В день, когда Гнилое Брюхо решился на угон табуна, Сидящий Волк отправился с воинами к стенам укрепления, чтобы молиться за успех молодых соплеменников. Просидев всю ночь в кустарнике близ реки, индейцы ползком подкрались к лошадям, едва их вывели за ворота. С привязанными к спинам волчьими шкурами, дикари были совершенно похожи на серых хищников, и не сразу обнаружили в себе людей. Когда же охрана увидела, как на их лошадей вспрыгнули словно из-под земли возникшие индейцы, было уже поздно. Пяток выстрелов вдогонку не спас положения, и табун умчался вниз по склону холма, подняв клубы пыли, зажелтевшие в лучах утреннего солнца.
Сидящий Волк наблюдал за действиями воинов немного со стороны, распластавшись в шелестящей траве. Среди людей, выбежавших из ворот, он сразу признал Молчуна.
— Вот и ты, мой друг и мой враг, — прошептал он. — Теперь я знаю наверняка, что тебе не избежать моей мести.
Фигурки людей в куртках из грубой кожи взволнованно жестикулировали, не зная, что предпринять. Преследовать конокрадов было не на чем, да и опасно — уж коли дикари решились на открытое воровство, то запросто могли устроить и засаду.
И тут Бледнолицые застыли, всматриваясь куда-то. Сидящий Волк обернулся и увидел своё племя, пёстрой массой разлившееся по равнине. Абсароки решили показать себя и перебрались на этот берег. Разделившись на три группы, они расположились с трёх сторон от форта вне досягаемости пушечного выстрела.
Ближе к полудню к воротам подъехал мелкой рысью Джеймс Коатс, что-то крикнул, и его впустили внутрь, слегка приотворив ворота. При этом люди на сторожевых башнях держали ружья наготове, прощупывая глазами каждую пядь земли вокруг ворот. Сидящий Волк, как и все дикари, не мог знать, о чём шла речь за бревенчатыми стенами и не представлял, что Коатс подробно рассказал осаждённым о планах Вороньего Племени.
— Они намерены держать вас в окружении до изнеможения. Гнилое Брюхо утверждает, что его не интересуют белые, но нужны здешние товары. Он чем-то разъярён, успел крупно столкнуться с отрядом Черноногих и потерял двух своих лучших вожаков. Не представляю, как быть…
— Мы будем ждать, терпеливо ждать, — твёрдо ответил Калберстон, возглавлявший гарнизон. Он обвёл глазами собравшихся и улыбнулся. — Вскоре должны приплыть лодки с товарами и боеприпасами. Появится множество новых людей. И Черноногим срок подошёл прийти сюда. Мы будем ждать, что бы там ни было. Провизии у нас маловато, но я уверен, что мы продержимся.
— А что ещё делать? — пожал плечами Молчун Дюпон и обернулся на Лесное Лекарство, сидевшую перед входом в бревенчатый дом и равнодушно глядевшую на кипящую в котелке похлёбку.
— Ты останешься с нами? — обратился Калберстон к Коатсу.
— Нет, хочу вернуться к Воронам. Они забрали мои вещи, а у меня там уйма бобровых шкурок, жаль терять хороший товар. Немного отдохну здесь и поеду обратно. Нужно только придумать, что им сказать, когда расспрашивать меня начнут. А уж Гнилое Брюхо обязательно завалит вопросами, что тут у вас и как…
— Скажешь, что богатства у нас нет никакого, потому как лодки с товарами ещё не пришли, а с провиантом и боеприпасами всё в полном порядке. Дикари не должны знать, что у нас еда на исходе…
Беда заключалась в том, что запасы провизии, включавшие муку, хлеб и бекон исчерпались почти два месяца назад, но это не поставило бы гарнизон в затруднительное положение при иных обстоятельствах. В форте было достаточно умелых охотников, а дичь бродила в округе в изобилии. Но теперь под стенами форта стояли индейцы, не позволявшие выйти за стены, поэтому всякая охота отменялась. Это означало приближение голода.
Через пару дней к воротам подъехал Гнилое Брюхо в окружении двух десятков мускулистых мужчин и попросил его впустить внутрь. Справа от него ехал на низенькой лошадке Сидящий Волк. Его обнажённое тело было смазано золой, а длинные волосы густо покрыты жиром, что делало их тяжёлыми и почти неподвижными.
— У меня нет вражды! — закричал Гнилое Брюхо. — Я здесь в поисках Черноногих. Я несу войну к ним.
— Какого дьявола тогда твои головорезы угнали наш табун? — спросил Калберстон через Молчуна, выглядывая через частокол. — Зачем вы обложили нас со всех сторон?
— Я верну лошадей. У нас много своих замечательных коней, зачем нам ваши? Но впустите нас к себе, мы хотим выкурить трубку, хотим говорить о мире…
— Не считай меня за глупца, вождь. За твоей спиной стоит целая свора вооруженных бандитов. Неужели ты думаешь, что я совсем ничего не понимаю? Нет, ступайте обратно. Мы поговорим, когда у вас в глазах не будет гореть жажда крови.
Индейцы покружили перед воротами ещё некоторое время и неторопливо двинулись обратно. Но Сидящий Волк остался. Он медленно слез с коня, не спуская глаз с Молчуна, смотревшего на него сквозь заострённые вершины брёвен.
— Как твои дела, мой друг? — спросил Марсель без всякой радости в голосе.
— У меня всё прекрасно, а вот у тебя плохо, — громко ответил дикарь и остановился на широко расставленных ногах. Длинная красная набедренная повязка свисала до его голых колен. — Почему ты украл мою дочь?
— Разве тебе есть дело до твоей дочери? Ты ведь покинул семью, отрёкся от неё в пользу Великого Духа. Что же касается Лесного Лекарства, то я не украл её, а дал хороший выкуп твоим родственникам, к которым она переселилась. Так что не заставляй меня становиться твоим врагом, Волк. И не забывай, что я дважды спасал твою жизнь…
Дикарь продолжал стоять неподвижно. В эту минуту над частоколом показалось лицо Лесного Лекарства. Увидев её, Сидящий Волк вытаращил глаза и издал страшный крик подраненного зверя. Всё тело его содрогнулось.
— Выходи ко мне, Большое Крыло! Я хочу убить тебя! Ты оскорбил меня!
— Перестань молоть чепуху, — бросил в ответ Молчун на английском языке и добавил на понятном индейцу наречии: — Твоя душа охвачена безумием, брат. И я понимаю тебя. У нас одинаковая болезнь. Но есть одна разница. Ты не имеешь права на Лесное Лекарство. Твоя женщина с тем же именем скончалась. А эта женщина моя… Впрочем, я могу выйти к тебе…
Через минуту ворота слегка отворились и Марсель протиснулся наружу, держа карабин наперевес. Дальше всё произошло очень быстро.
Сидящий Волк выхватил из-за спины спрятанный нож и кинулся к белому человеку. Но ему удалось сделать не более пары шагов, как громыхнул выстрел, и пуля ударила индейца в голову.
— Вот и всё, брат мой, — проговорил Молчун, опуская оружие.
Едва Сидящий Волк свалился, с берега реки с громким клёкотом прилетел крупный орёл и опустился на грудь убитого. Некоторое время он сидел неподвижно, как изваяние, развернув крылья тёмным веером, затем вдруг поднялся в воздух и скрылся.
Гнилое Брюхо обернулся на звук выстрела, но не успел заметить падения Сидящего Волка. Он различил лишь поднявшегося из травы орла.
— Смотрите! — воскликнул он. — Великий Дух не позволил Волку сойти с пути святого человека. Великий Дух знал, что он хотел вновь взяться за оружие, но это грозило бы ему сильным наказанием, потому что Сеятелю Табака не дозволено жить войной. И вот Он превратил Волка в орла. Вы видите, какая большая птица летит? Это истинный дух Сидящего Волка, дух воина…
