— Полагаю, утренняя встреча со Стрэттоном тебя немного утомила, не так ли?
— О нет, мисс. Я просто задумался.
— О чем же, Билли? Ты чем-то обеспокоен? — спросила Мейси, стараясь внимательно следить и за помощником, и за движением на дороге.
Билли скрестил руки на груди, будто кутаясь от холода.
— Я просто думал о тех двух женщинах, ну то есть о мисс Уэйт и миссис Фишер. Они были два сапога пара.
— О чем ты?
— Знаете, обе как будто отрезанные от жизни. В смысле они ходили на вечеринки и все такое. Ну по крайней мере пока мисс Уэйт от всех не отгородилась. Две светские девицы, хотя, в конце концов, они не были… — Билли прищурился, подыскивая верное слово, — повязаны. Точно, повязаны. Ну, понимаете, вот как я, к примеру. Повязан с женой и детишками. Люди повязаны с теми, кого любят и кто любит их. Это чувствуется, когда входишь в комнату, правда, мисс? — Впервые за время поездки Билли взглянул на Мейси. — Вот, бывает, увидишь фотографии на комоде, а вокруг всякие безделушки дареные валяются, и как-то уютнее становится, правда? Конечно, моя жена сказала бы, что это бардак, но вы же понимаете, о чем я.
— Понимаю, Билли.
— Да, верно. И, как уже говорил, я поболтал с приятелем, который на «Экспресс» работает, и, в общем, он Рассказал, что, по слухам — вы же понимаете, они такое Не напечатают, — жертва из Кулсдона, Филиппа Седжвик, встречалась с каким-то женатым господином.
— Твой друг тебе сообщит, если узнает что-нибудь еще?
Билли усмехнулся.
— Ну, он как бы не старинный дружок мне, мисс. Помните, сами говорили, что надо устанавливать контакты с теми, кто владеет информацией? В общем, пара пинт в «Принце» в среду после работы — и он запел как соловей.
— В среду вечером? Ты разве не собирался прийти домой пораньше, пока дети не легли спать?
— Куй железо, пока горячо, правда, мисс? Проходил мимо, заметил, как тот зашел пропустить стаканчик, ну и решил, так сказать, воспользоваться случаем. Все же сработало, правда?
— Обсудим это после. Не скажу, что с нетерпением жду встречи с Уэйтом.
— Я тоже, мисс. И не забудьте развернуть машину капотом к воротам!
Гаррис, дворецкий Уэйта, уже явно выздоровевший, любезно пригласил их в просторный холл. Затем, вынув из жилета карманные часы, он произнес:
— Без четырех минут три. Я провожу вас в библиотеку. Мистер Уэйт присоединится к вам ровно в три.
Гаррис провел их в библиотеку и, удостоверившись, что гости удобно устроились, удалился. Мейси и Билли не пробыли наедине и минуты, как дверь распахнулась, и к ним вошел Уэйт. Не успел Билли почтительно привстать, как хозяин тяжело опустился в кресло и бросил взгляд на часы:
— Десять минут, мисс Доббс. Итак, я поручил вам найти мою дочь четыре дня назад. Где Шарлотта?
Мейси глубоко вздохнула и спокойно ответила:
— Полагаю, она может находиться в Кенте, мистер Уэйт, однако я пока не могу достоверно назвать местоположение ее убежища.
— Убежища? И зачем моей дочери убежище?
— Могу я поговорить с вами начистоту, мистер Уэйт?
Крупный мужчина откинулся в кресле, сложив руки на груди. Мейси подумала, знает ли он, как быстро себя выдал. Одним движением Уэйт ясно признал, что ее откровенность была нежелательна.
— Подозреваю, что главным мотивом бегства вашей дочери явился страх.
Уэйт подался вперед:
— Страх? Чего ей было…
— Я пока не уверена, — оборвала его Мейси, — однако мы с ассистентом ведем расследование сразу по нескольким направлениям. Наша главная задача — связаться с Шарлоттой.
— Что ж, если вам известно, где она, езжайте и привезите ее. За это я вам и плачу.
— Мистер Уэйт, ваша дочь могла укрыться в стенах монастыря. И в таком случае без должного соблюдения некоторых формальных процедур мне даже не удастся с ней поговорить.
— Ни разу в жизни не слышал столько вздора! — Уэйт встал и наклонился, упершись кулаками в стол. — Если вам известно, где моя дочь, мисс Доббс, я хочу, чтобы вы немедленно привезли ее сюда. Вам ясно?
— Предельно, мистер Уэйт.
Мейси не шелохнулась, лишь слегка подалась назад. Ее расслабленные руки неподвижно лежали на коленях. Спокойствие сохранял и Билли.
— Что-нибудь еще, мисс Доббс?
Мейси сверилась с часами:
— У нас еще около пяти минут, мистер Уэйт, и я хотела бы задать вам несколько вопросов.
Уэйт внимательно посмотрел ей в глаза, словно вычисляя, насколько его контроль над ситуацией ослабнет, если он вернется в кресло. Присев, он вновь скрестил руки.
— Скажите, вы знакомы с Лидией Фишер и Филиппой Седжвик?
— Да, конечно. Обе знали мою дочь много лет. Думаю Шарлотта все еще поддерживает связь с миссис Фишер, но они почти не встречаются. По-моему, со второй Шарлотта не виделась уже много лет.
— А прочие знакомства, мистер Уэйт? Несомненно, двумя подругами ваша дочь не ограничивалась?
Уэйт помедлил, нахмурившись. Он наклонился и покрутил кольцо на мизинце.
— Да, была еще одна. Но уже умерла. Покончила с собой пару месяцев назад.
Мейси ничем не выдала своего удивления откровением Уэйта.
— И как ее имя?
— Розамунда. По мужу — Торп. Жила где-то на побережье. Они все учились в одной школе. Много лет назад, в Швейцарии.
Мейси подалась вперед.
— Шарлотта расстроилась, узнав о смерти подруги?
— Я же сказал, они не общались много лет. Насколько я знаю, Шарлотта узнала обо всем, только увидев имя миссис Торп в разделе некрологов.
— Мистер Уэйт, по-видимому, Шарлотта расторгла помолвку с Джеральдом Бартрапом примерно в то же время, когда узнала о смерти подруги?
— А, Бартрап. Вы уже с ним говорили, не так ли?
— Конечно. И по его словам, помолвку расторгли по инициативе вашей дочери. У меня нет причин ему не доверять.
Уэйт на мгновение закрыл глаза и покачал головой.
— Мистер Уэйт, почему вы не сказали мне, что Шарлотта ваш второй ребенок?
Джозеф Уэйт был явно поражен. Поджав губы, он глубоко вздохнул, словно стараясь взять себя в руки, а затем дать Мейси резкий лаконичный ответ:
— Потому что это не имеет ни малейшего отношения к поведению Шарлотты. Вот почему. И никак не связано ее бегством. Я нанял вас расследовать исчезновение дочери, мисс Доббс, а не копаться в моей жизни. А, знаю-Знаю, вы, верно, подыскиваете объяснение, будто во всем виновата ее скорбь или еще что-нибудь в таком духе. В общем, они не были близки, хотя Джо был сама доброта и присматривал за сестрой, а она вечно жеманилась, как ее мамаша.
