Отправив орех в рот, мечник мрака раскусил его крепкими
желтоватыми зубами. Разбитую же скорлупу надел на голову Лигулу.
– Уверен, наш карла триста раз пожалел, что приказал
изготовить партию этих фигурок. К тому же по секрету скажу, он неосторожно
заказал их настолько похожими на оригинал, что они стали уязвимы для простейшей
магии вуду. Наверно, втайне бедняга надеялся, что его станут хвалить, а он
будет слушать и купаться в меду. В реале же фигурки скупили его враги и
издеваются все как могут. А все она, гордыня. Тот, кто изобретает пороки, не
должен сам им предаваться… Не правда ли, Лигул?
Фигурка демонстративно отвернулась. Потеряв к ней интерес,
Арей встал, с хрустом потянулся и оглядел свою рать. В кабинете у него
собрались все сотрудники русского отдела мрака.
Депресняк пытался содрать задними лапами ошейник, то и дело
принимаясь нервно облизывать усы и левую переднюю лапу. Даф материализовала
крылья – здесь, в резиденции мрака, она не рисковала, что ее засекут, – и на
месте делала маховые движения. Ей просто жуть как хотелось летать.
– Эй, светлая, не устраивай сквозняков! Мне только насморка
не хватало! – поморщилась Улита.
Развалившись в кресле, молодая ведьма разглядывала групповую
фотографию, на которой она была в окружении своих молодых людей – в основном
курьеров из Тартара.
– Ничего не понимаю! Вчера их явно было больше. Омар, Эрвин,
Аслан, Юсуф, Ахмет – эти вроде на месте. Хм… Кто еще? Ага, знаю! Пропал один из
Саидов, пухленький такой! – сказала она.
– Ну-ка, дай взглянуть! – потребовала Дафна, обиженная, что
ей не дали размять крылья. – Так я и думала! Кто это второй справа? Как-то у
него подозрительно много клыков.
– Ну и что? Его зовут Мумрик! Он только наполовину людоед,
со стороны папы. Мумрик славный. Очень смешной и застенчивый. Я познакомилась с
ним в одном притоне на Лысой Горе. Он отгрыз там руку вышибале. Вообрази,
вышибала не разрешил ему играть ногами на рояле, и Мумрик очень огорчился. Я
его понимаю. В душе он такой музыкальный! – сказала Улита.
– Все равно. Никогда не делай групповые портреты с людоедом.
Через какое-то время портрет перестанет быть групповым… Фотография – она как
подводная лодка. С нее не убежишь, – предупредила Даф.
Улита недоверчиво уставилась на снимок.
– Ты думаешь, это Мумрик съел Саида? Мумрик не мог, он
хороший.
– Ну и что? Каким бы хорошим твой Мумрик ни был, кушать ему
надо?
– Ерунда. Мумрик, ну подтверди, что это не ты! Дафна,
посмотри только, какое у него на фотке лицо честное! – упрямилась Улита.
– Вот и я о том же. У честных людей таких честных лиц не
бывает! – оборвала Даф.
Улита посмотрела на нее с большим сомнением.
– Как-то ты не так рассуждаешь, светлая. В смысле не так,
как должна рассуждать правильная светлая, – протянула она с сомнением.
Даф смутилась, подумав, что Улита права. Ее выручило то, что
Арей хлопнул по столу ладонью:
– Пришло время, как говорит Мамзелькина, трубить сбор всем
погибшим полкам!.. Что у нас имеется в наличии?.. Один довольно перспективный,
но совершенно неопытный в магическом плане синьор помидор…
Мефодий недовольно кашлянул, однако Арея это не смутило.
– Эдакий гигантский аккумулятор магии, питающий пока не
очень умную голову, – продолжал он. – Далее… Один страж света с бронебойной
дудочкой, который недавно учинил погром в районе авиакассы и теперь скрывается
от златокрылых в бывшей комнате упомянутого помидора.
Теперь настал уже черед Даф удивляться. Она и не
подозревала, что Арей об этом знает.
– Далее… Одна любящая сладкое ведьма, от затрещин которой не
на одной мужской щеке вырос стригучий лишай.
Мефодий и Даф переглянулись. Они уже привыкли, что, когда
Арей бывает многоречив, это обычно предшествует чему-то глобальному.
– А теперь немного практики! Дафна, ты знаешь, какие
атакующие маголодии применяют златокрылые? – продолжал барон мрака.
– Ну не все, конечно. У них есть свои заморочки, но основные
маголодии общие для всего света, – осторожно ответила Даф.
Военной тайны она не открывала. Наверняка Арей и сам был в
курсе. Но все же он был мечником тьмы, а она стражем света.
– Замечательно! Тогда сделай одолжение: извлеки свой геликон
и атакуй синьора помидора.
Даф с сомнением покосилась на Арея, а затем на Мефодия.
– Не-а, не могу! Не буду я. Он не выдержит, – сказала Даф.
Хотя Мефодий и раздражал ее, однако не настолько же, чтобы так
вот прямо взять его и прикончить. Она слишком хорошо знала, что такое мощь
ударных маголодий света.
– Разумеется, не выдержит, – любезно согласился Арей. – Я
понимаю, крошка, что своей пастушьей дудочкой ты вышибаешь кирпичи. Достаточно
зайти в один расположенный неподалеку дворик у авиакассы, чтобы в этом
убедиться. Поэтому атакуй его сперва ослабленными маголодиями и постепенно, по
мере того, как появятся успехи, наращивай мощь.
– Ну если так… ладно… – задумчиво согласилась Даф, извлекая
флейту.
– А это обязательно – учить блокировку магии светлых? –
спросил Мефодий.
Барон мрака посмотрел на него с издевкой.
– Вопрос риторический, синьор помидор. Обычно блокировку
магии учат для того, чтобы скончаться чуть позже и сделать жизнь врагов чуть
более невыносимой. В противном случае, боюсь, тебя размажет по стене первой же
маголодией прежде, чем ты успеешь дотянуться до меча. Заметь, хорошо ли ты
владеешь мечом, никого интересовать уже не будет.
– Это будет интересовать меня, – уточнил Мефодий.
– Ну разве что посмертно. Можно, конечно, всякий раз
прибегать к вызову духа Хоорса, но рано или поздно это приведет к тому, что
Хоорс не пожелает уходить. И тогда вместо ненавязчивого врага, которому нужна
только твоя голова, у тебя появится слишком навязчивый друг. Даф, приготовься!
Начинаем тренироваться!
Даф неохотно извлекла из рюкзака флейту.
– Постойте! А как мне блокировать? – обеспокоенно спросил
Мефодий, оглядываясь на Арея и на Улиту.
Никаких рекомендаций он, однако, не получил.
– Сообразишь по ходу дела! Лично я на твоем месте попытался
бы разобраться побыстрее. Сегодня вечером нам предстоит стычка со светом.
