«Очень показательный физический опыт в духе не бей лежачего,
не плюй в летящего. Осталось написать лабораторную работу о свойствах пара, и
можно будет помирать от счастья», – подумала Ирка, в которой никогда не
засыпала хроническая отличница.
Она выключила воду и хотела уже выйти из ванной, но бросила
случайный взгляд на запотевшее зеркало. На нем появились длинные тонкие буквы,
точно выведенные гусиным пером:
«Время настало! Встреться с Евгением Мошкиным раньше
посланцев мрака».
– Кто такой Евгений Мошкин? – нервно спросила Ирка, на
всякий случай шаря у зеркала рукой, точно там мог обнаружиться невидимка.
Зеркало воздержалось от ответа. Эта надпись опять затянулась
паром, новой же так и не появилось.
– Хорошо, – сказала Ирка, смелея. – Где я могу найти этого
Мошкина?
«Волочаевская ул, д.** кв. 46», – немедленно ответило
зеркало.
– Когда я должна его найти?
Незримое перо вновь заскользило по стеклу.
«Проще найти клад, чем потерянное время».
– Значит, прямо сейчас, – подытожила Ирка. – Хотя клады,
надо думать, тоже на дороге не валяются. Но почему именно я?
«Ты новая валькирия на службе у света», – крупно начерталось
на зеркале.
Ирка перевела взгляд с букв на отшелушивающуюся серебристую
пленку с другой стороны стекла.
– А что потом? – спросила она.
Зеркало молчало.
– Разве непонятно? Я нашла Мошкина. Сказала: «Здравствуй,
Мошкин! Я Ирка!» Он сказал: «Здравствуй, Ирка! Я Мошкин». Мы потрясли друг
другу руки. Дальше что мне с ним делать? Отрубить ему голову? Купить шоколадку?
Упасть в обморок от счастья? – терпеливо разжевала Ирка.
«Не ехидничай! Свет не терпит ехидства. Будь рядом и
наблюдай. Ты должна понять, в чем его дар».
– И всё?
«Он приведет тебя к другим».
– Куда?
Молчание.
– Ясно. Это я узнаю позже. Но можно хотя бы намекнуть, кто
эти другие?
«В одном из четырех, рожденных в один час, скрывается беглец
из хаоса. Ты должна остановить его, пока он не выпустил зло».
– Он – это Мошкин?
Часть надписи затянулась паром. Другая же часть осталась, и
эта, оставшаяся часть была:
«В одном из четырех».
– Кто-то из них… из четырех… убил валькирию? Да? – с
волнением спросила Ирка.
Она не была уверена, что стекло ответит, но оно ответило.
Ответ был кратким и очевидным:
«Да. Не он, но тот, кто внутри…»
Ирка долго смотрела в зеркало. Смотрела до тех пор, пока
сквозь растаявшую молочную пелену не проступило ее отражение. Тогда она закрыла
дверь и, включив не кран уже, а горячий душ, напустила столько пара, что стекло
опять запотело. Но тщетно. Зеркало молчало.
«Ясно. Новых подсказок не получишь», – подумала Ирка с
досадой.
Записав адрес ручкой на ладони – почему-то пачкать собственные
ладони ей казалось предпочтительнее и проще, чем искать бумагу, – она нашла
название улицы по карте. Ей понадобилось немало времени, прежде чем она
сообразила, как туда добраться.
Несмотря на то что Ирка родилась и выросла в Москве, большую
часть жизни она провела в четырех стенах, выезжая на коляске лишь в ближний
сквер. Если же им нужно было куда-то добраться, Бабаня брала такси. В
результате в метро Ирка ездила лишь раз или два, не больше, и имела о нем
представление весьма смутное.
Но с этим, Ирка была уверена, она справится. Другой вопрос,
более серьезный, был связан с тем, что она не знала, что ей надеть. Ее домашние
халаты, свитера и майки мало подходили для выхода в город. И опять же, если
верх подобрать было можно, с низом начинались проблемы, поскольку прежде Бабаня
надевала на Ирку лишь спортивные штаны. Делалось это исключительно по Иркиной
просьбе, поскольку она до тошноты ненавидела собственные ноги. Даже случайно и
то смотреть на них не желала.
Теперь все изменилось. Для поездки в город спортивные штаны
и майка со следами кетчупа явно не подходили. Здесь требовались доспехи классом
повыше. В конце концов, решение нашлось, и решение красивое. Порывшись в шкафу,
где Бабаня хранила невыкупленные заказы, Ирка отыскала неплохую юбку и совсем
уж немыслимую, но крайне задвижную блузку со множеством прорезей, декоративных
латок и псевдопулевых отверстий, словно созданных для того, чтобы пробуждать у
прохожих крайнее любопытство. В целом получилось ничего, хотя излишне смело, на
Иркин взгляд. Однако выбирать не приходилось.
Вскоре Ирка шла по свежевымытым ночным дождем московским
улицам, и ей хотелось крикнуть: «Смотрите, я иду сама! Не еду! Иду!» Однако
никто этому не удивлялся, все проходили мимо, и она испытывала разочарование,
что всему городу она до такой степени безразлична.
«Может, все дело в том, что у меня не выработана походка?» –
подумала Ирка и стала подражать красивой девушке, плывшей по другой стороне
улицы.
Удачно у нее это получалось или нет, она не могла сказать до
тех пор, пока не налетела на выходившую из магазина даму, на лице которой
косметика боролась со старостью.
– Ослепла? Наденет юбку на нос, жирафиха длинноногая! И
пошла вихлять, и пошла! – сказала та с негодованием.
Однако Ирка своим новым зрением валькирии безошибочно
определила, что даме вовсе не противно, а скорее завидно. Эх, были когда-то и
мы рысаками!
Уже в районе метро откуда-то вынырнули два подростка, долго
плелись следом, набираясь храбрости, а затем один догнал Ирку и, коснувшись ее
локтя, спросил заискивающе:
– Девушка, а девушка! У вас сигаретка есть?.. Можно с вами
познакомиться?
Ирка остановилась и посмотрела на него суровым учительским
взглядом.
– Быть может, юноша, вам стоит вначале определиться, какое
из двух желаний является для вас приоритетным? – поинтересовалась она.
Фраза заранее не готовилась. Она вышла сама собой. Сказались
тысячи прочитанных книг.
– Ду-у-ура! – тягуче сказал подросток и отскочил в крайнем изумлении.
К нему подбежал его трусливый приятель. Ирка, уходя, услышала, как он спросил:
– Ну что? Хоть телефон-то дала?
– Нету у нее телефона!.. – ответили ему с обидой.
