Надеюсь на скорую встречу.
Ваш Ф. К.
К. ЧИТАЕВУ
Милостивый государь!
Имел честь получить вчера Ваше письмо, в коем Вы высказываетесь о моей книге весьма резкими выражениями. На то, конечно, у Вас есть полное право. Читатель всегда прав. Странно лишь то, что книга попала к Вам так поздно, когда уж все толки о ней смолкли, даже отголосков не слышно, все скандалы канули в вечность. Но, как я понимаю, всему своё время.
Вы утверждаете, что сочинение моё высосано из пальца и представляет собой образчик пошлого вздора, которому нет и не может быть места в мире высокой литературы. Но я сразу отвечу вам, что никоим образом не думал занять место на каком-либо литературном пьедестале. Я не литератор и признаю это без всяких оговорок. Я лишь выступил в роли рассказчика и сделал это так, как сумел. Вы говорите, что моя книга хромает на все четыре ноги, что в ней нет ни грамма серьёзного взгляда на жизнь. Пусть так, но я люблю пошутить. Мне нравится посмеяться ради того, чтобы существование не было похоже на мрачный могильный склеп.
Итак, сколь бы ни была моя книга незначительна и ничтожна, но я позволил себе издать её в свет, и я рад, что сочинение моё попало кому-то в руки, несмотря на всю критику, которая последовала за этим. В оправдание могу сказать только то, что намерение моё было доброе и что я никого не хотел ни огорчать, ни вооружать против себя; но одно моё собственное неразумие, одна моя поспешность и торопливость были причиной тому, что это сочинение моё предстало в таком несовершенном виде и почти всех привело в заблуждение насчёт его настоящего смысла. За всё, что встречается в книге оскорбляющего чьи-то вкусы, я всем сердцем прошу простить меня с тем великодушием, с каким только одна русская душа способна прощать. Я хорошо представляю, как могла обидеть подобная книга всех поклонников «индейской темы», как возмутительны могли показаться иллюстрации, на присутствии коих я категорически настаивал. Знаю, что многих книга повергла в раздражение по разным причинам, но не я тому в действительности виной, а собственные закостенелые взгляды читателя.
Уже несколько раз я начинал статью для газеты, чтобы объясниться перед моими читателями и просить у них прощения, если в книге моей встретилось что-нибудь неприятное или кого-нибудь из них оскорбляющее. Хотел просить не питать против меня гнева сокровенного, но вместо того в проявившихся через мою книгу моих недостатках увидеть кривое отражение своих собственных пристрастий и взглядов. Начинал я писать такую статью и каждый раз бросал её в огонь. Зачем она? Кто не понял меня, тот уже не поймёт, кто обиделся на шутки мои, тот, значит, так и останется обиженным.
Так что, милостивый государь, не трудитесь высказывать в мой адрес свои строгие суждения, но лучше перечтите книгу ещё раз с тем, чтобы увидеть в ней отсутствие всякого зла и обнаружить одно лишь тёплое чувство ко всем персонажам, какими бы нелепыми они ни казались на первый взгляд.
За сим остаюсь Вашим верным слугой.
Низко кланяюсь,
Ваш Ф. К.
ДОПОЛНЕНИЕ ОТ СОСТАВИТЕЛЯ
Первыми миссионерами в Новой Франции были иезуиты, которые регулярно приезжали небольшими группами в Акадию в 1611-1614 годах. Но после основания Квебека в 1608 году Сэмюэль Шамплен хотел послать миссию к племенам Великих Озёр, в частности к Гуронам, так как французы сильно зависели от них в своей пушной торговле. Во время своего восьмого путешествия в Квебек Шамплен составил специальное посольство из так называемых реколлектов, которые принадлежали к строгой общине Францисканского Ордена, облик которых отличался подчёркнутой простотой и даже бедностью. В период 1615-1632 реколлекты полностью контролировали свои миссии на территории Канады.
Габриэль Сагард занимал должность секретаря реколлектов Сан-Дени в Париже в 1623 году, когда был направлен просветителем в деревню Гуронов, которые жили в селении на берегу залива Джорджия озера Гурон. Вместе с другим священником Сагард провёл среди индейцев целый год, изучая их нравы и язык, наставляя их на путь христианства, обучая их молитвам. На следующий год он составил словарь языка Гуронов, чтобы облегчить жизнь своим последователям. Он же оставил о своей работе записи, опубликовав их в 1632 году под названием «Долгое путешествие в страну Гуронов». Ниже приводится выдержка из его книги.
«Когда женщина родит ребёнка, она прокалывает ему уши, согласно традиции своего народа, при помощи рыбьей косточки. В проделанные дырочки, дабы они не зарастали, она вставляет основание пера. Позже перо заменяется вампувыми бусами или какой-то иной побрякушкой. Она также украшает безделушками шею младенца. Есть и такие среди женщин, которые заставляют своих детишек глотать грязь или жир, едва младенцы успели появиться на свет. Я не знаю причину такого поведения, разве что дьявол, портящий творения Господа, научил дикарей этому обычаю, чтобы посмеяться над святым причастием церкви…
Древние германские женщины, о которых сообщал Тацит, кормили своих детей собственной грудью и не позволяли никакой посторонней женщине заменять мать. Наши дикарки тоже сами выкармливают детей. Они не знакомы ни с какими кашами и иными видами детского питания (в Европе распространено употребление смеси из молока и накрошенного хлеба). Иногда индеанки кормят детей мясом, которое едят сами, но предварительно мелко разжёвывают его.
Если случается матери вдруг умереть до того, как ребёнок отвыкнет от грудного кормления, тогда отец берёт в свой рот воду из котла, в котором варилась кукуруза, и подносит свой рот ко рту младенца. Таким образом он заменяет материнскую грудь и буквально вливает в ребёнка жидкую пищу… Иногда таким же способом женщины кормят маленьких щенят. Но мне показалось это занятие (прикладывать свой рот к пасти животного) чересчур отталкивающим, ведь собаки очень грязны.
Днём маленького ребёнка привязывают к небольшой доске, в основании которой иногда бывает крохотный выступ, в который младенец упирается ножками, как в пол. Эта доска ставится на землю или вешается на спину матери (привязывается при этом к поясу и вторым ремнём держится за лоб женщины)…
Когда ребёнок находится в этой люльке, он крепко укутан. Иногда доска украшена какими-то рисунками, иногда – бисером. Младенец хорошо закрыт, но в его “пелёнках” оставлено отверстие, куда выставляется его интимная часть тела, предназначенная для сливания воды. Если же ребёнок – девочка, то мать приспосабливает для неё кукурузный лист в качестве желобка, по которому сливается вода. Вместо подстилки индейцы подкладывают под дитёныша мягкий пух.
Гуроны укладывают ночью ребёнка нагишом между отцом и матерью, и с ним никогда ничего не случается. В других племенах я видел, как детей оставляли засыпать в их люльке, но её подвешивали в горизонтальном положении на четырёх верёвках, и ребёнок покачивался там, как в гамаке…
Дикари не только оставляют своих малышей без одежды в жилищах, но дети даже более взрослые бегают голыми и играют в снегу и под палящим солнцем. И чувствуют себя прекрасно. Я никогда не видел, чтобы кто-то из них пострадал под жаркими лучами или на морозе. Потому-то они вырастают такими крепкими и нечувствительными к боли, и в старости, когда становятся седовласыми, они выглядят сильными и выносливыми.
