Они заняли скамейку. Пока Даф расправлялась с картошкой, окуная
ее в кетчуп, Эссиорх подкатил мотоцикл и поставил рядом. Даф на всякий случай
отодвинулась. Она опасалась, что мотоцикл сорвется с подставки и отдавит ей
ногу. Учитывая общую неудачливость ее хранителя, это был более чем вероятный
исход.
– По-моему, ты чаще сам катаешь свой мотоцикл, чем он катает
тебя, – заметила Даф.
– Неправда! – возмутился Эссиорх. – У нас с ним
договоренность. Он глохнет строго на светофоре. Но довольно послушно заводится,
когда потом его разгоняешь.
– А твой мотоцикл – он тоже неудачливый мотоцикл? Или ты его
банально угнал?
– Обижаешь, – сказал Эссиорх, негодуя. – Сегодня вечером на
этом мотоцикле должны были увезти чужую жену. А еще два дня спустя мотоцикл
должны были угнать, ограбить на нем обменный пункт, а потом утопить его в
болоте за городом. Какой вандализм! Какое жестокое обращение с мотоциклами!
– Но теперь, конечно, всего этого не случится. Ты опять
сделал доброе дело, не так ли? – поинтересовалась Даф.
Эссиорх закашлялся. Было похоже, что вопрос ему не слишком
понравился..
– Кх-кхх… Ну как тебе сказать… – промычал он.
– Так и скажи, как есть.
– Э-э… ну… Вообще-то, если честно, реальность изменится
мало. Обменник ограбят на «Жигулях» пятой модели, а чужую жену увезут на метро.
Причем за карточку на проезд она заплатит сама.
– Но мотоцикл в болоте не утопят?
– Разумеется, нет. Пусть только попытаются! – произнес
Эссиорх с вызовом.
Даф доела картошку и разочарованно захлюпала трубочкой в
пустом стакане с соком. Депресняк тем временем разобрался с сушеными
кальмарами. От обеда остался один поднос, не представлявший гастрономического
интереса.
– Значит, чужую жену увезут на метро! Фи, как неромантично!
Похищением на мотоцикле эта дамочка худо-бедно гордилась бы, а теперь будет
только фыркать! – сказала Даф. Эта мысль беспокоила ее уже минуты две.
– Это ее проблемы! А вообще пусть скажут спасибо. Рельсовый
транспорт гораздо безопаснее колесного! – сурово парировал Эссиорх. Свой
мотоцикл он явно собирался отстаивать от всяческих поползновений.
– Да ну, фигня это все! – сказала Даф, успевшая уже попасть
под вербальное обаяние Эди Хаврона.
– Что такое фигня? – непонимающе спросил Эссиорх.
– Ну, фигня – это типа… м-м… лабуда, – авторитетно пояснила
Даф.
– А что такое лабуда?
– Лабуда – это фигня! Чего ты, не понимаешь, что ли? –
сказала Даф не менее авторитетно.
Она готова была к новым вопросам, но ее хранитель уже утолил
любопытство и только протянул глубокомысленно:
– А-а-а!
Тема была исчерпана.
Мимо них, перескакивая в панике через скамейки, промчалась
группа фанатов человек в пятнадцать. За ними в некотором отдалении неслась
толпа человек в пятьдесят.
– Как замечательно! – сказал Эссиорх одобрительно. – Вместо
того чтобы сидеть перед телевизором, эти юноши занимаются спортом.
– Ты уверен, что спортом? – усомнилась Даф.
– А чем же еще? У тебя есть другие предположения?.. Молодцы,
друзья, удачи вам в вашем групповом забеге с препятствиями!
Первая группа фанатов пробежала, и на Даф с ее хранителем
нахлынула другая, более многочисленная. Не разбирая дороги, она ломилась прямо
по скверу, заскакивая на автомобили. Скамейка, на которой сидели Дафна и
Эссиорх, была опрокинута. Оба вынуждены были вскочить.
– Эй-эй, друзья! Не уроните мой мотоцикл! – всполошился
Эссиорх, цепляясь за руль своего железного лошака.
Один из преследователей мимоходом попытался сгрести с плеча
у Дафны Депресняка, но с воплем отдернул руку. В пяти свежих царапинах медленно
проступала кровь. Депресняк задумчиво облизал когти, определяя уровень
гемоглобина.
Первая группа фанатов добежала до переулка, где внезапно
получила солидное подкрепление человек в сто. На минуту схлестнувшись, толпы
поменялись ролями. Теперь первая толпа преследовала, а вторая удирала.
И снова обе толпы промчались мимо удивленных стражей. На
этот раз у Даф и Эссиорха, правда, хватило ума прижаться к стене дома.
– Пожалуй, я съезжу посмотрю, куда они бегут! Какой задор,
какая экспрессия! Уверен, для меня это будет познавательно. Пока, Даф! – сказал
Эссиорх.
Он снял мотоцикл с подставки и побежал, толкая его. Затем,
ловко запрыгнув в седло, включил передачу и умчался, стреляя, окутанный сизым
дымом.
– Возьму мозги напрокат. Б/у не предлагать! – сказала Даф
ему вслед. Ей представилось, что она дает объявление в газету.
Ее страж-хранитель был непроходимым идеалистом. Однако Дафне
это даже нравилось. Каждому достается тот хранитель, которого он достоин.
* * *
Распрощавшись с Эссиорхом, Даф, более или менее заморившая
червячка, решила не искать больше Эдю Хаврона, а просто пройтись. Однако
внезапно Депресняк зашипел, сорвался у Даф с плеча и, на бегу стараясь высвободить
из-под комбинезона крылья, нырнул в подворотню. Первой мыслью Дафны было, что
он увидел собаку. Второй, что встретил большую и светлую любовь, семьдесят
пятую по счету, которая непосредственно предшествует мимолетной семьдесят
шестой и неповторимой семьдесят седьмой.
Она кинулась за Депресняком, но сразу за подворотней с одной
стороны помещался дом, а с другой – красный кирпичный забор неведомой фабрики.
Не пытаясь перебраться через стену, кот скользнул в лаз и исчез, оставив
хозяйку в замешательстве.
«Бегство перегревшихся котиков! Когда отправляешь мозги в
починку, выписывай квитанцию на возврат!» – подумала Дафна.
Она решила было последовать за котом, использовав магию
прохождения сквозь предметы, но вовремя вспомнила, чем это чревато. Весь
недавно съеденный обед, как это не малоэстетично, остался бы на стене снаружи,
ибо обыденное, немагическое по природе своей вещество, не обладает способностью
проходить сквозь предметы.
