– Ступай дале веселись, телесами потрясись, – мужик с горшком на голове громко поцеловал растерявшуюся женщину в щёку и провёл ладонью по её юбке. – Руку кто засунет, с тебя не убудет.
– Хулиганство какое-то в самом деле, – бормотала освобождённая гостья.
– Других смотреть-слушать забавно? – захохотал кто-то из ряженых. – Над другими потешаешься, а сама стесняешься?
На какое-то время Сергей будто впал в забытьё, полностью выбросив из головы причину, по которой приехал сюда. Его окружал не поддающийся описанию разгул, перешагнувший за все рамки приличия, но не превратившийся в разнузданное буйство и оставшийся задорным действом. Здесь присутствовало множество людей, приехавших, судя по всему, просто поглазеть на этот спектакль. Сергей ни на секунду не сомневался в этом. Слишком откровенно они удивлялись всему происходящему, выказывали искреннюю весёлость и смущение, вытягивали шеи, чтобы разглядеть что-то, и втягивали головы, чтобы не попасть на глаза ряженым и не быть вытащенными в центр.
– А ну выходи, кто хочет про любовь свои спеть, девкой али парнем прихвастнуть, кто лежал в яме и торкался хулями! – Вдоль лавок расхаживала старушонка, и голос её звучал задорно, здоровенная клюка с привязанными к верхнему концу бубенцами и парой новеньких лаптей бойко постукивала о дощатый пол. – Выходи, не стыдись, с нами вместе порезвись. Рот и жопа – две дырки общего тела, для одного дела. Срамота – не срамота, коли глаза чистые.
Лисицына удивляло, что весь разыгрывавшийся спектакль давно перешёл за грань спектакля, все присутствовавшие сделались его участниками, хотели они этого или нет, хотя большинство из них не понимало сути происходящего. Никто из организаторов ничего не пояснял, не втолковывал, а просто вовлекал в непонятные игрища гостей, сокрушая их скованность наглыми выходками, распуская узлы их закомплексованности. Если для этого требовались матерные слова, эти слова вырывались наружу без колебания. Если для этого нужно было задрать женскую юбку и спустить трусы, хозяева шли на это, не раздумывая ни секунды.
– Хитры, черти, ох хитры, – улыбнулся Сергей, осматриваясь.
На него давно уже никто не обращал внимания, кроме той девушки, которая трогала его второй по счёту и столь бесцеремонно поработала языком над его крайней плотью.
И тут Лисицын окончательно пришёл в себя.
– Мужики, – рявкнул бородач с горшком на голове и поднял руку с соломенной плёткой, – дайте-ка мне вот ту проблядушку!
Его рука указывала на Ларису Губанову. Сергей поднялся на ноги и застегнул ремень. Лариса огляделась, неуверенно улыбаясь и обмениваясь взглядом с сидевшим рядом Денисом. Зрители со второго ряда нетерпеливо подталкивали её в спину, со всех сторон дудели рожки и звенели бубенцы.
– Я должна выйти к вам? – спросила Лариса.
– Сюда, сюда выходи, – закивал человек с горшком. – А ну признавайся мне, любишь ли ты рожу свою?
При этих словах Денис вскочил и закричал:
– У неё лицо, а не рожа, дурак! У неё лучшее лицо на свете!
Дениса мгновенно вернули на место взвившиеся отовсюду руки.
– Любишь ли ты рожу свою, гулящая? – повторил вопрос мужичок.
– Люблю.
– Оно и понятно, красивая рожа. А теперь признавайся мне, с этим крикунком ты гулялась-ибалась?
Сердце Ларисы бешено заколотилось в груди. В одно мгновение её охватило нестерпимое желание выставить себя напоказ, закричать во всё горло, что этот «молодой крикунок» был ей не просто любовником, но и родным племянником. Ей захотелось сбросить с себя одежду и заняться с ним любовью на столе, чтобы их совокупление стало всеобщим достоянием, чтобы со всех сторон понеслись возгласы одобрения. Никогда прежде у неё не возникало желания выставлять себя напоказ, она не могла понять, что двигало эксгибиционистами, но сейчас ей безумно захотелось, чтобы незнакомые ей люди увидели её раздвинутые ноги и входящего в её лоно Дениса. От накатившего чувства у неё закружилась голова.
«Я схожу с ума!» – пронеслось у неё в голове.
На секунду её ум сделался ясным, как солнечное летнее утро. Она увидела себя со стороны, отчётливо разглядела последние свои безумные шаги, словно написанные кровавыми иероглифами на снегу.
– Говори слова! – вывел её из оцепенения голос и звонкий удар соломенной плётки по ногам. – Гулялась-ибалась?
Лариса зажмурилась и громко произнесла всё, что от неё требовалось, и прислушалась к себе. По телу разлилось тепло. Она открыла глаза и увидела смотревшего на неё Дениса, его щёки пылали огнём.
«Почему ему стыдно за эти мои слова? Быть со мной не стыдился, а назвать всё своими именами не хочет, краснеет. Странные мы все люди, странные, дурные, необъяснимые. Может быть, ничего не случилось бы со мной, если бы можно было не бояться всегда говорить то, что на душе, если бы не скрывать сокровенного, если бы не страшиться, что за проявление любви сгноят за решёткой. Ведь я люблю этого мальчишку, люблю до головной боли, но не имею законного права любить его. Что за уродливый мир создали люди? Что будет со всеми нами, если мы не будем такими, как собравшиеся в этой странной избушке?»
– В рот брала? Ярилу сосала? – Вопрос заставил её посмотреть на мужичонку.
– Брала и сосала, – кивнула Лариса.
– Пенку глотала?
– Глотала.
– О любви говорила?
– Говорила.
– Молодец, баба, не зазряшная у тебя красота! – похвалил мужичок и потрепал Ларису по затылку, с удовольствием рассыпая её чёрные волосы.
– А теперь, гости дорогие, поднимайтесь на ноги, – влетели в помещение две приземистые фигуры в натянутых поверх голов мешках с дырками для глаз и нарисованными громадными улыбающимися ртами, – поднимайтесь и брысь на улицу пляски плясать! Не то вениками зашибём!
Каждый с грохотом поставил на пол по кадке с крутым кипятком и выхватил оттуда по два распаренных берёзовых веника.
– Берегись!
Они принялись носиться по горнице, нахлёстывая направо и налево, разбрызгивая ароматные обжигающие капли, нанося удары по плечам и спинам всех без разбора. В избе поднялся страшный визг и смех, сопровождаемый непечатными прибаутками ряженых.
Сергей выскользнул из дома вслед за Ларисой и схватил её за локоть.
– Лара! Остановись!
Она обернулась. На лице выразилось удивление, затем – паника.
– А вот и я, – Лисицын торопливо срывал с лица солому.
Лариса бледнела на глазах.
– Что тебе надо? – Она сорвалась с места и пустилась бегом сквозь шумную толпу.
Следом за ней помчался ничего не понимающий Денис.
– Лара! – кричал он.
– Скорее, бежим, Дэн! Этот человек преследует меня!
Сергей припустил за ними, но его тут же сбили с ног ряженые с вениками.
