Гарпий Здуфс схватил Даф за руку и оттащил в
сторону.
– Отойди от него, светлая! Прочь! А ты,
Буслаев, запомни! Это была только демонстрация силы! В любое мгновение я могу
остановить твое сердце, лишить тебя зрения или заморозить мозг! Ты в моей
власти, равно как и все они! – услышал Мефодий булькающий голос Здуфса.
– Когда я стану повелителем мрака, я тебя
уничтожу! – с усилием выговорил Меф, почти уверенный, что сейчас последует
новая боль.
Однако Гарпий Здуфс лишь хмыкнул в ответ на
угрозу.
– Очень сомневаюсь! Если ты станешь
настоящим повелителем мрака, ты будешь мне благодарен. Уж поверь. Кроме того, мрак
никогда не сделает своим повелителем того, кто не стал его кровью и плотью
полностью, – заметил он и перешел к Чимоданову.
Из-за ноги Петруччо пугливо выглядывал Зудука,
опасавшийся разделить судьбу Депресняка. Пристально посмотрев на Чимоданова и
мельком на Зудуку, Гарпий Здуфс молча проследовал дальше. Точно так же, между
делом, он оглядел Евгешу и ненадолго задержался рядом с Натой. Их взгляды встретились.
Лукавая Ната немедленно заулыбалась, стала поправлять волосы, смущаться и даже,
как бы ненароком, коснулась его рукава.
Однако тусклое лицо Гарпия Здуфса осталось
таким же тусклым, как и было. Он отвернулся и, видно, сделав для себя какие-то
выводы, направился к Улите.
– Секретарша Арея? Ведьма Улита, не так
ли? – спросил он вкрадчиво.
– Ну, – отвечала та, демонстративно
глядя в сторону.
– Надо полагать, говоря «ну», ты имела в
виду «да»? Лигул просил присмотреть за тобой особо.
Улита сделала реверанс.
– Очень мило со стороны горбунка. Мерси!
И без того серое лицо Гарпия стало пепельным.
Губы задрожали.
– Молчать!.. Как ты смеешь так говорить о
начальнике Канцелярии мрака!.. Все, дрянь! Твое лучшее время закончилось!
Никаких ночных походов в город, никаких вылазок, никаких личных встреч, никакой
романтики! Ты будешь находиться в резиденции круглосуточно, под моим личным
надзором! Отныне мир ограничится для тебя этими четырьмя стенами! Вместе с
патентом начальника отдела я получил полную власть над твоими жизнью и смертью!
Так-то, малютка, лишенная эйдоса! Один прокол – и ты отправляешься прямиком в
Тартар. Тебе все ясно?
Улита молчала.
– Не слышу! Я спросил: все ли тебе
ясно? – грозно повторил Здуфс.
Ведьма, сделав усилие, кивнула. Щека у нее
была меловой. Мефодий ощутил, что Улита натянута как тетива.
– НЕ СЛЫШУ! – рявкнул Гарпий
голосом, от которого содрогнулись стены.
– Да, – сглотнув, ответила Улита.
– Отлично!.. Рад, что твои уши пока не
забиты землей. На остальных учеников все сказанное тоже распространяется! Для
вас началось новое время, мои трупики! Мрак – это вам не дом отдыха! Работа,
работа и еще раз работа! Арей позволял вам бездельничать – я не позволю! Семь
кровавых потов сгоню, но сделаю из вас достойных слуг мрака! И не пытайтесь
сбежать, трупики! Наказание за все проступки одно!
Гарпий Здуфс чиркнул ногтем большого пальца по
шее, ухмыльнулся и без малейшего усилия, точно уходящий в масло гвоздь,
провалился под пол.
Долго никто ничего не говорил. Да и говорить в
общем было не о чем. С Гарпием Здуфсом все и так было ясно. Без слов.
– Почему он несколько раз назвал нас
трупиками? – спросил наконец Мефодий.
Боль окончательно ушла. Он мог уже сидеть. К
нему подполз Депресняк, которому досталось ничуть не меньше, и благодарно
ткнулся носом в его ногу. Выражения симпатии у этого неправильного кота порой
напоминали собачьи.
– А, это… Я думала, ты сам понял. Это же
так очевидно, – сказала Даф.
– В смысле?
– Здуфс из оживленцев. Я слышала о таких.
Если страж мрака был заколот мечом-артефактом без отсечения головы, его можно
оживить в течение суток… Такие стражи будут отличаться повышенной злобностью и
особым замогильным чувством юмора, – пояснила Даф.
– Так вот почему он не поддался моей
магии! – воскликнула Ната.
– А ты пыталась на него воздействовать?
– Само собой. Отличная десятисекундная
пляска лица. Любой старый сухарь превратился бы у меня в пышущий жаром
пончик! – самодовольно сказала Ната.
– Только не оживленец! Оживленцы не
подвержены стрелам амура, – заверила ее Даф.
– То-то и оно, что оживленец! Еще и
одеколоном поливается! Мерзость какая! А, Мошкин, что скажешь? Ты же ближе всех
к нему стоял! Какие твои впечатления? – поинтересовалась Вихрова.
Осторожный Евгеша поморщился, но промолчал.
Вместо этого он показал на свои уши, а затем на пол, под которым скрылся Гарпий
Здуфс. Сообразив, что он имеет в виду, Даф кончиком флейты начертила на стене
руну против подслушивания.
– И что мы теперь будем делать? –
спросила она, убедившись, что контуры руны вспыхнули.
Мефодий только собирался с мыслями, а Ната его
уже опередила.
– Скажу лучше, чего я делать не
собираюсь! Я не собираюсь терпеть присутствие Гарпия Здуфса! Или он, или я, я,
я! – заявила она, уже самим повторением последней буквы алфавита
подчеркивая, что она выбирает.
– С тобой все ясно, Вихрова. А ты,
Мошкин? Теперь-то ты можешь рот открыть? – поинтересовался Чимоданов.
– Вы знаете, мне показалось, Гарпий Здуфс
очень добрый… – мягко улыбаясь, сказал Евгеша.
– ЧТО?
– Добрый, как японская сказка, где
оборотень всех зарезал и съел, а потом пошел на берег моря, а там с него
содрали кожу и утопили, – робко моргая, продолжил Мошкин.
– И что, никто не ожил? Ну из тех, кого
он съел? – с любопытством спросил Мефодий.
– Никто. Говорят тебе, это японская
сказка, – повторил Евгеша.
– Подчеркиваю! – сказал Петруччо,
отчаявшись постичь, что Мошкин имел в виду и какое отношение это имеет к
Здуфсу. – Я не какой-нибудь там ЧЕмоданов, на которого можно кричать! Я
тот ЧИмоданов, который сам кричит! Очень скоро этот опекун поймет, что родился
в тухлый день, в неправильный час и в ошибочную минуту!
Хвастающийся Чимоданов напомнил Мефу Зудуку,
который, точно опереточный злодей, с тем же самым выражением воздел лицо к
потолку и потряс мягкими ручками. Это лишний раз доказало, что, как ни крути,
изготовление гомункулов, детей и литературных героев возможно только по
собственному образу и подобию.
* * *
