Но ведь когда-нибудь ты последуешь за мной в Страну Теней, — женщина прильнула к нему и заплакала. — Ведь мы встретимся там? Я буду ждать тебя и приготовлю хороших лошадей для дороги, потому что без тебя я никуда не поеду. Я буду ждать на переправе…
Бак внезапно осознал, что они разговаривали об этом, как о решённом деле. И ему стало ещё страшнее, потому что он понял, что речь шла о реальных надвигавшихся событиях, а не о нелепых предчувствиях. Они обсуждали завтрашний день, завтрашнее расставание.
Он нежно поцеловал жену в глаза и слизнул слёзы на её щеках:
— Всё это верно. Ты будешь ждать меня. Но кто знает, сколько зим мне придётся провести в одиночестве?
— Я не хочу, чтобы ты думал об этом. Сейчас мы вместе и должны радоваться, — она поднялась и сняла с себя рубашку из кожи оленя. В полумраке палатки горящие зрачки углей проводили красным взором её смуглое тело, когда она ложилась под тонкое летнее одеяло. Бак разделся и лег рядом, прижимаясь к горячей коже. Натянутая струна дурного предчувствия с новой силой зазвенела внутри. Безысходность впалыми глазами посмотрела на него, и он содрогнулся. Чтобы сбросить томительную и пугающую тяжесть, он покрепче обнял пахучее женское тело.
— Погляди, погляди на юношу, — донёсся из соседней палатки негромкий старческий голос, затянувший песню. — Ему хорошо. Радость наполняет его душу, раз избранница не спускает с него глаз. Погляди на юношу, его ждёт счастье получить в жёны лучшую девушку…
2
Зима заволокла холмы непроглядной пеленой снежного ветра. Потянулись бесконечные дни жестокой стужи. Тщетно выезжали охотники на ослабевших лошадях в поисках добычи. Всё вымерло и превратилось в пустынное белое покрывало. Каждый раз зима казалась людям более жестокой и невыносимой, чем прежде, но теперь подкрался настоящий голод. Изнурённые недугом и отсутствием пищи, индейцы кутались с головой в тёплые шкуры бизонов и отчуждённо смотрели в пространство.
В лагере Плохих Лиц появился белый человек, которого Лакоты прозвали Хватателем. Пёс разместил его в своей палатке. Христианское имя Бледнолицего было Франк Гроард. Он попал к Лакотам несколько лет назад, скрываясь от федеральных властей, которые разыскивали его за какое-то убийство. Случай привёл его в лагерь Сидящего Быка, и вождь (по ему одному ведомым причинам) усыновил бродягу. Некоторые индейцы называли Франка Сидящим, Подняв Руки Вверх, другие дали ему имя Хвататель. Это было связано с тем, что при первой встрече с дикарями Франк рухнул на землю и бросил руки вверх, нервно шевеля пальцами, словно нащупывая что-то в воздухе. Редкий Лакота испытывал к Хватателю тёплые чувства, тесно общались с ним лишь Болтающиеся-Около-Форта. Но подавляющее большинство индейцев знало его.
Весной Хвататель исчез из деревни Плохих Лиц. Вскоре после этого в палатку Эллисона вошёл Пёс, сел на шкуры и угрюмо уставился на огонь костра. Он был в глубоких раздумьях и временами сильно морщил лоб.
— Хвататель уехал от нас. Я слышал, что он повздорил с Сидящим Быком, и я полагаю, что Хвататель сбежал к Бледнолицым навсегда. В сердце его живёт много дурного, и он обязательно приведёт солдат к нашим палаткам.
— Тебя беспокоит это?
— Не знаю. Он был белым человеком… Я хотел спросить тебя о чем-то. Тебе легче объяснить это. — Пёс рассказал, что Большие Ножи арестовали недавно известного воина по имени Дождь-На-Лице, обвинив его в убийстве торговца Балирана. Кто именно пустил слух, что Дождь-На-Лице повинен в смерти торговца, так и не стало известно. Но в резервации Стоящая Скала возле магазина, некогда принадлежавшего Балирану, солдаты устроили засаду. Чарли Рейнолдс знал знаменитого Лакота в лицо и, едва индеец, ступая по глубокому снегу, приблизился к дому, бросился на него сзади. Том Кастер ловко заломил дикарю руки и скрутил их ремнём. Не успел Дождь-На-Лице опомниться, как его усадили в седло и связали его ноги под брюхом лошади. В форте Линкольн на индейца надели кандалы.
[23]
— Почему они арестовали его? — вопрошал Пёс. — Солдаты прыгнули на него сзади, их было много. Разве мы едем арестовывать белых людей, когда они убивают наших жён и детей? Они пришли на нашу землю, где всегда правили наши законы, но они наказывают нас, когда мы сопротивляемся, словно мы неразумные дети. Они не обращают внимания на наши законы, а принуждают нас жить по своим. Почему? Никто не может никого заставлять. А что касается войны, то я вовсе не понимаю ничего. Дождь-На-Лице не участвовал в той стычке, не он убил Бледнолицего. Но дело не в этом. Шла война. Почему они наказывают нас, но не разрешают наказывать себя? Я ничего не пойму. Белые просто сошли с ума…
