— Вы, голуби, оборзели… — выдал бесспорную истину пузатый. — В общем, слухай сюда, чё базарить буду… Вы двое, сели на колени — к лесу передом, ко мне задом, гы-гы… А ты, хлопчик, ори своим архаровцам, шобы все собрались на палубе, положили оружие и дружно сели. Доходчиво? И тот, что на корыте остался, — ага, вон тот, в мастюхах… — Пузатый невольно подвинулся, чтобы не торчать из-за подруги. А подруга затаила дыхание — теперь уж точно пальнет, если дернуться…
Грохот, треск! Разлетелось стекло за спиной у «бульдога», и в рубку влетел небольшой анкерок — бочонок для опресненной воды! Похоже, пустой — не смогла бы Рита осилить полный! Мелькнуло ее озабоченное личико. Кто разрешил?! Дрогнуло ружье, рассеялось внимание — Максим уже убрался с линии огня, ушел под руку, видя краем глаза, как падают его друзья. Грохнул выстрел, вздыбилась приборная панель. Он сбил девицу — та уже катилась, густо матерясь, в чуткие лапы Коляши — а сам развил успех, повалил негодующего толстяка. Воцарился гам, как на базаре! Все сбежались, даже Угрюмый, орущий, что без него никакое дело не делается. Коляша справился с дамой — помогла Бобышка, уже набравшаяся опыта усмирения себе подобных. Ее скрутили, заткнули рот.
— Сдохни, курица копченая! — рычала Бобышка, потрясая кулаком.
— Да как вы смеете, москали проклятые?! — брызгал слюной толстяк. — Я генерал украинской армии, я вам покажу, пошли вон!.. — Он матерился, как потомственный портовый грузчик, стряхнул Максима. Угрюмый перелетел через головы, рухнул генералу на живот:
— Поддувало закрой, пухлый! — И хищно засмеялся, когда тот подавился, посинели и вздулись «дополнительные» подбородки. — Что, командир, удалим ему гланды?
Он не стал дожидаться разрешения, тщательно «загримировал» физиономию генерала.
— Готово, командир, еще одно лицо с ограниченными возможностями! Макар, помоги… — закряхтел он, переворачивая жертву на живот. — Познакомим этого братана с Прасковьей Федоровной…
Толстяка пинками погнали вниз. Прасковьей Федоровной на блатном жаргоне величалась параша. Похоже, для генерала «непобедимой» украинской армии (если не соврал) наступали непростые деньки. Начинался очередной «великий шмон». Грабь награбленное! Судя по пышности «банкетного зала» на корме, здесь было чем поживиться. Максим с каким-то суеверным ужасом уставился на Риту. Девушка бледнела, кусала губы. Он взял ее за плечи. Она не вырвалась, только личико скукожилось и задрожало. Он готов был провалиться сквозь землю!
— Максим, у нас шикарная заложница! — хихикнула Бобышка, пробегая на корму. — Береги ее! Вы, кстати, неплохо смотритесь… — Она споткнулась, с плеча свалился туго набитый куль, в котором что-то гремело и позвякивало. Она засмеялась. — Это не лодка, а пещера Али-Бабы, тутошние богачи совсем заелись… Даже скучно. — Она манерно вздохнула. — Теперь я сама могу купить себе шубу…
«Зачем ей шуба в Фиоленсии?» — машинально подумал Максим. Впрочем, для Сибири, куда их вскоре отправят по этапу…
— Не ожидал, Рита… — пробормотал он. — Ты спасла нас всех… даже не знаю, что сказать… Так вот и живем, ходим по темной комнате, где разбросаны грабли… — Сердце ушло в пятки, он смотрел на испуганную девушку и не мог оторвать от нее глаз.
— Тебе, похоже, стыдно, капитан пиратов? — спросила она.
— Стыдно, — согласился Максим. — Угрюмый прав по поводу нашего благородства. Не питай иллюзий. Мы преступники, грабим и калечим людей, снисхождения не заслуживаем…
— Знаю, — вздохнула Рита. — Хотя с натяжкой одного из вас можно назвать жертвой обстоятельств… — Она надрывно задышала, потянулась к Максиму. — И его же — обладателем порочного обаяния… — Она уткнулась носом ему в плечо. — Ладно, флибустьер, можешь не смущаться. Я девушка подкованная, знакома с украинской элитой. Вам попался генерал-майор Нечипорук, одиозная личность в украинских вооруженных силах, главный «спец» по тылу. Связан с «донецкими», с правящей фракцией в Раде, пару лет назад был фигурантом уголовного дела о хищениях в структурах Минобороны. В разряд обвиняемых зачислен не был — ходили слухи, что генерал откупился от следователей. А еще была загадочная гибель главного свидетеля обвинения — смерть, как выяснилось, не криминальная, но такая своевременная… Так что обносите его, капитан, обносите. Из-за таких мерзавцев на Украине процветают воровство и мздоимство, и мы ничем не отличаемся от вашей России, где бедные становятся нищими, а богатые — очень богатыми… И не забывай, Максим, что этот тип будет мстить как бешеный…
Он разглядывал в бинокль обрывистые берега, зубчатые линии скал. Практически белые песчаники, отвесные глыбы, похожие на обломки крепостных стен. Редкие живописные лиманы, окруженные намывными пересыпями. Пологие волны, блестящие на закатном солнце, омывали скалы, вторгались в пещеры с арочными сводами. Их было здесь великое множество. Они формировали сплошные галереи, а внутри — анфилады: одна пещера перетекала в другую, внутренности скал были причудливо изрезаны. На небольшой лодочке можно было совершить увлекательную прогулку по «подземно-надводному» миру. «Пенелопа» совершала каботажное плавание — мимо палаточных городков на краю ковыльчатой степи, мимо редких поселков, скопищ легковых автомобилей. По пляжам сновали фигурки туристов, кто-то купался в мягких волнах. Проплыл живописный мыс, похожий на лоб неандертальца. Пиратское судно в этой местности никого не волновало. Возможно, взбешенный генерал Нечипорук отправил погоню по ложному следу — считалось маловероятным, что пираты пойдут в Крым. Сновали мелкие суденышки. По левому борту прошел обросший ржавчиной катер: кто-то помахал пассажирам на яхте, пассажиры радушно помахали в ответ. Бобышка загорала на корме, жалуясь Макару на свою худобу, из-за которой ее постоянно уносит ветер.
— «Тархан» — «территория, свободная от налогов», — глуховато вещала Рита, прижимаясь к Максиму. — «Кут» — «местечко, уголок». Видимо, в древности здесь была офшорная зона… Это наименее заселенная область Крыма. Здесь только несколько небольших деревушек… «Черный мыс» — «Карамрун» — мы уже прошли… Видишь бугры на холме? Там когда-то было древнегреческое поселение, а по соседству — скифский могильник… Еще несколько миль, и мы войдем в необитаемую зону — там нет дорог, подъехать к морю сухопутным транспортом невозможно, пляжи отсутствуют… Может, не надо, Максим? — Она пристально посмотрела ему в глаза.
— Что не надо? — Он смутился.
— Я не спешу домой…
Он обнял ее, поцеловал в висок, и снова мурашки поползли по коже — он безнадежно тонул в ее цепляющих глазах.
— Давай договоримся, что в этом нет ничего личного. — Он с усилием нахмурился. — Твои каникулы уже кончаются, а одной романтикой сыт не будешь. Я найду тебя, клянусь — обязательно найду. Вот закончится нервотрепка, позвоню, увезу тебя из твоей дыры — откуда там… из Донецка, Днепропетровска…
— И почему я в это не верю? — шептала она и часто моргала, прогоняя из глаза соринку. Потом нахмурилась. — Приказывай своему рулевому, Максим, пусть сдает к берегу — хватит торчать на юру, на мель не сядем…
Багровый шарик уже садился, морщинистые сумерки опускались на море, когда «Пенелопа» подошла вплотную к скалам. Пиратов окружала нелюдимая местность. Здесь в принципе отсутствовал пологий спуск к воде. Скалы обрывались в море, причудливые каменные острова теснились вдоль берега. Черные пещеры разверзали врата. Скалы громоздись повсюду — рыхлые, губчатые, пупырчатые. Извилистые проливы вгрызались в сушу, темнели пещеры, забраться в которые можно было только на шлюпке. Загорались бортовые огни — «Пенелопа» входила в узкий изрезанный фьорд, едва не касаясь бортами бугорчатых стен. Глубиномер показывал шестьдесят футов под килем. Коллективный разум пришел к выводу, что затопить яхту никогда не поздно, пусть пока постоит. Люди собирали ценные вещи, одежду, акваланги, деньги и драгоценности, изъятые у зажиточных слоев населения. Упаковывали ценное спиртное, готовили веревки, спасательные круги. Пролив расширился, над головой зависла массивная глыба. Появилась возможность спустить на воду шлюпку. Под весом девяти человек и уймы вещей она дала серьезную осадку. Плавно заработали весла. Тьма уже сгустилась, заполняла все пазухи и расщелины. Шлюпка медленно скользила по проливу, свернула в пещеру с массивным арочным сводом. Свет фонарей вырывал из мрака мрачноватые рельефные стены, свисающие с потолков сосульки и целые портьеры из узорчатых сталактитов. Над головой разверзались карстовые колодцы, и можно было наблюдать звездное небо. Рита была уверена, что под горой можно пройти насквозь. Так и сделали — забрезжил просвет, возник параллельный залив, в который шлюпка едва протискивалась. Метрах в тридцати на восток имелась возможность высадиться на каменистую площадку. Известняк в этом месте вздымался уступами, образуя лестницу. Наверху дул порывистый ветер. Колыхался бурьян, закручивалась в спирали глинистая пыль. В округе ни одного огонька — от дорог и фермерских угодий этот участок заслоняли массивные бастионы скал. Никакого «туристического» мусора — сомнительно, что в последние тридцать лет здесь появлялись двуногие. Шли с опаской — под ногами разверзались природные колодцы, местность насыщали потенциальные обвалы и осыпи. Люди вереницей перетекли к обрыву, сгрудились над морем. Картина с высоты открывалась завораживающая. Небольшая бухта изобиловала каменными островами всевозможных конфигураций. Береговая линия заковыристо изгибалась, то нависала над морем, то дробилась на террасы. Далеко под ногами вырисовывались входы в гроты и подземные галереи. Местность действительно представляла интерес.
