— Твоя! — выпалила Гвиневера.
Ему почудилось, что весь он покрылся искрами, они бегали по его рукам и ногам, приятно покалывая и вбуравливаясь в тело, чтобы под кожей порождать новые искры. В голове помутилось. Он впился в нежную женскую шею и застонал.
Время вскипело, пещера покачнулась, словно глубоко вздохнула…
И вдруг ухо уловило далёкий хруст ветвей под копытами.
Маэль немедленно освободился от объятий возлюбленной и бросился к выходу, схватив лук и колчан со стрелами.
Волчья Стая ещё не выбралась из леса, но юноша уже по звуку определил, что к утёсу двигалось более десяти человек.
— Что ж, у меня будет что вспомнить, когда я попаду на Небеса…
Он в два прыжка вернулся к хижине и, присев на корточки перед холодным, давно никем не разжигавшимся очагом, набрал горсть золы и стал обмазываться ею. Мельком он взглянул на Гвиневеру и бросил:
— Тебе надо одеться, любовь моя. Когда сюда придут, ты не должна никому дать повода усомниться в твоей добропорядочности.
— А ты?
Он поспешно нацепил штаны и мягкую обувь, оставив торс голым и перепачканным золой, и выбежал наружу.
Снизу донеслись торжествующие выкрики:
— Они здесь!
— Маэль, вонючий пёс, выходи! Быть может, мы убьём тебя сразу, если ты не разозлишь нас, и не станем жарить на костре.
— Гвиневера! Где ты? — раздался властный голос Мордреда. — Я пришёл за тобой! Вернись ко мне! Твой отец обещал тебя мне! Зачем тебе Артур со своими дикарями и колдунами?
Маэль осторожно высунулся и пустил стрелу. Внизу послышался болезненный вскрик, за ним разразились бурные проклятия.
— Именем Господа! Я отрежу тебе палец за пальцем, Маэль! — прорычал Мордред.
Маэль встал в полный рост на самом краю утёса и выпустил одну за одной ещё две стрелы, сразив двух всадников.
— Ваши черепа лягут в круг рядом с другими, когда муравьи объедят ваши отрезанные головы! — задорно выкрикнул он. — Никто из врагов не поднимался на этот утёс! Хорошо ли слышит меня Волчья Свора? Поджимайте ваши хвосты и улепётывайте, пока дух Мерддина не превратил вас в неподвижные камни! Или вы не знаете, куда приехали?
— Он перебьёт нас всех, — сказал один из всадников, понукая своего коня и пятясь к деревьям. — Мы не попадём в него отсюда. Он слишком высоко. Стрелять неудобно. Зато мы у него как на ладони, Мордред.
Маэль неторопливо положил очередную стрелу на лук и натянул его.
Мордред тут же пустил своего коня вскачь, чтобы укрыться от опасности в лесу. Весь отряд заметался и последовал за главарём. Маэль пустил стрелу, и она вонзилась в чью-то спину.
— Ха-ха! — торжествующе закричал Маэль. — Кажется, кто-то назвал меня псом? Где же ваши клыки, волки? Я не слышу угрожающего воя, доносится лишь трусливое повизгивание! Ха-ха-ха! А теперь сидите и ждите… Никто из вас не поднимется сюда, пока я жив… Суньтесь сюда, и я с удовольствием спущу шкуру с каждого из вас, чтобы натянуть её на боевой барабан!
— Мы будем ждать, пока ты не сдохнешь от голода, Маэль! Или ты думаешь, что кто-нибудь выручит тебя? Нет, вы сожрёте друг друга с прекрасной Гвиневерой, когда у вас подведёт животы!
— Так-то ты любишь женщину, Мордред? — зло засмеялся Маэль.
— Плевать мне на всех! Я должен отомстить Артуру.
— Трусливый вор! Ты не рискнул даже вступить в честный бой!
— Когда-нибудь я вырву Человеку-Медведю его когти и сделаю из них нагрудное украшение! — продолжал кричать из леса Мордред. — А его самого я буду травить собаками, как настоящего медведя!
— Слишком много слов! Поднимись-ка ко мне, я хочу испытать крепость твоих рук!
— Не принимай меня за дурака, Маэль! Ты же прикончишь меня, пока я буду взбираться!
— Разумеется, — хохотнул юноша. — И с огромным удовольствием! Жаль, у тебя нет ни волчьего хвоста, ни когтей, мне нечем будет украсить мой шлем. Да и откуда у тебя волчьи когти, Мордред? Ты же не волк, а жалкая собачонка во главе своры трусливых беспородных щенков! Вы умеете только тявкать!
Мимо него с жужжанием пролетела стрела и, громко стукнувшись, упала на камни возле входа в хижину. Вторая ударилась о скалу, не долетев. Третья зависла в воздухе, словно во сне, развернулась и упала обратно.
— Вижу, вы страдаете косоглазием! — бросил Маэль и скользнул к домику. — Гвиневера, счастье моё, не выходи наружу, тут опасно!
И тут же вернулся на край скалы.
Пританцовывая, вращаясь вокруг своей оси, он начал что-то напевать. Иногда он подпрыгивал, приседал, перекувыркивался через себя, тут же ловко вскакивал и плевал в прятавшихся где-то внизу людей.
— Мне становится скучно! — крикнул он через некоторое время.
— Мы подождём, пока ты уснёшь!
Маэль сел на камни и оглянулся на избушку, где скрывалась Гвиневера.
«Любовь моя, смысл моей жизни… Скоро приедут люди Артура… Но что же мне делать теперь? После того как я познал тебя, я не смогу оставаться подле Артура. Я нарушил клятву верности моему господину. Мне лучше умереть прямо здесь…»
Он поднёс руку к лицу и потянул носом, вдыхая запах женского тела, оставшегося на пальцах.
«Мне лучше умереть…»
Юноша откинулся на спину и прислушался. Понемногу стал набегать ветер. Висевший на шесте бубен закачался и издал гулкий звук, затем ещё и ещё. Маэль в тревоге повернул голову. Никогда не приходилось ему слышать, чтобы бубны сами пели. Впрочем, здесь лежала земля великого Мерддина, которому были подвластны любые чудеса.
Маэль поднялся и остановился на краю уступа.
— Эй вы, собаки! Слышите голос Мерддина? Слышите его бубен? Грядёт ваша гибель!
— Во имя Господа, Мордред, уйдём отсюда, — взмолился кто-то внизу.
— Чушь! Неужели вы верите во все эти россказни про старого скрягу? — огрызнулся Мордред. — Что может против вас жалкий старикашка?
— Бубен Мерддина поёт песню смерти! — опять крикнул сверху Маэль.
Сгрудившиеся вокруг Мордреда воины недовольно бухтели. Снизу им было плохо видно человека на вершине утёса. Но им открывался прекрасный вид на затянутое тучами небо.
Облака внезапно сдвинулись и побежали, клубясь и принимая причудливые формы. Над самым утёсом зависла неизвестно откуда взявшаяся чёрная птица и вскоре исчезла, оставив за собой необъяснимый мутный след в небе.
— Что это? — оторопело прошептал Мордред. — Темнеет, будто ночь надвигается.
— Снег, — проговорил стоявший возле него бритоголовый мужчина, на спине которого болталась волчья шкура. — Смотрите! Снег повалил!
Из бурлившей над скалой сизой тучи сыпались белые хлопья. Некоторые невесомо кружили над лесом, другие наливались тяжестью в полёте и падали на землю тяжёлыми крупными льдинами.
