– Угадала. Этот дар должен был стать моим, но я уже не смог
его взять… – заметил Буслаев.
Он задумался, вспоминая недавние ощущения жара, холода,
тоски, восторга, и добавил:
– И, по правде говоря, я рад, что не смог. А теперь идем –
нас ждут!
Глава 7
Хмыренок районного масштаба
Часа полтора спустя Дафна с Мефодием, оба со спутниками,
встретились в центре зала на станции метро «Чеховская». Внешне событие никак не
тянуло на знаменательное. Обычная встреча в запруженном людьми месте, где
мечтательные лица влюбленных чередовались с деловыми физиономиями посматривающих
на часы дядечек, у которых на лбу было написано: «Передам папку, и катитесь вы
на все четыре стороны!» Чуть ближе к переходу коротковолосая девушка то
обнимала парня, то принималась его ругать. Судя по диалогу, парочка ухитрилась,
все на свете перепутав, по полчаса прождать друг друга на всех станциях ветки,
начиная с кольцевой.
Ната и Дафна посмотрели друг на друга без восторга. Мефодию
с его образным мышлением почудилось, что два стальных лезвия в руках у опытных
фехтовальщиков осторожно коснулись друг друга и отпрянули. Далее состоялся
примерно такой разговор.
– Привет! – сказала Ната.
– Взаимно! – отвечала Даф.
– Ты как?
– Я никак.
– А зовут как?
– Никак.
– Чего так плохо-то? Вообще никак не зовут? И дела никак?
– Дела лучше всех, – кратко ответила Даф.
Ната царапанула ее неласковым взглядом.
– Хм… А говоришь «никак», – протянула она. – Занятные у тебя
волосы! Крашеные, конечно?
– Парик, – сказала Даф.
– Ну-ну, мутируйте дальше! – заметила Ната, и на этом первый
боксерский раунд завершился примерно вничью с той только разницей, что Дафна
пока работала в обороне.
Петруччо Чимоданов торчал рядом, сутулясь и сунув руки в
карманы. В грохочущем людном метро ему было неуютно. Руководить за
многолюдством было некем, не останавливать же проходящих криками: «НО! Поясняю:
стоять! Слушаться!» Чимоданов томился и походил на суслика, которому хочется
забиться в нору, к письменному столу и рукотворным монстрам.
С Натой он едва поздоровался. Мефодию же буркнул нечто
совсем невразумительное. Однако на него никто не обиделся. Есть люди, обижаться
на которых невозможно.
– Ну что! Пошли на Дмитровку! – бодро и жизнерадостно –
даже, пожалуй, слишком бодро и жизнерадостно – сказала Дафна.
Ната насторожилась.
– А что там на Дмитровке? – спросила она.
– Да, кстати? – присоединился Петруччо, спохватившийся, что
он тоже не в курсе.
– М-м-м… – затруднилась Дафна. – Ну не то, чтобы офис или
школа… но…
– Вроде как учебное заведение? – уточнил Чимоданов.
– Точно, – подтвердил Меф, приходя на помощь Даф. –
Заведение. В самую точку.
Слово ему понравилось. Он решил, что теперь всегда будет
называть Дмитровку, 13 заведением. Пожалуй, это слово точнее отражает суть их
темной шарашки, чем название «резиденция».
– Ну, так мы идем или нет? – поторопила Ната.
Терпения у нее было не больше, чем у пьяного сапера,
решившего, что самый простой способ пересечь минное поле – прыгать с кочки на
кочку.
Мефодий заметил, что у эскалатора Даф будто случайно
замешкалась, пропуская всех вперед, и достала что-то из кармана. Мефодий
присмотрелся.
– Мак? Разве он был розовый? – удивился он.
Даф ничего не ответила. Она прижала к себе Депресняка и
шагнула на движущуюся лестницу.
– Эй! – вспомнил Мефодий. – Ты мне фингал не заговоришь?
– У меня нет медицинского образования. Обратитесь в детскую
поликлинику по месту жительства, господин Буслаев! – с вызовом сказала Дафна.
Мефодий озадачился. Две минуты назад все было нормально, а
теперь вот на пустом месте всплеск. Как же надоели все эти девчоночьи капризы!
– Что с тобой такое? Разве ты больше не мой страж-хранитель?
– спросил он с обидой.
Дафна промолчала и принялась наглаживать Депресняка с таким
упорством, что, будь у кота хотя бы пучок шерсти, выработавшегося электричества
хватило бы на сутки всему метрополитену.
– Ты его так до дыр протрешь! – заметил Мефодий.
– Мой кот! Что хочу, то и делаю! Захочу – засуну его в
шестерни эскалатора! – мстительно отвечала Дафна.
Буслаев решил, что у него слуховые галлюцинации.
– Куда-куда сунешь? Эй, разве ты не светлая?
Даф опомнилась, поцеловала Депресняка в уродливую морду и
без особых церемоний вновь забросила его на плечо.
– Я была светлая. А теперь благодаря тебе я в крапинку. И
вообще, Буслаев, займись-ка лучше своей приятельницей, родившейся с тобой в
один день.
– Ты что, ревнуешь? – удивился Меф.
Этот простой вопрос стал запальником, который поднесли к
давно заряженной пушке.
– КТО? Я?! Ты бредишь, Меф!
ПУФ! Десятком метров ниже на эскалаторе без видимого
постороннего вмешательства с треском лопнули два стеклянных шара. Диспетчер,
недоумевающая старушка, полная переживаний и подозрений, выскочила из своей
застекленной будочки. Опыт подсказывал ей, что плафоны сами собой не
разбиваются. И даже когда виноватых нет, они существуют по умолчанию.
Задребезжал электрический звонок вызова милиции.
– Ой! Это не я!.. Я не хотела! – виновато шепнула Даф и
уткнулась лбом в плечо Мефодию. Звук осыпающегося стекла утихомирил ее.
– Ничего, Дафна! В следующий раз ссориться мы с тобой будем
только в комнате без тяжелых предметов и с резиновыми стенами! – сказал
Буслаев.
Эскалатор, наконец, закончился. Никто не пытался их
задержать, и они спокойно добрались до Большой Дмитровки.
