— Адриан! — воскликнула она. — Сюда!
Он подполз ближе. В свете факела отчётливо была видна ровная дыра.
— Что это? — нетерпеливо спросила его Анна.
— Это — отверстие от бура, — ответил Адриан. — Археологи и спелеологи используют бурение, чтобы исследовать полости. Они потом пропускают через отверстие камеру и кабели и исследуют внутренность. Тут они ничего интересного увидеть не могли. Ах, если бы они знали, что упустили!
— Меня больше интересует, что это значит для нас, — сказала Анна. — Как далеко мы от поверхности?
— Буры достигают в длине десяти, а то и пятнадцати метров. Но обычно это пятиметровки. Измерить глубину этой дыры почти невозможно, да нам и нечем. Так что мы умрём, можно сказать, на свежем воздухе. Потому что для того, чтобы прокопать ход, у нас не хватит сил.
— А вдруг это совсем рядом? — не сдавалась Анна. — У нас есть чем копать…
Адриан в задумчивости ещё раз исследовал «нору». Она выходила из того, что ныне стало дном этого прохода, но видно было, что долгое время бур шёл почти параллельно проходу. Адриан приставил к дыре ухо, но ничего не услышал.
— Откуда они могли бурить? — думал он вслух. — Бур шёл почти горизонтально — немного даже вверх. Значит, бурили, скорее всего, из какого-то другого подземного помещения, или, если бурили снаружи, то, скорее всего, с берега реки. Или из какой-то пещеры…
Внезапно он осёкся.
— Что с тобой? — спросила Анна.
— Пещера, — прошептал Адриан. — Моя пещера… Этот меч… Да-да… Это была она.
— Какая пещера, Адриан?
— Моя пещера! — заговорил он. — Та самая, в которой я жил отшельником. Та самая, в которой я копал, с которой начинались мои поиски сокровищ! Я сразу понял, что швейцарцы откапывали себя, потому что в своё время сам копал в этой пещере. Только я копал снизу, в то время как они копали сверху — им было так легче, что естественно, ибо они делали это сразу же после обвала, а точнее, взрыва. Подумать только, Анна! Я был тогда на правильном пути! Я находился от своего открытия всего лишь на расстоянии этого вот бура! Пять метров я бы прошёл дня за два, а десять — за три! Но у нас не хватит сил, чтобы это сделать!
Внезапно он рассмеялся.
— Какая ирония! — говорил он, почти рыдая, сквозь смех. — По одну сторону пещеры я когда-то искал клад. А по другую сторону всё той же пещеры я умираю, найдя наконец этот клад, и ничего не могу с ним поделать. Какая ирония! Но самое смешное, что я почти снова поверил в Бога. Но оказалось — слишком поздно. Он посмеялся надо мной через эту дыру! Он дразнит меня воздухом, дразнит жизнью, дразнит всем тем, что я давно потерял и теперь теряю навсегда! Ну что ж, Господи. Что я могу сказать — Ты прав. Ты победил, Галилеянин, — закончил он и рассмеялся истерическим смехом.
— Адриан, опомнись! — теребила его Анна. — Или ты совсем утратил рассудок? Расскажи мне ещё раз про ту пещеру. Сколько ты прокопал тогда?
— Метров двадцать — не помню, — ответил Адриан, всё ещё судорожно вздрагивая. — Я жил в ней целый месяц, сделался настоящим пещерным человеком, живя в Риме! Ещё чуть-чуть — и я бы попал сюда. Ты только представь, как иначе всё могло бы быть в моей жизни!
— Неужели ты не видишь, — прошептала Анна, — неужели ты совсем не можешь считать?
— Считать? Что? — не понял Адриан.
— Числа, конечно. На сколько метров ещё идёт этот ход? — кивнула она на темноту, из которой они только что возвратились.
— Метров на двадцать, — ответил он.
— Правильно, — согласилась Анна. — А это значит, что если бур заканчивается через пять, пусть даже десять метров, то начинается сделанный тобой лаз. Наверное, из него они и сверлили.
Адриан замер. Потом резко обернулся и пополз вперёд по проходу.
— Неужели, неужели, неужели… — бормотал он, как заклинание.
Он прополз метров десять и вонзил меч в землю. Верхний слой разбить было нелегко — за более чем двести лет контакта с воздухом почва окаменела. Но дальше копать было легко. Он выбрасывал камни и песок в проход, а Анна отгребала весь этот грунт в сторону, как некогда швейцарские гвардейцы. Голова, руки, ноги, глаза — всё страшно болело, и она с трудом передвигала своё обессилевшее и истощённое тело.
Вдруг меч Адриана провалился в пустоту. Он ударил ещё, и ещё, и камни посыпались вниз, открывая дорогу в узкий проход.
— Есть! — закричал Адриан, разгребая камни. — Попал куда-то!
Анна подползла к ведущему вертикально вниз отверстию. Адриан ещё какое-то время расширял и расчищал его, пока наконец не смог спуститься в него, и оказался в нижнем канале — очевидно, в том самом, который он сам когда-то и сделал. Анна тоже протиснулась вниз и поползла за ним. Теперь она могла безошибочно чувствовать, что воздух здесь был иным.
— Господи, помилуй! Господи, помилуй! — шептал Адриан, пробираясь вперёд. Анна ползла вслед и шептала те же самые слова, только по-русски.
— Да, да, да! — закричал Адриан, который к этому времени уже выбрался куда-то из узкого хода. — Это моя пещера! Моя пещера! Господи!
Он упал на колени и уронил на пол догорающий факел. На коленях подполз к заросшему травой и кустами маленькому выходу. В лицо ему ударила волна свежего воздуха, глаза пришлось зажмурить от яркого света. Внизу, под высоким крутым берегом, текли мутные воды Тибра. На другой стороне серели стены заводов, поднимался к небу дым из фабричных труб.
— Мы спасены, Анна! — шептал он сквозь слёзы. — Слава Богу, мы спасены!
Собрав последние силы, Анна на четвереньках добралась до выхода из пещеры. В глаза ей ударил яркий свет. Ей предстало удивительное, невиданное зрелище — на небе ярко светило солнце и не менее ярко блистали звёзды! Как многое изменилось в мире с тех пор, как последний раз она видела солнечный свет! Анна зажмурилась от этого яркого света. И уже с закрытыми глазами поняла, что ошибочно приняла луну за солнце!
— Спасибо Тебе, Господи! — прошептала она. — Спасибо!
— Я люблю жизнь, — обливаясь слезами, сказал Адриан. — Жизнь так прекрасна!
У Анны сильно закружилась голова, и она вцепилась руками в Адриана.
— Дорогой мой, — прошептали её губы.
Кислорода в ночном воздухе было слишком для неё много, и голова у Анны кружилась. Она уже знала, что через миг потеряет сознание. Но она этого не боялась, потому что была на воле и в надёжных руках дорогого, любимого человека, который сможет позаботиться о ней.
Она посмотрела в бесконечное ночное небо, освещённое лунным светом и огнями большого города. В тот самый миг, когда она переходила от сознания к забвению сна, ей показалось, что перед нею промелькнула тень Создателя. И опять ей почудилось лицо — доброе и ласковое. Она тоже улыбнулась вослед. Анна закрыла глаза и впала в коматозный сон…
Глава 17. Подарок
Да, это величайшее доказательство существования чудес, какое только возможно в наше время.
