— Может, леди Роуэн права? — обратилась она к своему отражению. — Или каре будет смотреться лучше?
Покрутившись перед зеркалом, Мейси чуть приподняла волосы. Короткая стрижка сберегла бы ей пару драгоценных минут по утрам, да и волосы больше не выскальзывали бы из пучка и не падали на глаза. Но ее удерживало одно. Заметен ли шрам? Не обнажит ли стрижка багровый рубец, растянувшийся от шеи до нежной кожи головы? Не случится ли так, что в один прекрасный день она склонится над записями и клиент невольно увидит отметину, оставленную в 1917 году осколком немецкого снаряда, влетевшего во французский эвакуационный пункт?
Разглядывая отраженную в зеркале комнату, Мейси подумала, как далеко в прошлом остался ее угрюмый сумрачный кабинет на Уоррен-стрит — все, что она могла себе позволить чуть больше года назад. Уже в прошлом и первая встреча с Морисом Бланшем, наставником и учителем, в доме лорда Джулиана Комптона и его супруги, леди Роуэн, где Мейси прислуживала. Именно Морис и леди Роуэн отметили ее ум и заверили, что у нее есть необходимые задатки для утоления жажды знаний. Благодаря их содействию бывшая помощница горничной сумела поступить в Гиртон-колледж в Кембридже.
Мейси снова собрала волосы в аккуратный пучок и, прикалывая выбившийся локон, бросила взгляд в огромное, от пола до потолка, окно, выходившее на Фицрой-сквер. На площадь только что свернул ее помощник, Билли Бил. Шагая по влажным, посеревшим от дождя плитам мостовой, он направлялся в контору. Шрам Мейси болезненно запульсировал. Ссутулившись и сунув руки в воображаемые карманы, Мейси двинулась к окну, копируя неуклюжего Билли: его все еще донимали фронтовые ранения. Но потом она остановилась, испугавшись, что недомогания, тревожившие и ее иногда, не оставят Билли в покое до самой смерти.
В окно бывшей гостиной дома, построенного в георгианском стиле, Мейси видела, как Билли протер рукавом пальто медную табличку, на которой значилось: «М. Доббс. Психолог и детектив». Затем ее помощник выпрямился, расправил плечи, вытянулся, пригладил взъерошенную копну пшеничных волос и достал ключ от парадного. Мейси наблюдала за тем, как он выправлял осанку. «Тебе не одурачить меня, Билли Бил», — подумала она. Послышался глухой стук тяжелой двери, и Билли стал подниматься в кабинет по скрипящим ступенькам.
— С добрым утром, мисс. Я забрал документы, как вы просили. — Билли положил на стол Мейси невзрачный конверт. — Да, еще кое-что, мисс. Я тут прикупил «Дейли экспресс» — вам стоит взглянуть. Пишут о женщине, которую неделю назад нашли убитой в своем доме в Суррее — ну, помните, в Кулсдоне? — в общем, там кое-что новенькое: пишут, кто она и в каком виде была найдена.
— Спасибо, Билли, — поблагодарила Мейси, забирая газету.
— Ваша ровесница. Жуть, правда?
— Безусловно.
— Интересно, а наш друг… вернее, ваш друг, инспектор криминальной полиции Стрэттон, тоже в деле?
— Весьма вероятно. Поскольку убийство произошло за пределами Лондона, расследовать его предстоит «отряду смерти».
Билли задумался.
— Смешно получается: вы работаете на «отряд смерти», а, мисс? Не слишком они любезные, правда?
Мейси бегло просмотрела статью.
— О, это прозвище журналисты выдумали, чтобы лучше газеты раскупали. Полагаю, оно вошло в моду после нашумевшего дела Криппена.
[7]
Раньше их называли резервным отделом, но это звучит не так зловеще. А «отдел криминальных расследований» не каждый выговорит. — Мейси взглянула на помощника: — И кстати, Билли, что ты подразумевал под словом «друг»?
— Ой, да… ничего, мисс. Ну, просто это… — Внезапно зазвонил телефон. Билли, удивленно приподняв брови, потянулся за трубкой.
— Фицрой, пять, шесть, два ноля. Добрый день, инспектор Стрэттон. Да, здесь. Передаю. — Он широко улыбнулся, закрыв трубку ладонью.
Мейси залилась нежным румянцем и протянула руку.
— А теперь, мисс, что там доктор Бланш говорил о совпадениях, которые… как же это? Ах да, откроют истину?
— Довольно, Билли.
Мейси взяла трубку и жестом попросила помощника выйти.
— Инспектор Стрэттон, как мило, что вы позвонили! Полагаю, вы заняты расследованием убийства в Кулсдоне?
— Откуда вы знаете, мисс Доббс? Ладно, не отвечайте. Наверное, мне лучше не знать.
Мейси рассмеялась.
— Чем обязана вашему звонку, инспектор?
— Повод у меня сугубо светский, мисс Доббс. Я тут подумал пригласить вас на ужин.
Помедлив, Мейси легонько постучала ручкой по столу, а потом ответила:
— Благодарю за приглашение, инспектор Стрэттон. Это так любезно с вашей стороны… но не могли бы мы пообедать?
На мгновение воцарилось молчание.
— Да, конечно, мисс Доббс. Вы свободны в пятницу?
— Да, в пятницу было бы великолепно.
— Хорошо. Встретимся в вашей конторе в полдень, а оттуда пойдем в ресторан «Берторелли».
Мейси замешкалась.
— А мы не могли бы встретиться в ресторане? В полдень?
И снова голос в трубке затих. «Ну почему же все так сложно?» — подумала Мейси.
— Ладно. В пятницу. В полдень в «Берторелли».
— Что ж, до встречи. Всего хорошего. — Мейси повесила трубку и задумалась.
— А я тут чайку заварил, мисс. — Билли поставил поднос на стол, налил в большую эмалированную чашку молока и чая и поставил перед Мейси.
— Если не возражаете, мисс, я спрошу, хотя это не мое дело. Почему вы отказались ужинать? В смысле что плохого в том, чтобы лишний раз бесплатно перекусить?
— Обед и ужин — разные вещи. Отобедать с джентльменом — одно, а провести с ним вечер за ужином — совсем другое.
— Начнем с того, что на ужин больше еды…
Рассуждения Билли прервал звонок в дверь. Когда он направился к окну, чтобы посмотреть, кто пришел, Мейси заметила, что ее помощник потер бедро и поморщился. Снова напомнило о себе ранение тринадцатилетней давности, полученное в 1917 году в сражении у Мессинского хребта. Билли пошел открывать, было слышно, с каким трудом он спускался по лестнице.
— Записка для мисс Доббс. Срочная. Распишитесь здесь, пожалуйста.
— Спасибо, дружище.
Расписавшись, Билли достал из кармана несколько монет и вручил посыльному. Закрыв дверь, помощник вздохнул и снова принялся взбираться по лестнице. Войдя в кабинет, он протянул конверт Мейси.
— Нога донимает? — спросила она.
— Чуть больше обычного. Я уже не тот, что прежде.
— А к врачу обращался?
