Вернувшись в Кардингтон-кресент, они обнаружили, что дверь черного хода по-прежнему не заперта, и, осторожно, на цыпочках прокравшись мимо горы овощей и рядов полок с кастрюлями, перешагнули через каменный порог и вошли в кухню. Еще полчаса, и сюда спустится первая прислуга чистить плиту, засыпать в нее уголь, разводить огонь, чтобы все было готово к тому моменту, когда сюда спустится кухарка. После этого с постелей встанут горничные — готовить к подаче завтрака столовую и делать другие дела по дому.
— И ты еще ни разу ни на кого не нарвалась? — шепотом спросила Шарлотта.
— Нет, хотя пару раз была вынуждена прятаться в наливочной. — Тэсси бросила на нее встревоженный взгляд. — Вы ведь никому не расскажете про Мунго? Прошу вас…
— Разумеется, никому, — Шарлотта пришла в ужас при одной только мысли о том, что Тэсси такое могло прийти в голову. — Какого же ты обо мне мнения, если задаешь такой вопрос… Кстати, ты собралась за него замуж?
Тэсси гордо вскинула подбородок.
— Да! Отец придет в ярость, но, если он не даст согласия, я обойдусь и без него. Я люблю Мунго, как никого другого на этом свете, за исключением разве что бабушки Веспасии и Уильяма. Но это совершенно иное.
— Вот и замечательно! — воскликнула Шарлотта, в порыве сочувствия беря ее руку в свою. — Если нужна моя помощь, можешь всегда рассчитывать на меня.
— Огромное вам спасибо, — искренне поблагодарила ее Тэсси.
Но, увы, времени на разговоры у них не было. Они и так припозднились, поэтому дорога была каждая секунда. Шарлотта на цыпочках прошла вслед за ней по коридору мимо комнаты экономки и кладовой дворецкого к двери, которая открывалась в главное крыло дома. Они уже добрались до парадной лестницы, когда у них за спиной раздался щелчок — это открылась дверь утренней гостиной.
— Миссис Питт, вы позволяете себе непозволительные выходки, пророкотал им вслед голос Юстаса. — Сейчас вы немедленно соберете свои вещи и этим же утром покинете мой дом.
На какой-то миг обе женщины — и Шарлотта, и Тэсси — застыли на месте, охваченные ужасом. Затем медленно и в унисон повернулись к нему лицом. Приоткрыв дверь утренней гостиной, Юстас стоял в трех или четырех ярдах от них, держа в руке свечу, с которой стекал горячий воск. Он был в ночной сорочке, поверх которой накинул подпоясанный халат, на голове ночной колпак. За окном тем временем рассвело, однако шторы в доме были задернуты, так что свеча в руке Юстаса отнюдь не была излишней, и он поднял ее, чтобы рассмотреть их лица и забрызганные кровью юбки. Несмотря на весь ужас момента, душа Шарлотты по-прежнему была преисполнена ликованием. Ведь они только что помогли появиться на свет новой, еще безгрешной, не запятнанной пороком жизни. Впрочем, от нее не скрылось, как побледнело в желтом пламени свечи лицо Юстаса, как глаза его, широко раскрытые, в буквальном смысле полезли на лоб.
— О господи! — в ужасе воскликнул он. — Что вы делали?
— Произвели на свет ребенка, — бесхитростно ответила Тэсси с той самой улыбкой, которую Шарлотта видела на ее лице в ту первую ночь.
— Что-что? — Юстас отказывался верить услышанному.
— Произвели на свет ребенка, — повторила Тэсси.
— Но ведь это же смехотворно! Какого ребенка? Чьего ребенка? — заикаясь, уточнил Юстас. — Дочь, скажи, ты в ладах с рассудком?
— Имя матери не имеет значения, — ответила Тэсси.
— Еще как имеет! — Голос Юстаса был полон ярости. — Кто дал ей право посылать за тобой в середине ночи? Более того, кто дал ей право вообще посылать за тобой? Где ее чувство приличия? Где это видано, чтобы незамужняя девушка уходила из дома в середине ночи? Это просто возмутительно! Скажи, как после этого я могу выдать тебя замуж за приличного джентльмена? Признавайся, Анастасия, кто это? Я требую от тебя ответа. Я выскажу ей все, что думаю о ней, а заодно по-мужски поговорю с ее мужем. Это полное безобразие… — Юстас оборвал свою гневную речь, как будто ему в голову пришла новая мысль. — Но я не слышал стука кареты!
— А ее и не было, — ответила Тэсси. — Мы шли пешком. Кстати, никакого мужа тоже нет, а имя девушки — Поппи Браун, если оно что-то тебе говорит.
— Никогда о такой не слышал. И что это значит, вы шли пешком? В Кардингтон-кресент нет никаких Браунов!
— Вот как? — равнодушно уточнила Тэсси. Не осталось ничего, что можно было бы спасти за счет такта; она же слишком устала и слишком переволновалась, чтобы реагировать на унизительные намеки с его стороны.
— Представь себе, что нет, — процедил Юстас хриплым от ярости голосом. — Я знаю здесь всех, по крайней мере, понаслышке. И мое право отца — знать правду. Признавайся, Анастасия, как зовут эту женщину. Причем на этот раз я советовал бы тебе сказать правду, или же я буду вынужден применить к тебе самые строгие меры!
— Насколько мне известно, ее имя Поппи Браун, — упрямо повторила Тэсси. — И я не говорила, будто она живет в Кардингтон-кресент. Она живет примерно в трех милях отсюда, если не больше, в районе трущоб. За мной пришел ее брат. И одна я при всем желании никогда не нашла бы дорогу назад.
У Юстаса не нашлось, что на это сказать. Все трое застыли в мерцающем пламени свечи у основания лестницы подобно восковым фигурам. Затем где-то наверху послышалось какое-то движение — это забыла придержать дверь в свою комнату одна из младших горничных. Но поскольку в доме царила тишина, этот звук разнесся по нему подобно раскату грома.
— Чем раньше ты выйдешь замуж за Джека Рэдли, тем лучше, — наконец произнес Юстас. — Он женится на тебе — еще как женится, ведь ему нужны твои деньги! Вот пусть он следит за тобой! Пусть наделает тебе детей, чтобы тебе было чем заняться.
Тэсси напряглась и с силой схватилась за перила.
— Вы этого не сделаете, отец! Вдруг это он убил Джорджа? Неужели вы согласны впустить в нашу семью убийцу? Подумайте, какой может разразиться скандал!
К лицу Юстаса прилила кровь, свеча дрогнула в его руке.
— Чушь! — поспешил отмахнуться он. — Джорджа убила Эмили. Ведь даже дурак и тот увидит, что в их семье одни ненормальные, — с этими словами он бросил в сторону Шарлотты полный отвращения взгляд, затем вновь повернулся к дочери. — Ты выйдешь замуж за Джека Рэдли, как только все будет готово. А теперь марш в свою комнату!
— Если вы так поступите, люди скажут, что я лишь потому вышла за него, что жду ребенка, — возразила Тэсси. — В такой спешке будет что-то подозрительное и неприличное, — особенно если учесть репутацию Джека Рэдли.
— Ты это заслужила! — рявкнул на нее Юстас. — И лишишься даже этого, если люди узнают, где ты была сегодня ночью.
Но Тэсси была не намерена сдаваться.
— Но ведь я ваша дочь. Моя репутация неизбежно скажется и на вас. И в любом случае, даже если Джорджа убила Эмили, Джек наверняка тоже к этому причастен — по крайней мере, люди именно так и скажут.
— Люди? Какие люди? — В словах Юстаса был резон, и он это знал. — Никто не знает про его ухаживания, кроме членов нашей семьи, и в наши планы не входит кому-то про них рассказывать. А теперь будь добра, делай, что тебе сказано, — отправляйся к себе в комнату.
