— Вы уверены, что Фишер не опасен? В смысле смотрите, как погода поменялась. Вряд ли на набережной будет много прохожих. Он просто толкнет вас в воду — и Дело с концом! В итоге он может быть…
— Убийцей? Не волнуйся, Билли. Работай дальше над картой дела. Вот мои записи за последние дни. — Мейси потянулась в карман пальто. — Поеду на метро. Вернусь к Двенадцати.
— Ладно, мисс.
Мейси отправилась пешком к станции метро на Уоррен-стрит. По дороге она размышляла о том, что возможность побыть немного наедине с собой и поручение занести новые подробности в карту дела помогут Билли успокоиться и смириться с тем, что его тайна раскрыта. И хотя ее помощник наверняка был встревожен и напуган, он все же избавился от бремени вины, которое на себя взвалил.
У входа в метро Мейси коротко помахала Джеку Баркеру, продавцу газет. Она поехала по Северной линии до станции Чаринг-Кросс. Когда вышла на улицу и направилась к набережной, вокруг стало сыро и холодно. Морось, скорее походившая на туман, чем на дождь, окрасила день в мрачные тона, а некоторые прохожие шли с раскрытыми зонтами. Подняв воротник, Мейси торопливо протерла очки платком и свернула влево на набережную. Ноги скользили по влажным плиткам мостовой, а рядом катились грязно-серые волны Темзы. Река пахла дымом и гниющим мусором, прибитым к берегу.
Мейси добралась до места встречи к десяти часам: после телефонного разговора с Фишером прошло ровно сорок пять МИНУТ.
— Мисс Доббс?
Мейси резко повернулась. Перед ней стоял широкоплечий, крепко сбитый высокий мужчина, явно не страдавший от избыточного веса. Он был в черных брюках, светло-коричневом макинтоше и коричневой шляпе с бежевой лентой. Под макинтошем она заметила рубашку без галстука и шерстяной пуловер. Черты его лица скрадывала тень зонтика.
— Да. Мистер Фишер?
Магнус Фишер слегка наклонил зонт и кивнул.
— Куда направимся? Едва ли сегодня стоит сидеть на лавочке, глядя на старую замызганную реку, правда?
— Давайте прогуляемся до станции «Темпль», мистер Фишер. По дороге и поговорим. За вами следили?
Магнус Фишер оглянулся. Они были одни.
— Нет. Я выскользнул через служебный вход и пришел сюда по Вильерс-стрит. Полиция знает, где я и что всегда возвращаюсь назад. Словно мы играем в кошки-мышки. — Он повернулся к Мейси. — К чему эта встреча?
Деловито и в то же время осторожно Мейси зашагала вперед.
— Я расследую дело о пропавшей женщине по поручению ее семьи. И предполагаю, что она дружила с вашей женой.
— Чем я могу помочь? Большую часть жизни я провел за границей и потому почти ни с кем из ее друзей не знаком.
— Я могу рассчитывать на конфиденциальность нашей беседы, мистер Фишер?
— Конечно, — ответил он, пожав плечами. — По крайней мере отвлекусь от мыслей о том, какое дело мне шьет полиция.
— Вы знакомы с Шарлоттой Уэйт?
Фишер рассмеялся.
— A-а, дочка Уэйта. Да, я знал Шарлотту много лет назад, и да, она поддерживала отношения с Лидией.
— Когда и где вы встречались в последний раз?
— Перед самой войной я был в Швейцарии, занимался альпинизмом с приятелями. А Лидия и Шарлотта, дочки нуворишей, бывших бедняков, учились тогда в одном второсортном пансионе для благородных девиц. Мы познакомились на каком-то светском рауте, где выступали певцы-йодлеры.
[8]
— Так вы знали Лидию, Шарлотту и других девушек?
— Да. Их было четверо: Лидия, Шарлотта, Филиппа и еще такая тоненькая малышка, Розамунда. Полагаю, вы Уже знаете, что Филиппа тоже мертва. И полиция решила, что я убийца. Потому что я виделся с ней пару раз во время приезда.
— Понятно. — Мейси решила расспросить о миссис Седжвик чуть позже. Сначала она хотела выяснить, как близко Магнус знал каждую девушку.
— Вы часто встречали их компанию, мистер Фишер?
Держа зонтик над собой и Мейси, он вытянул руку, проверяя, не кончился ли дождь.
— Можно и так сказать, — ответил Фишер, складывая зонт. — Ладно, сознаюсь, мы с друзьями ухаживали за ними. — Вздохнув, он продолжил: — Послушайте, мисс Доббс, трое парней одни разъезжали по Европе, потом встретили четырех девчонок, которые сами бежали от опеки при первой возможности. Что бы вы думали? Я успел поухаживать за каждой. Признаться, Шарлотта оказалась для меня слишком избалованной. Уж больно манерной. Рози, боюсь, не мой типаж. Она одна все время боялась, что их поймают.
Фишер снова рассмеялся, и Мейси стало противно.
— Филиппа в меня влюбилась, но постоянно действовала на нервы. Мне было всего двадцать два, и передо мной лежал буквально весь мир. И мне меньше всего хотелось, чтобы у меня под дверью обливалась слезами эта «плакучая ива». Боюсь, я разбил ей сердце.
Мейси вспомнила плакучую иву у дома Седжвика и тайное убежище Филиппы в тени желтоватых листьев.
— А Лидия?
— С ней невозможно было соскучиться. Едва появлялась Лидия, тут же начиналось веселье. По крайней мере в те времена.
— Когда вы поженились?
— Мы снова встретились после войны.
— Вы служили во Франции?
Фишер рассмеялся.
— О Боже, конечно, нет. В мае 1914-го я присоединился к экспедиции в Южную Америку. Я пытался пристроиться к «прогулочке» Эрнста Генри Шеклтона в Антарктику. Но хорошо, что меня не взяли, правда? Во льдах участники его экспедиции буквально прошли через ад, а когда вернулись, никому не было до них дела. Пока они старались не замерзнуть насмерть, я лазил по разрушенным храмам и отбивался от мух. Вернулся в 1919-м без гроша в кармане, но мне было что рассказать, хоть я и не видел ужасов войны.
Мейси прислушалась к своим ощущениям. Хотя этот разговор был ей необходим и Фишеру явно льстило ее внимание, его поза вызывала отвращение.
— Я снова связался с Лидией, и к тому времени она уже получила наследство. Через год мы поженились. — Фишер вдруг смолк и задумался. — Послушайте, мисс Доббс, не буду темнить: меня привлекала возможность жениться на состоятельной девушке. Я знал, что в этом случае смогу путешествовать и наслаждаться свободой, которую иначе бы не получил. Я же думал, что все пройдет куда веселее, но ошибся.
— О чем вы?
Фишер пнул камешек на мостовой.
— Когда я вернулся, стало ясно, что Лидия пристрастилась к выпивке. В Швейцарии ей хватало полбокала глинтвейна. Но со временем она стала пить вино бутылками. Поначалу я не понимал, насколько все серьезно, а потом с облегчением уехал в новую экспедицию. Просто сбежал. Спустя какое-то время Лидии полюбились модные нынче коктейли. Я и сам не прочь пригубить, но она напивалась в стельку. Пробовал заручиться поддержкой и советом ее старых подруг, но они уже давно не общались. Лидия всегда отвечала уклончиво, но, по-моему, они рассорились еще до конца войны. Возможно, из-за ее пьянства. Как уже говорил, я виделся с Филиппой пару раз за две недели до ее гибели, но, признаться, без толку. Попросил ее поговорить с Лидией и убедить бросить спиртное.
