(1613–1680).
«Максимы и моральные размышления» (пер. Э. Л. Линецкой)
2007, 27 сентября, Рим
Эту ночь Анна практически не спала.
Ещё с вечера она получила инструкцию от генерала, смысл которой сводился всё к тому же — она должна была отправиться вместе с Адрианом в подземелье. Инструкция опять-таки уверяла Анну, что та будет в полной безопасности, поскольку каждый её шаг будет фиксироваться GPS, который автоматически составит план подземелья, и люди генерала всегда смогут прийти ей на помощь. Кроме того, инструкция предписывала Анне взять с собою пистолет, который, как она с удивлением и ужасом узнала, ждал её между матрасами кровати. Это был маленький, похожий на игрушку, помещающийся в ладони пистолет. Анна внимательно осмотрела его и положила в сумочку.
«Неужели я смогу выстрелить в кого-то? — подумала она. — Неужели я смогла бы выстрелить в Адриана?»
Когда в половине восьмого утра Анна вышла в фойе отеля, он уже ждал её.
— Я взял всё, что нам может пригодиться, — сказал Адриан, приветствуя её. На нём, как и на Анне, были синие джинсы, майка с длинными рукавами и бейсболка — словно сговорились. Только цветом её майка была голубая, а его — серая. За спиной у профессора висел новенький рюкзак, в руках он держал длинную спортивную сумку.
С первого взгляда Анна заметила, что Адриана будто подменили. Он казался весел, но глаза его были красные, все налитые кровью. Он теперь напоминал ей одну из статуй горгулий, которыми так изобиловал Рим, — мистических чудовищ, демонов во плоти. Всякая решимость, которая у Анны ещё оставалась, готова была вот-вот оставить её. Ей хотелось исчезнуть, провалиться сквозь землю и появиться где-то далеко-далеко, в таком месте, где её никто не знал бы и не искал, в которое дотянуться у генерала были бы коротки руки. Римские каникулы с их римскими загадками сделались вдруг слишком тяжёлыми для её хрупких плеч.
Они вышли на залитую утренним солнцем улицу. Птицы на деревьях весело щебетали, будто стараясь убедить её, что ничего страшного не должно, не может случиться. Однако её интуиция говорила ей противоположное.
Адриан увидел такси и помахал рукой. Но водитель не обратил на него никакого внимания и прокатил мимо.
— Никогда сама не бери такси в Риме, — предупредил Анну Адриан. — Как только они поймут, что ты не местная, они сдерут с тебя три шкуры. А они поймут — несмотря на твой прекрасный итальянский.
Он снова поднял руку, и белый «Фиат» с усатым итальянцем в расстёгнутой до живота рубашке юркнул к мостовой.
— Виа ди Монте дель Галло, — бросил Адриан водителю, усаживаясь с Анной на заднее сиденье.
Через минуту машина влилась в оживлённое уличное движение большого города. Усатый водитель вёл свой автомобиль так, словно дал обет обогнать и подрезать сегодня как можно больше машин. При этом он успевал время от времени с интересом поглядывать в зеркало на своих пассажиров. Когда они остановились на одном из светофоров, он повернулся к Адриану.
— У меня лучший в Риме гашиш. Недорого. И уже свёрнут.
Адриан рассмеялся.
— Неужели так заметно, что я только что перекурил?
Вместо ответа водитель протянул ему маленький полиэтиленовый пакетик с небольшой сигареткой.
— Только понюхай! — предложил водитель. — Ты и твоя девушка будете очень довольны!
Анна смерила водителя холодным взглядом, на что он только причмокнул языком и пробормотал что-то невнятное.
— Ну что, берёшь? — спросил он Адриана.
Адриан открыл пакетик, достал сигарету и приблизил к носу. Анна сразу же почувствовала резкий, терпкий запах ароматной травы.
— Сколько ты за неё хочешь? — поинтересовался Адриан, видимо, оставшись доволен запахом.
— Двадцать евро. У меня ещё есть. Две отдам за тридцать пять. Идёт? — спросил он, запуская руку в карман брюк.
— Одной хватит, — отозвался Адриан, протягивая водителю двадцать евро. — Я это делаю лишь затем, чтобы поддержать ваш профсоюз. Кстати, когда вы там следующий раз бастуете?
В ответ усатый водитель пустился в долгий и страстный монолог, при этом не раз бросая руль, — и машина будто сама катилась по улице. Анна подумала, что вот бы хорошо, если бы сейчас они попали в аварию, в небольшую аварию, и она бы сломала руку, а ещё лучше просто ушиблась, и ей не надо было бы идти в подземелье. Но каждый раз, когда они, казалось, неминуемо должны были наскочить на одну из несущихся в потоке машин, волосатые руки итальянца как-то сами собой возвращались на руль, и автомобиль продолжал нести их к неизбежному.
Они ехали теперь вдоль ватиканской стены, и Адриан попросил водителя притормозить и остановиться поблизости от небольшого скверика.
— Что я тебе говорил насчёт таксистов? — сказал Адриан, рассчитавшись с проворным водителем. — Он умудрился продать мне «косяк» за двойную цену!
Анна ничего не ответила. Ей было страшно.
Они прошли мимо небольшой группы пенсионеров, которые в этот ранний час уже сидели за столом и играли в шахматы. Анне хотелось кинуться к ним за помощью, попросить у них защиты, убежища. Но вместо этого она свернула вслед за Адрианом на тихую узкую улочку, которая вряд ли чем могла привлечь взгляд даже опытного туриста. Анна здесь никогда не была. Её сердце сильно заколотилось, и она почувствовала, как потеют ладони, когда Адриан подвёл её к жёлтому зданию. Ничто, кроме внушительных размеров, не выдавало, что перед ними — христианская церковь.
Страхи Анны усилились, когда они вошли внутрь собора. В этот утренний час внутри, кроме них, похоже, никого не было. Мраморные фигуры святых, расположившихся вдоль стен, с подозрением и неприязнью глядели на ранних посетителей. Тонкие каменные барельефы, взметнувшиеся под потолок, казалось, издавали змеиное шипение.
Но тут взгляд Анны с потолка упал на мозаичный пол. Узор показался ей знакомым. Да, на полу перед нею извивались петли лабиринта, будто приглашая ступить на них и им следовать. Рисунок на полу напоминал ещё и укреплённый город, толстые стены которого совершенно исключали возможность выбраться из лабиринта другим путём, нежели тот, что предусмотрел его создатель. Как бы желая разрушить это впечатление, Анна перешагнула через изображённую на полу стену с башнями и приблизилась к центру лабиринта. Вместо знакомого монстра Минотавра круглый центр лабиринта зиял чистой пустотой белого мрамора.
— Этот и подобные ему лабиринты, — тихо произнёс Адриан, — имели когда-то весьма практическое значение — пилигримы должны были пройти их на коленях. Это называлось «Chemin de J;rusalem», то есть «Дорога в Иерусалим». Центром лабиринта был иерусалимский Храм — вот это белое пятно.
Анна быстро окинула взглядом лабиринт и оценила его примерную длину. Несмотря на компактный размер, длина петель составляла около пятисот метров. «Наверное, — подумала она, — совсем не просто проползти расстояние длиною в три футбольных поля на коленях по холодному каменному пути».
