Тиберий Цезаревич заметался. Потянулся к одной карте,
схватился за другую, но в последнюю секунду, передумав, перевернул лежащую с
краю. Взглянув на нее, он быстро бросил ее и взял следующую. Арей сделал вид,
что ничего не заметил. Самцов посмотрел на вторую карту, побледнел и схватил
третью. Третья карта тоже его не устроила, и он нацелился на следующую, но тут
Арей, пристально посмотрев на нее, глухо сказал:
– Хватит! Улита, посмотри!
– Пиковый туз, пиковая восьмерка и пиковый валет! – озвучила
ведьма, даже не переворачивая карты.
Самцов дико уставился на ведьму, соткавшуюся словно из
воздуха.
– Вот как? И каким же вышел валет? – с интересом спросил
Арей.
– Первым. А туз последним, – сказала Улита.
– А та карта, которую он хотел перевернуть и не перевернул?
– Червовая дама.
Самцов вздрогнул и ударил себя по лбу.
– Вот видишь, к чему приводят попытки обмануть судьбу, –
назидательно сказал Арей. – Вытянул бы даму – так и быть, сделал бы я тебя
мелким брачным аферистом. Остановился бы на валете, потаскался бы по
захолустным городкам России с чемоданом книжек Рона Хаббарда… А сейчас пиковый
туз. Делать нечего. Улита, распорядись!
Мгновенье, и посреди кабинета выросли обтянутая черной
материей плаха и могучий широкогрудый палач в красном колпаке. Еще мгновение –
и Самцов оказался на коленях, с завернутыми назад руками и шеей, лежащей на
плахе. Взлетел и замер в ожидании тяжелый топор.
Кто-то тонко вскрикнул. Улита провела по воздуху рукой,
стирая незримую руну. Мефодий увидел Нату Вихрову и Мошкина. Ната в ужасе
закрывала лицо руками. «Еще бы! Столько всего увидеть!» – подумал Мефодий.
Арей стал поднимать палец, и вместе с его пальцем стал
подниматься и топор.
– Червяков давят! – сказал он.
Мефодий хотел зажмуриться, но вместо этого смотрел во все
глаза.
– Ну и к чему этот цирк? Вы ничего ему не сделаете! – вдруг
спокойно сказала Даф.
– Почему? – удивился Арей.
– Его эйдос принадлежит пока ему. Не в аренде, не в закладе,
не выжулен и не обещан. И себя он не проклинал, вот в чем проблема. Так что как
бы плох ни был этот человечек, вашей власти над ним пока нет.
– Ты уверена, светлая? А если я докажу тебе обратное?
Арей сделал пальцем движение сверху вниз. Палач с коротким
выдохом опустил топор на колоду.
– И сейчас уверена? – повторил Арей, заслоняя колоду широкой
спиной.
– Уверена, – кивнула Даф. Она даже не потрудилась взглянуть.
И Мефодий увидел, что топор, счастливым образом миновав шею
Самцова, врезался в колоду с краю.
– К сожалению, ты права, светлая, – мрачно сказал Арей. –
Как ни жалко это существо, но пока эйдос с ним, моя власть на него не
распространяется.
Он повел головой, точно шею его сдавливал тугой воротничок.
Плаха и палач исчезли словно ненужные декорации. Левой рукой Арей брезгливо
поднял Самцова, подтянул к себе и заглянул ему в глаза. Вытаращенные,
бессмысленные, молящие, они смотрели на него с ужасом. Но Арея интересовало не
это. В его зрачках он узрел нечто иное.
– Отблеск чужой воли! Проклятье!.. – произнес он вполголоса.
– Что? – не поняла Даф.
– Кто-то поработил его разум… – сказал барон мрака.
– Но зачем? Смысл? – спросила Улита.
Арей не слушал ее.
– КТО? – хрипло спросил он у Самцова.
Тот смотрел затравленно и пусто.
– Ясно. Все следы заметены. Отличное зеркальное
зомбирование… – сказал Арей, снова вглядевшись ему в зрачки. – Ты должен был
отвлечь нас, не так ли? Кому-то это было необходимо, но кому?
Самцов замычал. Барон мрака брезгливо отбросил его, и тот на
четвереньках с неожиданной резвостью выбежал из кабинета.
За ним, воровато озираясь, точно собирающийся напакостить
кот, на мягких гнущихся лапках заспешил Тухломон. Мефодию показалось, что на
этот раз пластилиновый типчик не останется без добычи.
Мрачный взгляд Арея остановился на Мефодии, Нате, Мошкине:
– Трое здесь. Где четвертый?.. Где Чимоданов?
Чимоданова действительно не было. Он сгинул без следа.
Арей метнулся в приемную, оттуда – в ту тесную комнатку под
лестницей, где сидел вечный ворон. Мефодий, Даф и остальные бросились за ним,
увидели, как Арей зашарил рукой по стене. Большая мраморная плита отъехала. Под
ней оказались стертые, точно слизанные ступени короткой лестницы. В руках
барона мрака сам собой возник потрескивающий факел. Держа его над головой, Арей
стал спускаться.
– Улита! – приказал он. – Никого не пускать! Только Дафну и
Мефодия!
Мягко обняв Нату и Мошкина за плечи, ведьма отвела их от
лестницы.
– Извиняюсь, гражданчики, но без билетов низзя. Да и что там
смотреть? Всего-то навсего – самый зловещий в мире подвал, – заворковала она.
Вслед за Ареем Мефодий и Даф провалились в полумрак подвала.
Тянуло сыростью и гнилью. Деревянные своды были белыми от плесени. Мефодию
стало тускло и душно. Виски сдавило. Захотелось вырваться наверх, к солнцу. Но
желание это слабело. Ему чудилось, что он слышит хор тысяч голосов, который
призывает его лечь на пол, закрыть глаза, замереть и позволить пустоте
заполнить себя. Перед глазами все плыло. Мефодию казалось, что зрачки его
затягивает белая плесень. Пытаясь найти лестницу, он вслепую сделал несколько
заплетающихся шагов и уткнулся в стену. Колени его стали подламываться помимо
воли, точно на плечах у него была бетонная плита.
– Дафна! – взмолился он, и на этот раз она услышала.
Горячие, ободряющие пальцы сжали его запястье, и Буслаеву
стало легче. Наваждение отступило. Осталась только ватная слабость в ногах.
– Обопрись мне на плечо и марш к лестнице! Сядь на вторую
или третью ступеньку, подожми ноги и сиди… Лестница сравнительно безопасна.
Опасность исходит от этих плит!.. – велела Даф.
– А ты?
– Я не Мефодий Буслаев. Моя сила в другом… Скорее!
Даф властно потянула его к лестнице, толкнула на ступени и,
подогнув его ноги, убрала их с пола. Не успел Мефодий полностью восстановиться,
как встретил пылающие глаза Арея.
