– В некотором смысле коллеги…
Некоторое время ехали молча.
– У вас, у мужчин, странные игры, – едва слышно сказала Женя.
– Это не игры, это работа.
– Каждый выбирает работу себе по сердцу. Стало быть, тебе нравится именно такая. Оружие, сила… А власть тебе нравится?
– Мне власть не дана… Может, оно и к лучшему…
* * *
Войдя в квартиру, Вадим в первую очередь сбросил башмаки. Даже в нынешнем возбуждённом состоянии мозг не выпускал из внимания привычные бытовые мелочи, к которым его приучила жена. На улице было сухо, но Вадим всё равно оставлял обувь у двери на коврике.
Он прошёл в комнату, по-прежнему держа пистолеты в руках. Постояв в нерешительности, бросил оружие на стол.
– И что? – послышался за спиной женский голос. – Теперь ты превратишь наш дом в военный склад?
Он повернулся к жене.
– Инга, ступай спать.
– Я уже собиралась ложиться, но ты, как всегда, куда-то вдруг сорвался!
– Я по работе выходил…
– А на часы посмотрел? – Голос Инги внезапно сделался пронзительно резким. – Кому ты рассказываешь сказки про работу?
– А откуда, чёрт возьми, я притащил эти стволы?! – не выдержал он, мгновенно перейдя на повышенные тона. – Что я, по-твоему, гулять бегал?! Послушай, Инга, уйди… Пора спать…
– Конечно! Пора спать! Легко сказать! А ты подумал, как… что я тут… как мне, когда ты вот так, ни с того ни с сего, просто вдруг срываешься куда-то чуть ли не посреди ночи… И ни слова не говоришь! А может, я вся извелась? Ты же обо мне совсем не думаешь! Ты на меня плюёшь!
Она прошлёпала босыми ногами по паркету и остановилась перед мужем.
– Ты никогда не думаешь обо мне, а у меня сердце разрывается, – со слезами на глазах она подвела черту.
– У тебя разрывается? С чего бы вдруг? Помолчи лучше.
– Я всегда…
– Да никогда ты не переживала из-за меня. Перестань молоть языком…
– Вадим, я тебя любила.
– Это я тебя любил, дуру. Может, и сейчас ещё люблю.
– Нет! Ты меня никогда не любил! Разве это любовь? Только работа на уме!
– Опять затянула старую песню. Сколько лет слышу одно и то же. Не понимаю, почему я женился… Околдовала ты меня своей красотой. Молод я был, в глаза твои проклятые провалился однажды и пропал. Себя потерял… А надо было тебя вышвырнуть сразу, как только ты мне первую сцену закатила… Вроде бы профессионал, людей раскалываю с лёту, десяток серьёзных вербовок на счету, а вот тебя не раскусил… Сплоховал.
– Вадим, между нами что-то порвалось. Я хочу понять. Давай обсудим.
– Чего тут обсуждать? Будь ты нормальным человеком, мы спокойно могли бы…
– Ты на себя посмотри! – закричала она.
– Я хочу приходить домой и знать, что меня ждёт друг, любящий человек. Я хочу иметь возможность расслабиться дома, иначе на кой чёрт мне семья?!
– А я разве не хочу расслабиться? Я разве мусорный ящик, куда надо сливать дурное настроение и усталость? Нет! Я хочу в театр, хочу…
– Ты знала, какая у меня работа, знала с первого дня…
– Начнём с того, что вовсе не с первого! – взвизгнула Инга. – Когда мы с тобой познакомились, у тебя и мыслей не было о КГБ! Это потом ты туда сбежал с нормальной, человеческой работы! И даже о Денисе не подумал! – Инга нервно махнула рукой в сторону спальни.
– Прекрати эту шарманку!
– Я хочу ходить на выставки, в музеи, хочу ездить на курорты, как все нормальные женщины! У тебя есть время на всех, кроме меня! Ты думаешь, я ничего не понимаю? Думаешь, я не знаю, сколько у тебя баб? Да они на тебя гроздьями вешаются! Только и умеешь прикрываться работой…
Вадим в бешенстве схватил пистолеты и ударил ими о стол.
– Замолчи. Сейчас про женскую долю пластинку заведёшь… Если бы ты не была сдвинута на почве ревности, всё у нас было бы в полном порядке… И хватит! Хватит! Никогда ты не любила меня, да ты и не знаешь, что это такое… Всё! Мне завтра рано на работу. Кончаем это!
– Опять ругаетесь, – раздался из спальни детский голос, и на пороге комнаты появился семилетний мальчуган с всклокоченными волосами.
Инга, увидев сына, сделала злобный выпад в его сторону:
– А ты чего поднялся? Иди спать! Не суйся в дела взрослых!
* * *
– Информацию касательно банка «Национальный кредит» удалось проверить? – спросил Смеляков, когда Трошин сел за стол рядом с Волошиным.
– Да, через Петлина этот банк пытался стать уполномоченным банком правительства.
– Стало быть, Гусинский сказал правду.
Телефонный звонок заставил Виктора отвлечься.
– Алло? А-а, это ты. Здравствуй… – Было видно, что Смеляков немало удивлён. – Что? Ну, если серьёзное, то приезжай. Да, я закажу тебе пропуск.
Виктор положил трубку и взглянул на Волошина.
– Догадаешься, кто звонил?
– Я не экстрасенс, – ответил заместитель.
– Муравьёв. Он сейчас у Гусинского руководит службой безопасности, заместитель начальника. Я знаю его ещё по работе в МУРе, тогда он служил в отделе по борьбе с организованной преступностью… Просил принять. Говорит, что разговор серьёзный.
– Интересно, что у него может быть к нам.
– Скоро выясним…
Виктор бросил взгляд на часы. Через тридцать минут у него была встреча с премьер-министром. К Черномырдину он не испытывал симпатии и по возможности старался не общаться с ним, но, работая в Белом доме и занимаясь контрразведывательной работой в правительстве, совсем избежать встреч с премьер-министром было нельзя.
Оказавшись в приёмной Черномырдина, Смеляков столкнулся с Сониным.
– Привет, – поздоровался начальник охраны премьер-министра, и на его лице засияла благодушная улыбка. – Какие-то проблемы?
– Нет. Просто мне назначена аудиенция с твоим шефом.
– Хорошо, хорошо…
Черномырдин сидел за массивным столом и деловито водил авторучкой по бумаге.
– А, здравствуй! – Он поднял глаза. – Я жду… тут вот… Коржаков звонил, просил, чтобы я принял тебя. Говорит, важное у тебя дело.
– Здравствуйте, Виктор Степанович.
– Какие проблемы? Докладывай. Ты тут для того и того…
– Я принёс вам справку… По Кошелю.
– По Кошелю? А ну дай взглянуть…
Премьер-министр взял справку и долго молча читал.
Закончив, он распрямился, насколько ему позволяло крупное тело, и прихлопнул бумагу ладонью.
– Ну этого не может быть! Тут какая-то просто… Я сейчас не буду вдаваться. Я знаю этого человека! Просто не может быть!
