— Кто он?
— Гидеон Браун. После войны он сменил фамилию и имя Гюнтер на Гидеон. Так ему легче жилось, учитывая тогдашнее отношение к выходцам из Германии. А человек, который изобрел такую систему, живет теперь в Америке. Его имя Йозеф Пилатес.
Мейси улыбнулась:
— Рада, что теперь у меня есть хотя бы примерный план действий… Но первый пункт — госпиталь. Кстати, я могла бы одним выстрелом убить двух зайцев: Розамунда Торп жила неподалеку. — Она сверилась с часами: — Одиннадцать. Если выеду в полдень, к половине второго буду на месте.
— Тогда лучше поспешить, Мейси. И не забудь спросить доктора Эндрю Дина. Я позвоню ему и предупрежу о твоем визите.
Глава девятая
Задним ходом Мейси свернула с узкой дорожки на подъездную, ведущую от главных ворот к особняку. Когда машина медленно покатилась по гравийной дороге, с края лужайки ей помахала леди Роуэн. Она выгуливала двух лабрадоров, Ворона и Муската, и валлийского спрингер-спаниеля по кличке Морган. Хотя леди ходила с тростью с серебряной ручкой, ей все же удалось сохранить девичью осанку. На ней была твидовая прогулочная юбка, коричневый плисовый жакет и короткое меховое кашне. Завершала наряд изящная коричневая фетровая шляпка с пером, закрепленным на ленточке аметистовой брошью. Леди Роуэн снова помахала Мейси, и та остановила автомобиль и вышла.
— Леди Роуэн, как поживаете?
— А, Мейси, дорогуша! Я так рада тебя видеть! Как машина служит? Надеюсь, исправно?
— О да, все прекрасно. — Мейси тепло улыбнулась. — Ни разу еще не ломалась, и у нее очень мягкий ход. После обеда еду в Гастингс.
— Отыскала что-нибудь интересненькое?
Едва Мейси открыла рот, как леди Роуэн остановила ее жестом:
— Знаю-знаю, тебе нельзя раскрывать подробности. А я все время забываю. Просто вокруг тебя всегда происходит что-нибудь захватывающее! — Ее прищуренный взгляд говорил о немалой зависти к работе Мейси. — Но мои деньки давно позади, Мейси, позади.
— Ну что вы, леди Роуэн. Что за слухи ходят о разведении скаковых лошадей?
— Это так увлекательно! Мы с вашим отцом тщательно изучили все, что касается коневодства. Ваш отец — истинный знаток лошадей. Так что мы надеемся увидеть в глазах новорожденного волю к победе! Признаться, я едва сдерживаюсь от нетерпения, вот и расхаживаю туда-сюда по лужайке. Иначе я бы докучала всем в конюшне.
— Папа присматривает за кобылой. Он сказал, что придется подождать денек-другой.
— Когда ты уезжаешь, Мейси? Заглянешь ко мне перед отъездом в Лондон?
Леди Роуэн сдержала свои чувства, которые смутили бы обеих, ведь, в сущности, она относилась к Мейси почти по-матерински.
— Я пробуду здесь до завтра, леди Роуэн. Разве вы не возвращаетесь в Лондон в конце недели?
— Хм-м. Признаться, мне очень хочется остаться в Челстоуне и дождаться жеребят.
— Мне зайти к вам после поездки?
— Да, было бы прекрасно. Не позволяй мне задерживать тебя ни секунды. Пошли, Мускат. Морган, ко мне! Господи, похоже, Ворон опять сбежал.
Рассмеявшись, Мейси села в «эм-джи» и покатила дальше по насыпи, затем по проселочным дорогам, пока наконец не выехала на шоссе до Тонбриджа. Поездка в Гастингс прошла спокойно. Лишь несколько машин встретились Мейси по пути через некогда лесистый район Южной Англии — кентский Уилд. Границу графства Суссекс она пересекла около Бодиама, где за плантациями хмеля разглядела старинный замок.
Мейси въехала в Гастингс с востока, пробираясь по Узким улочкам Старого города, который все еще сильно походил на рыбацкий поселок. Его постройки сильно отличались от новых домов района Сент-Леонардс, застроенного при королеве Виктории, желавшей увеличить население города за счет туристов.
Прежде всего Мейси предстояло посетить реабилитационный госпиталь Всех Святых, крупное здание из Красного кирпича в районе Ист-Хилл. В ясные дни оттуда открывался прекрасный вид на пролив, а в непогоду По стенам госпиталя хлестали ветер и дождь. По ее подсчетам, она прибыла на место примерно в час пополудни. День выдался погожий, и, припарковав машину в районе Рок-а-Нор, она решила пройтись по улочке, тянувшейся вдоль высоких сараев, где рыбаки развешивали на просушку сети. Ей захотелось добраться до Ист-Хилла на фуникулере, поднимавшем пассажиров с побережья на утес. Наверху, внутри зубчатых башен станции, размещались железные цистерны, содержавшие более тысячи галлонов воды и приводившие в движение гидравлический лифт. А на вершине утеса можно было подышать свежим, хотя и немного резковатым, морским воздухом. Оттуда до госпиталя было всего несколько минут ходьбы.
Мейси миновала хибары с прилавками, где прогуливались туристы. Они покупали ароматных заливных угрей и моллюсков в мисках, закусывая обернутой в газету рыбой и жареной картошкой. Заплатив за билет, она заметила, что едет в одном вагончике с четырьмя женщинами. Те, очевидно, задумали посвятить день туристической прогулке и потому надели юбки, кожаные туфли и плотные свитеры. Когда фуникулер заработал, Мейси стало подташнивать. Ей вдруг стало интересно, катался ли здесь Билли, когда стал выздоравливать и ему разрешали недолгие прогулки. Ей было известно, что в Гастингсе он познакомился с Дорин. Возможно, они встретились в ее выходной и в компании друзей ходили на пирс слушать музыкантов и пить содовую с сарсапарелью? Мейси представила, как Билли отпускал шуточки, а Дорин, залившись румянцем, смущенно отворачивалась, а потом снова застенчиво смотрела на него. Вагончик снова дернулся, и она подождала, пока ее попутчицы вышли, держа в руках шелестевшие на ветру карты. Одна из женщин указывала на местечко Файрхиллс в деревне Фейрлайт: там, на прибрежных холмах, безработные шахтеры из Уэльса вымостили целую систему пешеходных дорожек.
Мейси шла вдоль края утеса, а внизу кричали чайки и были различимы крыши домов. История городка запечатлелась в его архитектуре. Здесь балочные средневековые палаты соседствовали с пристроенными рыбацкими хижинами и коптильнями, а рядом с кирпичными домами шестидесятилетней давности стояли особняки эпохи регентства принца Уэльского.
Мейси минуту рассматривала госпиталь Всех Святых, а потом зашагала вдоль рядов низких деревьев и кустарника по дорожке, сворачивающей к широким дверям парадного. Прогулка доставила ей бесконечно больше удовольствия, чем езда на машине по древним улочкам, непредсказуемо петлявшим вверх по склону холма. Госпиталь представлял собой квадратное здание из красного кирпича и дерева, возведенное на рубеже веков. Его архитектура, с четкими линиями и плоской крышей, была выдержана в новом стиле. Во время войны, когда помещения реквизировали, превратив в военный госпиталь, к строению добавили несколько пристроек. Впоследствии владелец продал его местным властям, вероятно, чтобы не допустить принудительного отчуждения недвижимости в обмен на мелкую компенсацию. Теперь в госпитале поправляли здоровье разные пациенты, однако большинство составляли ветераны.
