— Отпустите Адриана, и я займу ту сторону, которую вы укажете, — неожиданно для себя самой смело, почти дерзко ответила Анна и взяла Адриана за руку.
— Не валяй дурака, Анна, — крикнул тот нарочито грубо, вырывая руку из её ладони. — Моя жизнь того не стоит. Иди своей дорогой.
— Именно это я и пытаюсь делать! — закричала на него Анна. Слёзы брызнули у неё из глаз. — Я всю жизнь плыла по течению. А сейчас хочу идти своей собственной дорогой!
— Не слишком уместно начинать говорить о своей дороге при подобных обстоятельствах, — заметил Хранитель.
— Если я вам нужна, то я тоже имею право выставлять какие-то условия, — сказала Анна, решительно поворачиваясь к нему.
— Ты имеешь только те права, которыми я тебя наделю, — посуровел Хранитель.
— И всё же у меня остаётся выбор!
— Выбор умереть вместе с ним, — Хранитель кивнул в сторону Адриана, — или жить.
Анна молчала. В душе у неё шла жестокая борьба — буквально не на жизнь, а на смерть. Она не вполне сознавала, что такое с ней происходит. Неужели она откажется от жизни? Неужели выберет смерть?
— Я вам тоже весьма признательна за то, что вы подарили мне этот месяц, который стоил целой жизни, — произнесла она наконец, как бы взвешивая каждое сказанное слово. — К тому же я избавилась от компьютерной одержимости и не намереваюсь делать то, что делала раньше. Это всё, — заключила она.
— Ты с ума сошла, Анна! — закричал Адриан. — Я хочу умереть, хочу… Понимаешь ты? Это мой звёздный час, какой бы он ни был… А ты должна жить. Мне будет легко умереть, зная, что ты жива, что ты счастлива…
— Счастлива? — перебила его Анна. — Счастлива, что в очередной раз пошла туда, куда меня гонят? Счастлива, предав? Моё условие остаётся в силе, — сказала она решительно, глядя на Хранителя. — Отпустите Адриана, и я буду на вас работать.
Хранитель посмотрел на неё внимательно. Анна чувствовала, что уже почти пожалела о своём категоричном решении. Она взглянула в лицо Хранителю. Внезапно за маской этого лица она прочитала что-то даже ещё более страшное, чем прежде. Ей стало неприятно и дурно, и она отвернулась.
— Нет, Анна, — покачал он головой. — Генерал Смирнов по-своему был прав — ты бесполезна, даже вредна для системы. Вы оба упустили свой шанс. Я сделаю из вас урок — похороню живыми в Лабиринте. Но я остаюсь верен данному Адриану Фера обещанию — я отдаю вам этот меч. Ты, Анна, боялась, что Адриан Фера прирежет тебя в подземелье? Именно так и случится. Не правда ли, Адриан? — сказал он, оборачиваясь к профессору.
Анна и Адриан вздрогнули одновременно.
— Он прирежет тебя, если, конечно, в нём есть хоть капля сострадания. В конце концов, если я назначил ему перерезать глотку рыжеволосой девушке, то так оно и будет!
Адриан взглянул на Анну, и ей стало его жалко. И себя тоже.
— Прошу тебя, — кинулся он к ней, — останься. Сделай, как он просит. Ты — необыкновенный человек. Ты не должна умирать! Это было бы так нелепо! Ты ничем не в силах мне помочь. Я не хочу никого убивать, но, боюсь, там, под землёй, у меня не будет выхода: я не смогу выдержать твоих страданий. Ты ведь не знаешь, что это такое — быть погребённым заживо. А я знаю! Мы оба сойдём с ума!
Анна ещё мгновение колебалась. «Господи, — взмолилась она, — если Ты есть, то услышь меня. Спаси меня, Господи!»
Тем временем стеклянная стена перед ними поднялась, и комната наполнилась гулом людских голосов и запахом сжигаемых благовоний. Группа охранников в чёрном вошла через дверь.
— Ещё не поздно! — закричал Адриан, когда двое охранников взяли его под локти. — Останься!
Анна хотела просто поскорее уйти отсюда и никогда больше не видеть Хранителя. Охранники приблизились сзади и к ней.
— Стойте! — решительным образом крикнула вдруг она.
Хранитель дал охране знак, и те остановились.
— Разве не полагается смертникам хотя бы одно, последнее, очень скромное желание? — собравшись с силами, обратилась она к Хранителю.
Тот поморщился, но ничего не ответил.
— У меня есть одно самое маленькое пожелание, в котором вы не сможете мне отказать. Не связывайте мою смерть с именем профессора Фера.
Хранитель внимательно посмотрел на неё.
— Это всё? — спросил он.
Анна молча кивнула.
— Хорошо, — согласился Хранитель и перевёл взгляд на Адриана. — У тебя тоже найдётся желание?
Адриан растерянно поглядел на Анну.
— Я напрасно бросил курить, — сказал он. — Хотел продлить жизнь… Ничего не получилось. Могу я разжиться сигаретами? — попросил он, оборачиваясь к Хранителю.
Хранитель дал одному из охранников знак, и тот протянул Адриану начатую пачку и пластиковую зажигалку BIC.
— Спасибо, — удовлетворённо сказал Адриан.
— Мой совет, — сказал Хранитель, обращаясь к нему. — Не откладывай с мечом надолго. Никто ещё живым из Лабиринта не вышел. Чем дальше откладываешь, тем труднее это будет сделать. И тем необходимее.
— Как только я докурю свою последнюю сигарету, — с лёгкой иронией заверил его Адриан.
В этот миг Анна снова подумала, что она только что совершила страшную, трагическую ошибку. Она с надеждой посмотрела в сторону Хранителя. Наверное, он сейчас остановит охранников. Но Хранитель буквально растаял у неё на глазах. Чьи-то грубые руки подняли её и поволокли вниз по головокружительной лестнице — в сторону белого мраморного жертвенника. Зал завыл.
Глава 2. В которой Пьетро принимает решение навсегда покинуть обитель
Блажен муж, который не ходит на совет нечестивых, и не стоит на пути грешных, и не сидит в собрании развратителей.
Псалом 1:1
1228, апрель, аббатство Файфоли
Пьетро Ангелериус, сын Ангелериуса из Абруццо, умер для мира. Но и ангелом он ещё не стал. Вместе с другими послушниками, которых было около двадцати, Пьетро был отделён от монахов монастыря, людей ангельского звания, которых насчитывалось более двухсот. Впрочем, жизнь послушника регулировалась теми же самыми правилами, что и жизнь всей братии. Аббатство придерживалось в целом устава Бенедикта, который толковался здесь в сторону облегчения общежитийных тягот. Пьетро, не знакомый прежде с монашескими правилами, находил их очень лёгкими для исполнения.
Он был единственным из всех послушников, кто поступил в монастырь без «приданого» — крупного денежного или земельного взноса в фонд монастыря, который обычно приносил с собою каждый вступающий в обитель. Аббатство славилось своим богатством — Пьетро вскоре узнает, что земли монастыря простирались на десятки миль в разные стороны. На этих землях жили и трудились около пяти тысяч крестьян, стенающих под монастырскими поборами.
