Ирка кивнула.
– Пока светлые маги хоронили Мировуда по
тому огненному ритуалу, что принят у волхвов, темные уже вовсю хозяйничали в
его доме. Они обыскали все вещи, просмотрели все записи, даже разрыли землю
вокруг дома, но ничего похожего на Камень Пути не нашли. Тогда все вспомнили об
ученике и бросились искать его, подозревая, что волхв отдал Камень ему. Однако
Матвей Багров исчез без следа. Лишь в углу валялся его мешок, а в нем – сабля и
пистолеты. Поиски – а искали, поверь, на славу, даже отправили по следу
Глиняного Пса – ничего не дали. Это привело магов в замешательство. Поверь –
Глиняный Пес нашел бы даже песчинку на океанском дне, даже звезду, по которой
ты просто скользнул взглядом… Но мальчишку он, однако, отыскать не смог.
Эссиорх сделал паузу и серьезно посмотрел на
Ирку.
– Тогда кто-то из светлых магов вспомнил
о «Книге Харона» – вещей книге, в которой перечислены все мертвые, будь то
маги, люди, звери или даже насекомые. Он пролистал ее, и все увидели имя Матвея
Багрова среди имен мертвых. Против имени Багрова был указан день,
предшествующий тому, когда старец покинул этот мир.
– А «Книга Харона» не могла ошибиться?
– Исключено. Магические книги такого
уровня пишут сами себя и никогда не лгут. Маги решили, что Мировуд в безумии
испепелил ученика и смешал его пепел с пеплом из очага. В глубокой
задумчивости, захватив кое-какие записи и вещи Мировуда, они покинули дом,
который спустя час, как последняя нога ступила за порог, взвился в небо
огненным столбом…
Эссиорх вскинул глаза к потолку, и Ирке
почудилось, будто он видит этот грозный, рассыпающий искры столб.
– Двести лет никто ничего не слышал о
Камне Пути, хотя время от времени то один, то другой маг и предпринимал поиски.
И вот совсем недавно Камень Пути, молчавший двести лет, вновь пробудился. Это
означает, что он воссоединился с новым владельцем, потому что иначе его магия
не проснулась бы. У нас в Прозрачных Сферах зорко следят за всеми проявлениями
магии в нижнем мире. Думаю, что стражи мрака и маги тоже отслеживают судьбу
артефактов… – заметил Эссиорх.
Он провел ладонью по лицу, и давно не бритая
щетина издала звук, похожий на шуршание ежиных колючек. Эссиорх слегка поднял
брови: этот звук, должно быть, удивил и его самого.
– Любопытно другое, – добавил
он. – Новое рождение Камня Пути совпало с нашумевшим ограблением Хранилища
Артефактов на Лысой Горе. Тем самым, с участием алмазной пыли. Интервал был
всего в несколько минут. Конечно, это можно списать на случайность, однако в
данном случае она почти исключена.
– А что пропало из Хранилища
Артефактов? – спросила Ирка.
Эссиорх протянул руку и пальцем коснулся ее
лба.
– Запомни: это закрытая информация! О
том, что именно пропало, кроме стражей, знают не более дюжины темных магов и
примерно столько же светлых… Ну и Прозрачным Сферам это, разумеется, тоже
известно. Никогда и никому! Ясно?
Ирка подтвердила.
– Из хранилища исчез перстень
Мировуда, – сказал хранитель.
– Тот самый?
– Именно. Все двести лет он спокойно
пролежал там, потому что никто из уважающих себя магов не стал бы носить чужой
перстень. Магические перстни очень привязчивы и ревнивы. Надев чужой, можно
схлопотать серьезный сглаз, особенно если сделать это без разрешения хозяина.
Эссиорх подошел к окну и выглянул. Не заметив
ничего подозрительного, он перевел взгляд на стоящий у подъезда мотоцикл, и в
глазах его засветилось горделивое собственничество.
– И еще одна новость! Самая свежая.
Именно она и заставила меня похитить из мастерской портрет. Просто на всякий
случай… – сказал он, поворачиваясь к окну спиной.
Ирка слушала, покусывая ноготь мизинца.
Привычка, как она подозревала, была перенята у Мефодия. Хотя тот вообще-то грыз
все ногти подряд.
– В «Книге Харона» Матвей Багров больше
не значится, – сказал Эссиорх.
– Это как?
– А так… Значился, значился, а недавно
его имя просто исчезло. Разумеется, книга моментально зализала рану, и на его
место встала следующая по списку фамилия. Надеюсь, пока это заметили только в
Прозрачных Сферах. Хотя, боюсь, у стражей и магов тоже могло хватить ума вновь
заглянуть туда. У «Книги Харона» множество отражений.
– Может, кто-то стер или книга забыла
имя? – предположила Ирка, на всякий случай придавая лицу наивное и
извиняющееся выражение.
– Стер в «Книге Харона»? Стереть можно в
книге, которую пишет кто-то. Ты или я. Книга же Харона пишет себя сама! Никто
из смертных или бессмертных не смог бы поставить в ней даже точки, сколь бы
велика ни была его магия. «Книгу Харона» нельзя даже уничтожить. Прежде
пришлось бы уничтожить саму смерть. Так что теперь три самых важных вопроса
звучат так: кто похитил перстень, какое отношение он имеет к Камню Пути и где
Матвей Багров?.. Чтобы найти его, мне понадобится твоя помощь, валькирия!
Ирка отбросила со лба волосы. Только что ей
пришло в голову, что Камень Пути, если бы таковой оказался вдруг у нее, она
отдала бы Мефодию. Возможно, имея его, Буслаев сумел бы найти в себе силы
отказаться от служения тьме и… забыл бы ту девчонку со светлыми волосами. Впрочем,
второе из первого никак не вытекало. Таково было тайное и жгучее желание самой
Ирки.
Внезапно на лице Эссиорха отразилось крайнее
беспокойство. Он бросился к окну и прилип к стеклу. Могучая спина окаменела.
– Из мира лопухоидов была протечка… Они
откуда-то узнали, – произнес он глухо.
– Узнали что?
Эссиорх ушел от ответа. Или скорее не услышал
вопроса.
– Теперь он ведет их сюда! Это худшее,
что могло случиться. Телепортировать я не смогу. Я подпустил его слишком
близко. Придется принимать бой!
Ирка подбежала к окну. Однако ровным счетом
ничего выдающегося не обнаружила. Обычный московский пейзажик в духе тех, что
любят художники с Арбата – во всяком случае те, у которых хватает вкуса не
рисовать море, кораблики и луну. Вблизи – темно-зеленые, зрелые пятна кленов,
вот-вот готовых сорваться в желтизну; дальше – переплетение асфальтовых
дорожек. Вдали же – яркие заплатки высоток на рубище старого города.
– И?.. – спросила Ирка с
недоумением.
Эссиорх усмехнулся.
– Что и?..
– Что видишь ты такого, чего не вижу я?
– Скоро поймешь, валькирия. Нам лучше
выйти во двор… Стены нас все равно не спасут. Мы лишь оставим нашего друга
Фатяйцева без жилища.
