У Эмили не было ни малейшего желания вступать с Юстасом в спор. Она вернулась в гостиную, пожелала всем спокойной ночи и направилась к себе в спальню. Здесь она разделась, отдав распоряжения на следующее утро, отпустила горничную и уже собралась лечь в постель, когда неожиданно раздался стук в дверь.
Эмили застыла на месте. Это мог быть только Джордж. Может, притвориться спящей и не отзываться? Она не сводила взгляда с дверной ручки, как будто та могла повернуться сама и впустить внутрь ее мужа.
Стук повторился снова, на этот раз громче прежнего. Возможно, это ее единственный шанс. Если она сейчас оттолкнет Джорджа, то потеряет его навсегда.
— Войдите!
Дверь медленно отворилась. В дверном проеме возник Джордж. Вид у него был взвинченный. Еще бы, ведь Сибилла только что закатила ему сцену, а Джордж терпеть не может сцен. Эмили сразу поняла, как ей следует поступить. С ее стороны было бы верхом неблагоразумия в данный момент выяснять отношения. Очередной скандал ему ни к чему.
— Здравствуй, — произнесла она с едва заметной улыбкой, делая вид, что происходящее — совершеннейший пустяк, неспособный перевернуть их жизни, отнять все самое дорогое, что у нее есть.
Джордж осторожно вошел в комнату. За ним по пятам увязался спаниель миссис Марч, который, к неудовольствию своей хозяйки, проникся к нему нежной привязанностью. Джордж явно не знал, что сказать, опасаясь, что Эмили лишь ждет благоприятного случая высказать обвинения в его адрес, причем обвинения оправданные, оспаривать которые он был не вправе.
Эмили отвернулась, дабы облегчить мужу возможность раскаяния, как будто случившееся было в порядке вещей. Сама она отчаянно пыталась найти правильные слова. Ей меньше всего хотелось обидеть мужа, усугубить возникшее между ними отчуждение.
— Мне очень понравилось, как мы с Тэсси провели этот день, — начала она небрежным тоном. — Викарий ужасно скучен, так же, как и его супруга. Теперь мне понятно, почему их так любит Юстас. У них много общего, вроде взглядов на простоту добродетели, — Эмили состроила забавную гримаску, — и добродетели простоты. Особенно в женщинах и детях, между которыми, по их мнению, практически нет никакой разницы. Что же касается помощника викария, то он очарователен.
Джордж опустился на пуф, стоявший перед трюмо. Эмили не без симпатии наблюдала за ним; похоже, ее обида на мужа пошла на убыль. Джордж, судя по всему, задержится здесь всего на несколько минут, но и это уже неплохо.
— Я рад, — произнес он с неловкой улыбкой, пытаясь поддержать разговор. Нет, это просто смешно. Всего месяц назад они разговаривали, как старые друзья, и наверняка посмеялись бы вместе над занудством викария. Теперь же Джордж лишь посмотрел на нее испытующим взглядом, пусть даже взгляд этот длился всего лишь мгновение.
Он поспешил отвести глаза, не осмеливаясь давить на Эмили, как будто опасался отпора с ее стороны.
— Мне всегда нравилась Тэсси, — произнес он. — Она — типичная представительница ветви Камминг-Гульдов в семействе Марчей. Мне кажется, у них с Уильямом много общего.
— Оно и к лучшему, — искренне призналась Эмили.
— Тебе понравилась бы тетушка Оливия, будь она жива, — продолжал Джордж. — Ей было всего тридцать восемь, когда она умерла. Дядя Юстас был безутешен в своем горе.
— После того, как она за пятнадцать лет произвела на свет одиннадцать детей, в этом нет ничего удивительного. Бесконечные роды подорвали ее здоровье, — с сарказмом заметила Эмили. — Впрочем, дядя Юстас вряд задумывался об этом.
— Мне тоже так кажется.
Эмили с улыбкой повернулась к мужу, обрадованная тем, что Джордж произнес слова, которых она от него никак не ожидала. На короткий миг ей показалось, что к ним вернулась былая сердечность и теплота их отношений. Тем не менее она поспешила отвести взгляд: было бы больно обмануться в своих надеждах.
— Я всегда полагала, что приходить в дома бедняков куда более оскорбительно для них, чем просто закрывать глаза на их страдания, — вновь заговорила она. — Но теперь мне кажется, что Тэсси права. Ведь она делает это от чистого сердца.
— Да, она такая, — согласился Джордж и прикусил губу. — Хотя, слава богу, она пока что не пошла по стопам Шарлотты. Хотя, возможно, это лишь вопрос времени. — С этими словами Джордж встал, опасаясь, что, если задержится на секунду дольше, вернувшаяся теплота их отношений исчезнет. Тем не менее у двери он замешкался, как будто передумал. Может, стоит поцеловать Эмили или это все-таки преждевременно? Да, да, не стоит торопиться. Вместо поцелуя Джордж протянул руку и легонько коснулся плеча жены.
— Спокойной ночи, Эмили, — произнес он и убрал руку.
Она серьезно посмотрела на него. Если Джордж вернется, то только на ее условиях, иного она просто не допустит.
— Спокойной ночи, Джордж, — негромко ответила она. — Приятных сновидений.
Джордж вместе со спаниелем медленно вышел из комнаты и плотно закрыл за собой дверь. Эмили легла на постель и, свернувшись калачиком, обняла колени. В следующую секунду слезы облегчения уже щипали ей глаза. Ей не было необходимости сдерживать себя, слезы свободно скатывались по щекам. Нет, конец этой истории еще не наступил, однако чувство беспомощности исчезло. Она знает, что ей делать. Эмили потянулась за носовым платком и высморкалась, громко, совсем не по-женски. Этакий трубный звук триумфа.
Глава 4
Эмили впервые за несколько последних недель хорошо выспалась и проснулась поздно. Комнату заливало солнечным светом. В дверь постучали. По всей видимости, Миллисент.
— Войдите, — произнесла Эмили. Джордж наверняка и эту ночь провел в гардеробной, и необходимости соблюдать приличия не было. — Войдите, Милли.
Дверь открылась, и в комнату с подносом в руках вошла служанка. Осторожно закрыв за собой дверь, чтобы не расплескать содержимое чайника, она подошла к туалетному столику и поставила на него поднос.
— В кладовой наверху сейчас такой переполох, мэм, — пожаловалась она, наливая в чашку чай. — Никогда не видела ничего подобного. Там то яблоку упасть негде, то совсем пусто, и даже закипевший чайник с плиты снять некому. Такая бестолковщина там царит, и все потому, что милорд предпочитает чаю кофе, хотя никак не могу взять в толк, как он может его пить. В любом случае Альберт отнес ему кофе через четверть часа после того, как заметил там собачонку миссис Марч. Такая уж причуда у милорда, и ничего тут не поделаешь. Старая леди из-за этого очень сердится.
Миллисент подошла ближе и подала чашку. Эмми села в постели и, взяв чашку из рук служанки, сделала первый глоток. Чай был вкусный, горячий и ароматный. Судя по всему, день обещает быть прекрасным.
— Что вы желаете надеть этим утром? — поинтересовалась Миллисент и энергичным движением раздвинула шторы. — Может, бледно-желтое муслиновое платье? Такой интересный цвет. Вот только не каждой идет. Вам он к лицу, а другим придает болезненный вид.
