– Вы сказали что-то насчёт моих поездок? – Зверьков откашлялся, прочищая горло.
– Да. Нам бы очень хотелось знать цели ваших командировок. И точные сроки.
– Но… Видите ли… Тут такая история… Я не совсем хорошо помню даты…
– Андрей Павлович, мы вам подскажем, – заверил Игнатьев и кивнул Серебрякову. Тот достал из внутреннего кармана пиджака сложенные вдвое листки бумаги.
– Вот список ваших поездок, Андрей Павлович, – произнёс Серебряков и протянул листки начальнику департамента. Тот не сумел справиться с эмоциями и громко вздохнул. – Но здесь, видимо, какая-то путаница. Здесь есть командировки, которые никак не отражены в канцелярии.
– Разве? – Зверьков потянулся к коньяку, но остановился.
– Странно ведь? Согласитесь с нами.
– Соглашаюсь, – послушно отозвался Зверьков.
– А главное, что в документацию на границе вкралась какая-то путаница. Там указано, что вы проходили паспортный контроль по разным документам. То есть ездили по разным паспортам! Представляете?
– Разве? – ещё более увядшим голосом переспросил Зверьков.
– Вот мы и пришли разобраться, – подвёл итог Игнатьев.
– Понимаете… Так случилось…
– Андрей Павлович, – Вадим доверительно придвинулся к начальнику департамента, – кто-то вас, похоже, решил серьёзно подставить. Не хочу сгущать краски, но дело поворачивается так, что вас могут обвинить в шпионаже! Теперь, конечно, не советские времена, за шпионаж уже не расстреливают, но отсидеть можно очень долго…
Произнеся эти слова, Вадим испытал огромное удовлетворение. Он буквально физически ощутил, как Зверьков похолодел и весь съёжился внутри. Вадим сочувственно улыбнулся. Зверьков долго смотрел ему в глаза, затем зажмурился, будто готовясь совершить прыжок с небывалой высоты, дёргающейся рукой достал из выдвижного ящика сигареты и закурил. Пуская дым перед собой, он молчал. Его глаза перебегали с одного предмета на другой, но взгляд никак не мог зацепиться ни за что и нервно шарил по пространству. Так перепуганный студент во время экзамена пытается придумать хоть какой-нибудь ответ на заданный вопрос и тянет время.
– Понимаете… – опять попытался заговорить Зверьков, но голос не слушался его, и Андрей Павлович вновь замолчал, докуривая сигарету. Его рука мелко дрожала, и обручальное кольцо то и дело громко стучало о стол. – У меня есть небольшой бизнес… – наконец выдавил из себя Зверьков.
– За границей?
– И там тоже…
– О! Да у вас не один бизнес! И там! И тут! – с радостным удивлением догадался Вадим.
– Сейчас… Сейчас я объясню вам…
Он сложил руки на груди, но тут же опустил их вдоль тела. Однако ни одно положение не было удобным ему. Зверьков подвинул к себе пепельницу, наклонился над ней и уставился на окурок.
– Шпионаж тут ни при чём! – выпалил он. – Я вовсе не шпион! Поверьте мне!
– Об этом вы поведаете на суде.
– На каком суде? – Начальник департамента затряс головой. – Я же не виноват!
– А зачем вам фальшивые паспорта?
– Они настоящие!
– Пять штук? И все настоящие? – рассмеялся Вадим, показывая красивые зубы. – Нет, Андрей Павлович, вы можете об этом рассказывать сказки кому угодно, но только не офицеру контрразведки.
– Мне не хотелось, чтобы о моём бизнесе знали здесь… – заговорил Зверьков. – Государственному чиновнику ведь не разрешается заниматься бизнесом. А у меня за границей серьёзное дело было ещё до того, как я стал руководить Департаментом экономики. Поймите же!
– Понимаю… Выкладывайте всё начистоту, Андрей Павлович.
Разговор продолжался недолго. Игнатьев без труда выяснил всё, что его интересовало, и на прощанье улыбнулся до смерти перепуганному Зверькову с максимально возможной теплотой.
– Спасибо, Андрей Павлович! Вы оказали неоценимую услугу в расследовании очень важного дела!
– А теперь что?! – воскликнул вдогонку Зверьков. – А мне что? Как быть-то?
– Думаю, что вас поставят в известность…
Едва за сотрудниками СБП закрылась дверь, Зверьков схватил дрожащей рукой телефонную трубку и набрал номер Бабочкина, руководителя аппарата правительства. В трубке слышались короткие гудки. Тогда Зверьков соединился с секретаршей Бабочкина и сказал, что у него срочное дело.
– Но он занят сейчас, – раздалось в ответ.
– Занят?! А меня безотлагательный вопрос! – крикнул Зверьков. – Я сейчас приду сам!..
Владимир Бабочкин разговаривал по телефону, когда Зверьков ворвался в его кабинет. Он вскинул голову, но от телефонной трубки не оторвался. Из-за спины Зверь-кова выглядывала секретарша и, прижимая руки к груди, что-то виновато бормотала. Увидев перекошенное перепуганное лицо Зверькова, Бабочкин показал ему рукой, чтобы он подождал в кресле, и проговорил в трубку:
– Ладно, я перезвоню. – Затем недовольно уставился на гостя. – Что за срочность, Андрей?
– Неотложное дело.
– Какое неотложное?
– Самое неотложное! Не знаю, что делать. Пришёл за советом.
– Ну?
– Ко мне приходили из СБП, – наклонившись вперёд и многозначительно указав пальцем куда-то за спину, сообщил Зверьков.
– Ну и?.. Они тут работают, ко многим ходят.
– Служба безопасности начинает проверять мои выезды за рубеж. Я им про мой бизнес вынужден был кое-что рассказать. Не всё, конечно, но кое-что.
– Ну и дурак! Впрочем, ничего не хочу слышать про это. Сам разбирайся.
– Владимир Федосеевич, у меня там ещё кой-какой грешок имеется.
– За кордоном, что ли?
– Ну да!
Бабочкин сложил руки на груди и несколько раз кивнул, при этом на его лице появилось выражение лёгкой досады.
– Мда-а-с… Я тебя ни о чём не спрашиваю, и ты мне ничего не рассказывай… Грешок… – сказал он. – А кто из нас без греха?
– Что же мне делать?
– Кто из нас без греха? – повторил свой вопрос Бабочкин. – Впрочем, грех греху рознь. Покуда о твоих проступках никто не ведает, бояться нечего. Поэтому грешить, Андрей, следует аккуратно, чтобы никто не мог придраться.
– Теперь-то уж придрались! – упавшим голосом произнёс Зверьков. – Могут и глубже копнуть. А если глубже, то… Мне что, сухари сушить, что ли?
– Сухари не сухари, но работу, похоже, можешь потерять.
– Только работу? – с заметным облегчением спросил Зверьков.
Разговор с сотрудниками СБП просто раздавил Андрея Павловича. Теперь же он почувствовал, что в душе забрезжил лучик надежды.
– Если уйдёшь по-хорошему, вряд ли гэбэшники станут шерстить дальше, – сказал Бабочкин. – Потому что если копать серьёзно, то они потянут за ниточки, которыми в правительственных кругах повязаны очень многие. Кто из нас без греха?.. Так что я думаю… Нет, я убеждён, что всё обойдётся. – Бабочкин ободрительно подмигнул Зверькову. – Так что ты не дрейфь, Андрюша… Всё должно обойтись… Может, коньячку, чтобы взбодриться?
