— Куда? — спросил Рублев. — В подвал?
— Нет, — покачала головой Серафима Карловна. — К Марусе! Я знала, я чувствовала, что добром это не кончится! — выпалила она.
Титовец вышел в прихожую, очевидно догадавшись, что им от этой женщины так просто не отделаться.
— Я так и знала! Я так и чувствовала! — продолжала вещать Серафима Карловна, пока они друг за другом спускались по лестнице. — Бедные, бедные Санек и Маруся! Они так любили друг друга. Многие не верили, а ведь у них и правда было настоящее душевное родство! И разница в возрасте здесь совершенно ни при чем!
— Так кого убили? — попытался узнать Титовец.
— Вы что, не поняли?! Марусю убили! — всхлипнула Серафима Карловна.
— Полиция там? — спросил Рублев.
— Там, там, — кивнула Серафима Карловна. — Но им я не хочу ничего говорить. А вам скажу. Вам я скажу, потому что знаю, знаю, кто их убил.
— И кто же их убил? — спросил Рублев, понимая, что Серафима Карловна не успокоится, пока не вывалит на них всю известную ей информацию.
Серафима Карловна остановилась, оглянулась и, понизив голос, сообщила: — Это Колян. Из ревности. У Маруси был любовник, Колян, сущий алкаш. А когда у нее Санек появился, Колян несколько раз приходил и сцены устраивал. Маруся сама мне жаловалась.
— А где его, этого Коляна, найти? — поинтересовался Рублев.
— Я потом вам все расскажу и покажу, — пообещала Серафима Карловна и добавила: — А теперь тише… нас там ждут.
Дверь в квартиру была не заперта. Внутри царил беспорядок. Очевидно, хозяйка вечером или ночью вела с кем-то довольно бурный диалог, свидетельством чему были разбитые тарелки и бутылки, перевернутые стулья и стол, обрывки газет, раздавленные прямо на полу помидоры. Труп, уже накрытый простыней, лежал на диване. Эксперт вертел в руках, облаченных в резиновые перчатки, окровавленный кухонный нож.
— Что, тоже ножевое? — спросил Рублев у эксперта, высокого, худощавого, чуть сутулого парня в очках.
Тот, не поворачиваясь, кивнул и, очевидно посчитав, что интересуется кто-то из своих, добавил:
— И снова работал профессионал.
— То есть? — попросил уточнить Рублев.
— Да вижу знакомый почерк десантуры, — хмыкнул эксперт и попытался имитировать ножевой удар.
— А вы что, в десанте служили? — с недоверием в голосе поинтересовался Рублев.
Эксперт покачал головой и только теперь повернулся.
— А вы вообще-то кто такой? — спросил эксперт, увидев незнакомого мужчину.
— Я тот, кто может точно оценить профессионализм удара, — ответил Рублев.
— Вы служили в десанте? — спросил эксперт.
Рублев кивнул.
— И что скажете? — поинтересовался эксперт, приподнимая простыню, прикрывавшую труп.
Рублев глянул и нахмурился:
— Там, в подвале, я думал, что мне показалось, — сказал он, — но теперь я уверен, что мне знаком этот удар. Я видел точно таким образом убитых душманов.
— Так вы, может, знаете, кто убийца?
— Нет, — покачал головой Рублев, — убитых этим бойцом душманов видал, а кто он — не знаю. Может, ты, Василий, в курсе? — спросил он у Титовца.
Тот, похоже, даже не услышал вопроса, поскольку сосредоточенно разглядывал стоящие на серванте резные фигурки.
Наконец он снял одну из фигурок и показал Рублеву:
— Вот эти солдатики мне точно знакомы.
— Это римские воины? — уточнил Комбат.
— Ну да, вырезанные из мыла римские легионеры. И я их точно видел. Но где, сейчас не вспомню. — пробормотал Титовец.
— Надо бы вспомнить, — серьезно сказал Рублев. — Обязательно надо вспомнить…
Солдатики были вырезаны из куска обычного белого мыла. Это была и вправду ювелирная работа, требующая мастерства и выдержки.
— Этих солдатиков Марусе Санек подарил, — поспешила включиться в разговор Серафима Карловна. — Она мне как-то хвасталась.
— И это Санек их вырезал? — спросил Рублев.
— Не знаю, наверное, — пожала плечами Серафима Карловна, сняв с серванта второго легионера.
— Вам же ясно сказали: ничего не трогать! — зло одернул их следователь, молодой черноволосый невысокий мужчина, который до этого был, очевидно, занят осмотром квартиры.
Рублев, не собираясь вступать ни с кем в пререкания и бросив на ходу Василию, что будет ждать его на улице, вышел из квартиры.
Возле подъезда стоял полицейский «уазик», а на лавочке сидели Мария Митрофановна с Жулькой на поводке и еще одна соседка — пожилая и вечно всем недовольная Варвара Семеновна. Она выглядела гораздо старше «вездесущей Серафимы» и Марии Митрофановны, а они, похоже, не очень любили ее общество. Но сейчас две пожилые женщины что-то оживленно обсуждали.
Рублев поспешил отойти в сторону. Ему просто необходимо было осмыслить происходящее. Еще утром, отправляясь на пробежку и вдыхая полной грудью свежий осенний воздух, он совсем иначе представлял себе сегодняшний день: встреча со старым другом, задушевный разговор, горькие, но дорогие воспоминания. А тут сразу два убийства, «вездесущая Серафима» и Василий Титовец, которого, похоже, тоже угораздило влипнуть в какую-то историю.
Неожиданно на огромной скорости во двор влетел и резко затормозил у подъезда белый микроавтобус с затемненными стеклами. Из него выскочили пятеро парней с автоматами в униформе и черных масках. Что-то в их облике насторожило Бориса. Ему показалось, что новые «гости» «не тянут» на спецназовцев. Когда же из микроавтобуса выскочил водитель — накачанный бритоголовый невысокий крепыш, руки которого были сплошь покрыты наколками, Рублев понял, что подозрения его вполне обоснованны. Как только маски-шоу скрылись в подъезде, Рублев поспешил за ними.
Дверь в квартиру, которую всего несколько минут назад покинул Борис, кто-то то ли случайно, то ли специально запер изнутри. Внутри вовсю шла перестрелка.
Вдруг дверь резко распахнулась, и Рублев, который интуитивно просчитал подобную ситуацию и поднялся вверх по лестнице, увидел тех же «спецназовцев», которые спешно покидали квартиру, вынося на руках одного из своих, истекающего кровью.
В квартире все было перевернуто вверх дном. На полу в прихожей лежал серьезно раненный эксперт. Над ним сидел, пытаясь хоть как-то помочь, следователь с пистолетом в руке. Василий Титовец стоял, прижавшись спиной к стене, и напряженно высматривал через распахнутое окно кого-то на улице.
— Что здесь случилось? — спросил Рублев.
— Вызывайте «скорую»! — распорядился следователь, а затем, доковыляв до окна, из которого доносился гул мотора отъехавшего микроавтобуса, крикнул водителю «уазика»: — Чего стоишь?! Догоняй! Это не спецназ!
Тем временем из-под стола выползла Серафима Карловна.
