Мефодий ощутил вдруг, как у него запульсировали, заныли и
заболели волосы. Это было странное ощущение, почти предупреждение, возникшее
как раз в момент, когда он захотел задать Улите один вопрос. Но он его все же
задал. Просто потому, что он был Мефодий Буслаев. Упрямый, как пень, на котором
посидел Эдя Хаврон.
– Слушай, если есть К… тогда зачем Арей то ли в шутку, то ли
всерьез назвал меня повелителем мрака? Или К… собирается передать мне свою
власть?
Улита подула на свою длинную челку.
– Пуф… Ну и вопросики ты, извиняюсь, задаешь! Сама до конца
не знаю, как тут и чего, но, думаю, власть Кводнона теперь другого рода.
Кводнон сейчас – дух, а власть духа всегда скорее идейная, нежели реальная.
Повелитель мрака в теперешнем его понимании – это… с чем бы сравнить… ну как
король. Только сразу предупреждаю: не обольщайся. Да, у короля есть власть и
сила. Он может казнить, а можеть помиловать. Может объявить войну или заключить
мир. Все, казалось бы, тип-топ. Но смотри: короля можно свергнуть, отравить,
казнить, поразить в битве, или, наконец, он может умереть сам. А дальше обычная
история: «Король умер… Да здравствует король!» Есть такое дело?
Мефодий неохотно кивнул. Улита сочувственно посмотрела на
него и продолжила:
– Вот и Кводнон – старый, телесный Кводнон, не нынешний,
Безликий, – некогда слетел с копыт в битве со светом, и теперь тебя
осторожненько, культурненько так примеряют на его трон, чтобы еще раз с твоей
помощью попытаться дать в табло свету. Не будет тебя, рано или поздно родится
другой Буслаев. Двуликим же Кводноном и тем паче Безликим стать нельзя. Он
неповторим. Он существовал изначально. Он древнее, чем этот мир.
– Путаная организация этот ваш мрак, – покачав головой,
сказала Дафна.
– И не говори, светлая. Просто жуть, какая путаная. С другой
стороны, мне она понятнее, чем тот же Эдем, – согласилась Улита.
Арей за дверью гулко кашлянул и ударил кулаком по столу.
Улита заспешила.
– Ну все, прием окончен! Шеф не в духе! Даф, Меф, забирайте
вашу адскую кису – вон она от мраморного стола угол отгрызла! – и марш к
Глумовичу в школу доводить бедолагу до инфаркта! Мефодий, завтра к полуночи ты
будешь нужен. Намотай это себе на склероз! – заявила она.
Глава 3
Министр золотухи, король Аспирина
В бесконечном человеческом потоке, что ползет по
самодвижущимся лестницам метро весь день и значительную часть ночи, мелькают
тысячи женских лиц. Они проплывают и теряются в пахнущих резиной далях подземки
и извилистых подуличных переходах. Их пестрая армия включает в себя батальоны
трудоголичек и полки загнанных домохозяек, отделения утешительниц и
артдивизионы стервочек, тыловые подразделения офисных пленниц, кавалерийские
сотни искательниц приключений, дикие дивизии истеричек, маршевые роты синих
чулок, стратегические резервы бывших жен, анархические отряды добродушных
забывах с собачьей шерстью на юбках и, наконец, снабженные новейшим
слезоточивым оружием разведвзводы несчастненьких.
Однако не следует думать, что приведенной выше робкой
классификацией можно охватить всех юбконосящих. Некоторые вообще ни в какую
классификацию не лезут. То ли страдалица, то ли шарнир, то ли губки трубочкой,
ушки бобиком? И это еще ничего – легкий случай. Есть же и такие, о которых сам
страж мрака не скажет, что они такое и что перед ним, а только почешет в
затылке и отойдет.
Женщины – как вода. Они никогда не стоят на месте и часто
перетекают из одного состояния в другое. Взять хотя бы эту или вон ту… Сегодня
она синий чулок, завтра милая мымрочка, послезавтра загнанная хозяйка или
офисная пленница. Кажется, все, конечная станция, брысь из вагона. Но не тут-то
было. Женщина всегда способна на сюрпризы. Внезапно происходит чудо – и
недавний синий чулок стартует стремительной ракетой. Там же, где недавно был
пепел человека, вспыхивает птица-феникс.
Зозо Буслаева, мать Мефодия, относилась к распространившейся
ныне категории «женщин-моторов». Главная их особенность в том, что вся их жизнь
проходит в движении, суетливом и хаотичном. Час, проведенный на одном месте,
для них равносилен году строгого заключения. А именно на одном месте Зозо и
приходилось теперь проводить свои дни. С недавних пор она корпела на должности
секретаря в фирме «Стройбат форева», занимающейся поставками строительной
техники. Хозяйкой фирмы была Айседорка Котлеткина, жена генерала Котлеткина,
через которую Хаврон и устроил сестру на работу. Впрочем, саму Айседорку Зозо видела
лишь однажды. Причем ни Зозо Айседорке, ни Айседорка Зозо не понравились.
Однако это ни на что не повлияло. В офисе Айседорка почти не бывала. Хозяин и
директор, как известно многим, зачастую разные диагнозы.
Пять дней в неделю с десяти утра до шести вечера Зозо
принимала и несла на подпись бумаги, в которых долбили отбойники, грохотали
асфальтоукладчики, бряцали фиксирующие крепления для кранов, по-змеиному шипели
распылители краски и утробно зудели пистолетные блэк энд деккеровские дрели. В
свободное от дрелей время Зозо отвечала на телефонные звонки, вбивала в
компьютер заявки на запасные части для кранов или грустно поливала цветы.
А рядом, за стеной, в большой комнате, оккупированной
отделом продаж, ни на минуту не умолкая, повизгивал телефон. Маразматически
скрипел старый ябедник ксерокс. Оргалитовая стена, к которой он был прислонен,
нервозно дрожала. По коридору крикливыми стайками проносились слюнобрызжущие
менеджеры. В их перебранках царили какие-то крепежные цепи и строительные
рукавицы.
Едва успевала пронестись стайка с рукавицами, происходило
новое нашествие. Дверь распахивалась, кто-то заглядывал и кричал: «Цицина
видела? Где этот даун?»
Зозо неопределенно и томно махала рукой в пространство,
словно умоляя: отстаньте вы все от меня, ничего я не знаю. Только исчезала
стайка линчевателей, устремившихся в погоню за дауном Цициным, в коридоре вновь
начиналась кутерьма.
Зозо затыкала уши, чтобы не слышать жалобного скуления
менеджеров, но с заткнутыми ушами невозможно было печатать на компьютере, и она
волей-неволей отрывала от них ладони.
За дверью снова горячились. Там протаскивали по коридору
Цицина, схваченного в буфете с поличным при попытке купить бутылку минеральной
воды «Святой источник».
– О чем ты думал, когда в документации на снегоуборочник
написал: «страна-получатель Египет»? – орали на него.
– Я не виноват! Мне перепутали заявки! – с достоинством
возражал бархатный тенор.
– Но ты же не дебил! Ты же мог сообразить, что в Египте
самый суровый мороз – плюс двадцать градусов!
