Секретарь вышел, но буквально через минуту пожаловал вновь:
– Владимир Иванович, он не уходит.
– Кто это – он? – раздраженно произнес Лебедев, непонимающе уставившись на секретаря.
– Коллежский советник, – ответил секретарь, сморгнув.
– Какой еще коллежский советник? – переспросил Владимир Иванович.
– Коллежский советник Иван Федорович Воловцов. Судебный следователь по наиважнейшим делам, – снова сморгнул секретарь.
– Так что же ты его за дверьми держишь? – возмутился Лебедев. – Зови немедленно!
Российский сыск имел давнюю историю. В таком виде, в котором сыскные отделения имелись на сегодняшний день, они появились без малого сорок лет назад. Сначала, естественно, в столице. Потом, через пятнадцать лет, сыскное отделение было образовано при полицейской управе в Москве, после чего они стали появляться и в прочих губернских городах империи. Правда, штат их был уже не двадцать человек, как в самом начале, а около сотни, включая полицейских надзирателей и вольнонаемных сыщиков, имеющих гражданские чины. В московском отделении в качестве вольнонаемного сыщика служил, к примеру, даже один отставной статский советник, но не ради карьеры, естественно, а, как он выражался, «из-за любви к сыскному делу».
До 1866 года розыском преступников и дознанием занимались в городах приставы полицейских частей и полицейские надзиратели. В уездах и на селе функцию сыщиков исполняли становые приставы, волостные старшины и сельские старосты.
Во времена Екатерины Великой сыском заведовали городничие в городах и капитан-исправники в уездах. Ну а во времена государя императора Петра Алексеевича сыск возлагался на Розыскную экспедицию и возрожденный Сыскной приказ.
Сыскные учреждения существовали и до первого российского императора. Назывались они в разные времена по-разному: Расправная палата, Разбойный приказ, Губная изба. А «свод» и «гонение следа» – старые сыскные термины, обозначающие установление виновного в преступлении и его розыск, – были известны еще с одиннадцатого века.
Да и как иначе?
Русь, а затем и Россия нуждались в сыскарях. Всегда, во все времена. Без сыщиков было никак нельзя в такой державе, где все, что плохо лежало, мгновенно исчезало невесть куда и при весьма неясных обстоятельствах. Да и то, что «хорошо» лежало, тоже порою исчезало без следа. Ну как при таких сложившихся обстоятельствах и таком вороватом и дремучем к европейским законам и правилам народе обойтись без «свода» и «гонения следа»?
Да никак…
Воловцов, стоя в приемной, помалу начал было закипать, но тут секретарь начальника сыскного отделения распахнул дверь и вежливо произнес:
– Прошу вас, господин судебный следователь.
Иван Федорович вошел в кабинет Лебедева:
– Позвольте представиться, Иван Федорович Воловцов, судебный следователь по наиважнейшим делам.
– Очень приятно, – Лебедев поднялся с кресла и с интересом посмотрел на Воловцова, – Владимир Иванович Лебедев, начальник сыскного отделения. Мы раньше с вами не встречались? – протянул он для пожатия руку. – Мне отчего-то знакомо ваше лицо…
– Нет, кажется, – не совсем уверенно произнес Иван Федорович, отвечая на крепкое энергичное рукопожатие.
– У вас плохая память на лица? – с подковыркой, однако беззлобно спросил Лебедев.
– У меня хорошая память на лица, – с некоторой долей обиды ответил Воловцов.
– Тогда зачем вы сказали «кажется»? – спросил начальник московского сыска. – Людям наших с вами профессий не пристало оперировать такими понятиями, как «кажется», «может быть», «скорее всего» и прочими расплывчатыми терминами…
– Я это сказал сугубо из вежливости, – улыбнулся Воловцов. Ему определенно нравилась прямолинейность начальника московского сыска Лебедева. Она подкупала и упрощала общение. – Не хотелось ставить вас в неловкое положение. На самом деле мы с вами никогда не встречались…
– Это верно, – подытожил данную часть разговора Владимир Иванович. – Итак, что вас привело ко мне, господин судебный следователь? Кстати, вы давно работаете по наиважнейшим делам, позвольте вас спросить? Ведь как-никак ответственность!
– Третий год, – сдержанно ответил Воловцов.
– Я тоже третий год в сыскном, – произнес Лебедев. – Что ж, внимательнейшим образом слушаю вас…
– Меня привело к вам одно дело, которым я сейчас занят. Это дело вы когда-то вели, но преступник не был найден. Вернее, вам не достало улик и доказательств, чтобы его изобличить, – начал Воловцов.
– К сожалению, у меня было несколько таких дел, Иван Федорович, – несколько посмурнел Лебедев. – Увы, и такое случается… А вы какое дело имеете в виду?
– Я про двойное убийство в Хамовниках в конце прошлого года в семье пивовара Кары.
– Ясно, – внимательно посмотрел на судебного следователя главный сыщик Москвы. – Значит, дело это снова открыто?
– Открыто, Владимир Иванович, – подтвердил Воловцов. – И вести его поручено мне…
– Ну что ж, – снова посмотрел на судебного следователя Лебедев. – То, что дело вновь открыто, радует и вселяет надежду. Хочу вам заметить, что дело это и простое, и сложное одновременно. Однако, судя по тому, что я о вас слышал, оно вам будет по плечу. Мне в свое время именно этого времени и не хватило, чтобы изобличить преступника.
– А он вам был известен? – поднял брови Воловцов.
– Конечно… – вполне убежденно ответил сыщик. – Я потому и сказал вам, что это дело и простое, и сложное одновременно, поскольку простое оно потому, что преступник известен, а сложное потому, что улик для суда имелось недостаточно, вот его и закрыли «за ненахождением преступника». Хотя и искать-то не надо было…
– И кто же, по-вашему, преступник? – спросил Иван Федорович, впрочем, зная наперед, кого назовет Лебедев. И он не ошибся…
– Младший сынок пивовара, этот, как его… Александр Кара, – без тени сомнения ответил Владимир Иванович.
– Отчего вы так думаете?
Усевшись обратно в кресло, Лебедев принялся излагать свою точку зрения, подкрепляя ее известными ему фактами. Начал он со слов:
– Простота в том, что убить двух женщин и покалечить девочку, кроме него, было больше некому. То, что он сказал, что якобы видел впереди себя убегающего убийцу и дал его приметы, – не более чем выдумка, причем весьма простенькая и не очень умная. Убийство матери и сестер им, очевидно, было достаточно продумано, хотя он и не завершил свое гнусное дело с младшей сестренкой, а вот этого мнимого убийцу в черном полупальто с бритым затылком он явно придумал спонтанно, с ходу. Возможно, ему что-то помешало осуществить задуманное. Или кто-то…
– А Ивана Гаврилова вы совсем списали со счетов? – спросил Воловцов, воспользовавшись паузой.
