– А вот и наш таксофон, – сказал Трошин. – Ты шагай в номер, жди меня там, а я позвоню Леониду.
Он вставил карточку в телефонный аппарат.
– Алло, Леонид Викторович, здравствуйте. Привет от земляков… Спасибо…
Через несколько минут он поднялся в номер.
– Ну что? – спросил Воронин. Он лежал на кровати, сбросив башмаки на коврик.
– Завтра утром загляну в консульство. Получу адрес, пароль.
– А я что?
– Ты завтра отдыхаешь. По крайней мере, вплоть до обеда ты исполняешь роль полноценного туриста.
– Ладно. Полагаю, что они условятся о встрече на послезавтра. На квартиру, как мы уже обговаривали, пойдёшь ты. Я буду подстраховывать, думаю, что Леонид тоже организует кого-нибудь для контрнаблюдения. В общем, всё как всегда. Вообще-то здесь спокойно… Леонид будет ждать тебя сразу после встречи. Отдашь ему всё, что принесёт человек. Леонид при дипломатическом паспорте, так что ему спокойнее везти документы. Вот и всё.
– Чем займёмся теперь?
– Отправимся на обзорную экскурсию по Братиславе.
– Ты не знаешь, нас сегодня ужином кормят?
– Ужин в путёвку входит…
* * *
Агент, с которым Трошин встречался на конспиративной квартире, был слегка возбуждён, но старался держать себя в руках. Он сидел за столом напротив Сергея и пальцем двигал туда-сюда блюдце, отчего лежавшая на блюдце чайная ложечка позвякивала. Агент смотрел прямо в глаза Трошину, изредка переводя взгляд на блюдце. У него было длинное худое лицо, оттопыренные уши и неуместно крупные для такого лица губы. Он говорил по-русски, его голос звучал негромко, но внятно.
– У меня ещё в начале 1992 года люди, с которыми я работал, спрашивали: «Кто такой Черномырдин?» Тогда он был вице-премьером правительства России, ещё не успел прославиться. Я объяснил это и в свою очередь полюбопытствовал, почему они интересуются Черномырдиным. Мне ответили, что в Словакии были открыты счета на некоторых россиян, счета на очень крупные суммы. В том числе упоминался и счёт Черномырдина.
– Это не провокация? Информация точная? Всё-таки премьер-министр.
– Совсем недавно я поинтересовался, что там с этими счетами. Мне сказали, что они продолжают расти. Я пытался прозондировать, верно ли то, что говорилось о Черномырдине, но однозначно выяснить не сумел.
– Здесь не должно быть никаких сомнений.
Агент раскрыл синий брезентовый рюкзачок, стоявший возле его ног, и вытащил увесистую пачку листов. Положив бумаги на стол, он провёл по ним ладонью, словно поглаживая любимого котёнка. Чувствовалось, что мужчина был доволен добытыми материалами.
– Через Анну я достал ряд документов по банку «Австрия». Это, конечно, копии… – сказал он. – А здесь несколько подлинных справок. К вашему делу они не имеют отношения, но, думаю, пригодятся. Это из документов для внутреннего пользования. Тут подписи, печати.
Можно определить тип бумаги…
– Очень хорошо. Спасибо.
– И последнее. У меня возникают некоторые трудности.
– Какие?
– Анна увольняется. Я не смогу больше работать через неё.
– Увольняется из секретариата?
– Она выходит замуж, за англичанина. Переезжает в ближайшее время в Лондон. Предупредила, что в связи с этим больше работать со мной не будет.
– Всё понял, я извещу руководство. Ещё раз спасибо. Вот ваш пакет, там банка кофе, внутри лежат деньги… Скажите, вас что-то тревожит?
Пухлые губы агента чуть дрогнули.
– Нет.
– Мне показалось, что вы нервничаете. Вас ведь беспокоит что-то, не так ли? – с некоторым нажимом спросил Трошин.
– Это не имеет отношения к нашей встрече. Это личное…
«Иногда личное может погубить общее дело, – мысленно проговорил Сергей. – Знаю я такие случаи». Он закурил и после небольшой паузы сказал:
– Поймите, я ведь должен обо всём доложить. Если у вас возникли проблемы…
– Это проблемы с моей дочерью, – последовал быстрый ответ, и в голосе мужчины Трошин услышал горечь.
– Здоровье?
– В некотором роде… Она… Словом, связалась с компанией, где её приучили к наркотикам… Я уже больше месяца замечал за ней что-то неладное, а сегодня застал её, когда она делала себе укол… Извините, что я не сумел справиться с волнением…
Они быстро распрощались. Трошин неторопливо прибрал со стола, выбросил окурки, вымыл чашки и посмотрел на часы. «Его дочь подсела на иглу. Это может привлечь внимание полиции. Хорошо, что я сумел узнать об этом. Возможно, резидентура откажется теперь от работы с ним».
Трошин вышел из квартиры. Этажом ниже на лестничной клетке стоял Воронин.
– Идём? – спросил он.
Трошин кивнул, и Геннадий поднёс к уху мобильный телефон.
– Алло, мы освободились.
Они вышли на улицу. Моросил дождик. Вечер уже сгустился синевой, фонарные столбы и окна домов лучились жёлтым светом. Мокрый асфальт блестел, отражая огни. Метрах в двадцати от подъезда притормозил автомобиль с посольскими номерами.
– Похоже, всё сложилось как нельзя лучше, – довольно хмыкнул Воронин.
– Да, материалы мы получили убойные…
Кропотливая работа вскоре дала себя знать. Выяснилось, что счёт на имя высокопоставленного российского чиновника есть в братиславском отделении банка «Австрия». Но счёт оказался не Черномырдина, а Петлина. Лежавшая там сумма исчислялась миллионами долларов. Чтобы получить такие деньги, надо было провернуть не одну операцию. Дальнейшая проверка дала ошеломляющие результаты. Оказалось, что именно через Петлина банк «Национальный кредит» пытался стать уполномоченным банком правительства России. Более чем тесные отношения связывали его и с руководителями ряда других коммерческих структур. Стало вполне очевидно, что активная помощь коммерсантам для Петлина была не проявлением альтруизма, а средством наживы. И аппетиты его росли с каждым днём.
* * *
Московский клуб «Атиллиум» широко не рекламировал себя.
– Они только начинают работать, – сказала Лена Жукова, остановившись перед невзрачной железной дверью и нажимая на кнопку звонка.
– И вот за этими ржавыми вратами в подвал находится клуб? – удивился Алексей Нагибин.
– Да. Главный вход расположен со стороны улицы. Попадаешь сразу в бар, затем зал, где показывают стриптиз. А это служебный вход в другое помещение. Из бара тоже есть вход сюда, но охрана не всех пускает, а исключительно членов клуба. Здесь только VIP.
Дверь с лязгом отворилась, из-за неё выглянул похожий на кабана охранник в чёрной форме.
– Мы к Мите Чеботарёву.
– Ага, – буркнула чёрная фигура.
