– С вами это уже происходило раньше?
– Никогда со мной ничего не происходило! – Его голос охрип. – Никогда со мной не случалось никаких припадков! Ты слышишь?! Никогда! Я абсолютно здоров! А сегодня… Я не понимаю, не знаю, не могу объяснить… Расскажи мне.
Он забрался в постель и склонился над Гердой. Она вздохнула.
– Мне трудно говорить, Карл, никак не оправлюсь после того, что было… Может, выпьем? Там ещё остался, кажется, коньяк. Я налью?
– Налей.
Женщина торопливо выскочила из кровати и подбежала к столу.
«Припадок? Как это омерзительно, – размышлял Рейтер, наблюдая за действиями Герды. – Она видела меня и непременно доложит об этом».
Она вернулась с рюмкой. Карл медленно выпил коньяк и глубоко вздохнул. На душе было муторно.
– Пожалуй, я в норме. – Он натянуто улыбнулся. – Пойду приму душ. Ты пока поменяй постельное бельё… Попробуем поспать…
– Карл, – с тенью беспокойства проговорила Герда, – может, всё-таки вызвать врача?
– Не надо! – с напором ответил он, вставая. – Не надо врачей! Со мной всё в порядке! Слышишь? Всё в полном порядке! Не хватает только прибегать к услугам тупоголовых медиков, когда можно обойтись обыкновенным коньяком.
Он ушёл в ванную и, включив холодную воду, сжал кулаки.
«Что ж это такое? Откуда этот проклятый приступ? Вот ведь свинство! И надо ж было попасться на глаза постороннему человеку в такую минуту!.. Но кто же знал? Со мной никогда ничего подобного не было… И кто этот человек, которого я видел? Мне кажется, Герда сказала, что я как-то назвал его… Не помню имени… Что-то всплывает в голове, но очень мутно… Герда, Герда, моя нежная пантера. Слишком ты твердолоба, слишком следуешь партийным установкам. Чует моё сердце, что ты доложишь об этом кому-нибудь по инстанции. И тогда меня запишут в эпилептики. А это – верная гибель. С учётом развернувшейся сейчас кампании против душевнобольных… Нет, нельзя допустить, чтобы о случившемся стало известно за пределами этих стен… И обязательно надо выяснить у неё всё подробно… Что же со мной было? Что я делал? Что она видела?»
Его мозг лихорадочно нащупывал выход из создавшегося положения.
Рейтер выключил воду и прислушался.
«Нет, всё тихо. Она никому не звонит. Она ещё не осмыслила до конца… Но она непременно доложит руководству… Выслужиться, любым способом выслужиться – вот её единственная мечта… В какое же дерьмо я вляпался!.. Мне необходимо опередить Герду. Нужно заткнуть ей рот!»
Он вышел из ванной, беззаботно улыбаясь.
– Лучше? – спросила Герда, сидя на краешке кровати.
– Будто ничего не было… Ну? Укладываемся?
Он остановился перед женщиной и прижал её голову к своей груди. Между её губ прорывалось горячее дыхание.
«Как жаль, – подумал Рейтер, – как жаль, что придётся избавиться от неё. Мне никогда ни с кем не было так хорошо. Её тело создано для меня… Может, она не скажет никому? Промолчит?.. А если не сдержится? Нет, нельзя рисковать. Надо действовать решительно и без промедления. Либо она сдаст меня, либо я сдам её. Меня устраивает только второй вариант».
Он лёг и укрылся одеялом. Герда устроилась рядом, стараясь дышать как можно тише. Внутри у неё всё ещё вибрировали струнки ужаса. Подняв глаза к потолку, она наморщила лоб. Наполнявшая квартиру мгла постепенно сгущалась, по крайней мере так казалось Герде Хольман. Тревога не отпускала её, но нервное перенапряжение давало себя знать, и мало-помалу веки её сомкнулись.
«Что это было? – рассуждала она, незаметно погружаясь в мякоть сна и видя неясные движения ночного воздуха. – Должно быть, это связано с какими-то экспериментами. Карл возглавляет столько направлений! И всюду – оккультизм. Карл запросто может сойти с ума на этой почве… О чём я думаю? Что я позволяю себе?.. Но ведь это так… Всё может быть… Карл… Кар-р-рл… Жрец Чёрного Ордена СС… Он видел что-то страшное… и важное… До чего жутко лежать сейчас у него под боком…»
…Над её головой беззвучно пролетела большая пушистая птица, обдав тёплой волной тропического воздуха. Зазвенели цикады. Тяжёло зашелестела густая листва, сбросив с себя затерявшиеся в ветвях дождевые капли. Далеко в стороне послышался вой шакала.
«Где я?» – спросила себя Герда, и сон окончательно поглотил её…
Когда она проснулась, Рейтер уже умылся, побрился и почти облачился в свою чёрную форму. Заметив, что она открыла глаза, он подмигнул ей, но его лицо было хмурым.
– Как спалось?
Она потянулась, высунула ногу из-под одеяла, и Карл с удовольствием остановил взгляд на крепких мышцах.
– До чего же ты хороша, – сказал он, холодно улыбнувшись. – Только не нужно этих потягиваний, не то ты соблазнишь меня.
– Сколько времени?
– Пора подниматься. – Его голос звучал отчуждённо. – Я дал тебе поспать чуть дольше.
Она рывком выскочила из постели и помчалась на кухню варить кофе, надевая на бегу халат.
Вернувшись с кофейником, она увидела, что Рейтер устроился в кресле, забросив ногу на ногу, и просматривал вчерашний номер «Чёрного корпуса».
[13]
Она поставила поднос с кофейником на стол.
– Пойду мыться. – Она развязала на халате пояс, свисавший длинными концами почти до её колен.
Рейтер молча кивнул и потянулся к кофейнику.
Едва зашумел душ, Карл решительно подошёл к телефону.
– Соедините меня со штандартенфюрером Клейстом… Алло, Фридрих, здравствуй. Послушай, я сейчас на квартире у Герды Хольман. Да, мы с тобой как-то беседовали о ней… Похоже, твои подозрения были верны. Она устроила мне неприятную сцену, требует, чтобы я сделал её руководителем лаборатории. Да, да, это смешно звучит, но она требует. После смерти Брегера у неё это стало навязчивой мыслью. – Рейтер посмотрел через плечо на дверь ванной комнаты. – Я даже начал подозревать, что самоубийство Брегера – вовсе не самоубийство, а инсценировка. Последние дни она часто проводила у него на квартире.
– Ты хочешь сказать, что это её рук дело? – уточнил Клейст.
– Думаю, что так.
– Что навело тебя на эту мысль?
– Она угрожала мне сегодня.
– Что значит «угрожала»?
– Шантажировала, почти открыто. Сказала, что хочет за меня замуж и что если я откажусь, то она напишет на меня донос.
– Донос?
– Будто я сошёл с ума на почве своих исследований.
– Но это полный бред!
– Я понимаю, однако ты знаешь, как сейчас смотрят на такие вещи.
