Зеркало в зеркало, с трепетным лепетом,
Я при свечах навела;
В два ряда свет – и таинственным трепетом
Чудно горят зеркала.
Страшно припомнить душой оробелою:
Там, за спиной, нет огня:
Тяжкое что-то над шеею белою
Плавает, давит меня!
Ну как уставят гробами дубовыми
Весь этот ряд между свеч!
Ну как лохматый с глазами свинцовыми
Выглянет вдруг из-за плеч!
Ленты да радуги, ярче и ярче дня:
Дух захватило в груди:
Суженый! Золото, серебро!.. Чур меня,
Чур меня – сгинь, пропади!
А.А. Фет
Глава 1
Дебют тетушки интуиции
– Депресняк! – позвала Даф.
Ноль внимания, фунт презрения.
– Эй, гараа-аж! Ау! Депресня-я-я-як!
Опять ничего.
– Серные пробки в ушах, да? Небось слово «лопать» ты сразу
слышишь!
Кот, сидевший на плече у Дафны, лениво повернул голову. В
прищуренных глазах плескало багровое пламя. К морде пристало воронье перо.
Адский котик своеобразно решал вопросы с продовольствием. Хозяйка пера не
успела даже каркнуть, встретившись со своей судьбой.
– О, услышал! Ты не знаком случайно с каким-нибудь крылатым
котом, которого можно на скорую руку сдать в зоомагазин и получить за это
деньги? Я ужасно хочу что-нибудь съесть. А? Что скажешь?
Кот снова воздержался от ответа. Вместо этого он зевнул, показав
зубки, которые довели бы до инсульта любого стоматолога.
– М-да, видок у тебя нетоварный! Лысый, красноглазый,
кровожадный: зверушка на любителя! Массового спроса никак не ожидается! – уныло
признала Дафна и большим пальцем почесала коту подбородок.
Депресняк замурлыкал. Его мурлыканье напоминало звук,
издаваемый ржавым железом, которое пилят очень тупой пилой. Когда же, не
ограничившись мурлыканием, Депресняк еще и мяукнул, несколько мнительных
автолюбителей немедленно высунули носы из окон офисов, проверяя, не пора ли
праздновать день жестянщика.
– Ну да-да: ты совершенно прав. Я, страж света, предлагаю
тебе явное мошенничество. Жуть, до чего я дошла! – продолжала рассуждать Даф. –
Только не делай, пожалуйста, вид, что ты возмущен. Или я намекну Эде, куда
делась мясная вырезка. Он-то считает, что забыл ее в метро. Ну что скажешь?
Думаешь, я шантажистка?
Кот равнодушно шевельнул хвостом. Про вырезку он уже не
помнил. Мало ли какие случаются моменты на тернистом жизненном пути. Кто
прошлое ворошит, вокруг того зеленые мухи летают.
Упомянутая беседа с котом велась на розовой, залитой солнцем
Петровке, рядом с антикварным магазином. В его витрине, среди деревянных слонов
родом из Индии и турецких кинжалов родом из Китая, Дафна увидела и девчонку лет
тринадцати или четырнадцати на вид, в короткой кожаной куртке, с рюкзачком, из
которого торчала флейта. С ее плеча, точно облезлая горжетка, свисал кот в
комбинезоне.
Дафна приподнялась на носки и опустилась, сверяя
впечатление. Ловить собственное отражение в телефонных будках, тонированных
стеклах машин, витринах, лужах и даже в очках прохожих было одной из уличных ее
забав. Депресняк тем временем случайно втянул носом тополиный пух и недовольно
чихнул.
– Животное! – снова сказала Даф. – Ты позоришь меня сонным и
тощим видом! Прохожие, уверена, думают, я тебя пытаю. Скажи что-нибудь умное,
Депресняк!
Кот издал скрипучий горловой звук, который можно было
расшифровать как «ну мяу!».
– И вообще, Депресняк! Есть вещи, которые меня смущают! За
последний месяц я подросла на пару сантиметров, не меньше. Брюки определенно
стали короче. В Эдеме для этого потребовалась бы тысяча лет. И это в лучшем
случае, – пробормотала Даф озабоченно.
То, что она выросла, приходило ей в голову не однажды, но
лишь теперь, разглядев отражение в витрине, утвердилась в этой мысли
окончательно.
Хю-хю-хю, нюня моя! Здесь не Эдем!
Внезапно рядом кто-то ехидно хихикнул. Даф повернулась, но
никого не обнаружила. Лопухоиды хилой струйкой текли по тротуару на приличном
отдалении. Солнце прилипло к раскаленному небу, как блин к сковородке.
Единственная тучка, довольно бэушная на вид, запуталась в троллейбусных
проводах и рекламных перетяжках. Заподозрить в хихиканье было совершенно
некого.
Версия, что звук могла издать витрина, выглядела
неубедительно, и поэтому Даф, как здравомыслящий страж света, немедленно
предприняла несколько вещей. Первое: на всякий случай проверила, легко ли
извлекается из рюкзака флейта. Второе: быстро начертила указательным пальцем в
воздухе руну, известную как «руна доброжелательности». В случае, если
потусторонние существа рядом отсутствовали или были не опасны, руна таяла, едва
возникнув. Однако сейчас руна повисла в воздухе дымным кольцом. Даф
успокоилась. Будь опасность серьезной, руна стала бы пунцовой. Синеватое же
дымное кольцо, скорее, означало, что кому-то, кого сложно назвать другом,
чего-то от нее нужно.
И, наконец, последнее, что сделала Дафна, покосилась на
Депресняка. Кот намного острее чувствовал опасность. Здесь так и тянет пойти на
поводу у дряхленького жанра и написать, что шерсть у кота встала дыбом. Но,
увы, всей растительности на адском котике не хватило бы даже на самую скромную
кисточку. И то пришлось бы отрезать ему усы. Зато в минуты, когда Депресняк
что-то чуял, сухая кожа на загривке собиралась гармошкой, как голенище старого
сапога, крылья на спине, обычно прижатые, дыбились под комбинезоном горбом, а
на переносице залегала короткая косая морщина. Вот и теперь кошачья морда
съежилась. Уши, рваные во множестве боев, прижались к голове. Поднявшаяся губа
открыла мелкие зубы. Несколько капель кислотной слюны сорвались с синего языка
и чуть не прожгли асфальт под ногами у Даф.
Это доказывало, что рядом находится существо иного,
магического мира. Больше не колеблясь, Даф настроилась на истинное зрение и,
оглядевшись, увидела странное создание. Оно стояло к ней вполоборота,
привалившись спиной к витрине, и улыбалось. Улыбка была противная. Она словно
истекала сиропом и, ударяясь о бильярдные шары ассоциаций, почему-то заставляла
вспомнить жженый сахар.
– Кто-то тут – не будем переходить на личности – рассуждал,
что подрос! А ты как хотела, крошка? Нижний мир есть нижний мир. Жизнь здесь
летит стремительно, как самоубийца с балкона, – заявил незнакомец.
