– Хозяйка довольна. Это просто отли…
жуткая, вонючая дыра. Меня от нее тошнит в хорошем смысле этого слова! –
спохватилась Ирка.
Домовой кикимор просиял, точно отведал
любимого варенья из червивых груш.
– Я старался, чтобы все тут было как
можно гаже! – заверил он Ирку.
– И у тебя получилось. Тут всего одна
комната? – спросила Ирка.
– Обижаете, тошнотная хозяйка! Еще
спальня! Ап! – Антигон отдернул тяжелую штору в углу комнаты.
Ирка последовала за ним, но едва не получила
затылком в лицо. Дело в том, что кикимор внезапно подпрыгнул, замахал руками и
воинственно завопил, размахивая булавой.
– К оружию, гадкая хозяйка! Нас
выследили! Ложись в гробы, негодяи! Отвратительный монстр будет крошить всех
подряд!
Спальня была маленькой, кикимор же метался,
точно припадочный. Дождавшись, пока Антигон в очередной раз высоко подпрыгнет,
Ирка подхватила его под мышки и удержала. Это был единственный способ хоть
что-то разглядеть.
В кресле-качалке, закинув ногу на ногу, сидел
темноволосый юноша в светлой рубашке. Ворот рубашки был расстегнут.
Проглядывала цепочка с медальоном. Размахивающий булавой Антигон не произвел на
него впечатления. Юноша смотрел на разгневанного кикимора без страха, как на
досадливую муху. Когда Ирка поймала кикимора на лету и прижала к себе, он
усмехнулся.
В руках у Ирки Антигон вначале вырывался и
размахивал булавой, но после, сообразив, что на них никто не нападает, притих.
Лишь продолжал кипеть от негодования.
– Он влез в «Приют валькирии!» Кошмарный
монстр оскорблен! Только кр-р-р-ровь смоет обиду! – то и дело повторял он.
Юноше надоело разглядывать Антигона, и он
перевел взгляд на валькирию. Глаза у него были насмешливые. Он убрал ногу с
колена, качнулся в кресле и встал, оказавшись выше Ирки на голову. В движениях
у него отсутствовали суета и пустое мельтешение, часто встречающиеся у
остряков-самоучек, которые даже карточку в метро не могут купить без того,
чтобы что-нибудь не вякнуть.
Чем дольше Ирка всматривалась в его лицо, тем
более знакомым оно ей казалось. Сомнений нет, она видела его прежде, но где,
когда? Она поставила на пол Антигона, потребовав у кошмарного монстра, чтобы он
больше не прыгал, и машинально потянулась к картине.
Дождавшись, пока она развернет холст, юноша
подошел и с интересом посмотрел на него.
– Откуда он у тебя?.. Художник был
ужасный копуша. Все время повторял, чтобы я не вертелся. Два дня я сидел как
привязанный, а так хотелось проехаться верхом, – вспомнил он.
– Так ты Багров? – взволнованно
спросила Ирка.
– Да, я, – просто ответил юноша.
Глава 7
Не очень не лысая не гора
– Это, кажется, тут! Хотя я не уверена.
Если мы на месте, скоро должен быть бетонный забор! – с сомнением в голосе
сказала Улита.
– Угу. Будем ждать, – буркнула Даф
уныло.
Она уже ни на что не надеялась. Бетонные
заборы попадались им в количестве неимоверном, но все, по словам Улиты, были не
те.
Морщась, они пробирались между гаражами,
расположенными недалеко от оживленного проспекта. Пахло так, как может пахнуть
только за гаражами, где москвичи находят порой желанное уединение. Под ногами
чавкали тряпки и мокрые газеты. То и дело путь преграждали доски, рамы и двери,
припрятанные заботливыми хомяками-дачниками до ближайшей транспортной оказии,
которая, судя по плачевному виду всего этого хлама, не наступала уже много лет.
То и дело приходилось искать обходной путь. Чимоданов дважды ухитрился уронить
Зудуку, которого нес довольно небрежно, за ногу. Зудука не обижался. Даже
ухитрялся, болтаясь вниз головой, читать книжечку с добрым названием «Дневник
подрывника».
Улита издергалась и на все вопросы, даже самые
невинные, только рычала:
– Меня не кантовать! Я и так уже на
взводе, как берданка дедушки Мазая!
Наконец впереди замаячил-таки очередной забор,
солидный, бетонный, но, судя по быстрому закруглению, огораживающий не очень
большую территорию.
– А вот и он! Залазик, родненький мой!
Надеюсь, тебя не замуровали, потому что в противном случае я сама замурую того,
кто это сотворил! – радостно воскликнула Улита, заглядывая в щель между
бетонными плитами.
– Залаз? Куда?
– Лучше не говорить заранее. Место, куда
мы идем, на любителя, – уклончиво отвечала ведьма.
Где-то недалеко гудел автомобилями проспект.
Мефодий внезапно ощутил, что земля под ногами едва заметно дрожит, и понял, что
в глубине прошел поезд. На заборе прыгали крупные синие буквы:
«Московский метрополитен.
Охраняемая территория! Злая соб…»
На остаток слова у пишущего не хватило ни
краски, ни вдохновения. Меф вслух предположил, что собака существует в
половинчатом виде.
– А чего, так даже классно! Злые собы
атакуют и все такое! – оценил Чимоданов.
– Успокойтесь! Нет там никакой
собаки! – сказала Даф.
– Откуда ты знаешь?
– Посмотрите на Депресняка! Он спокоен,
как сытый упырь. Будь там хотя бы пародия на собаку, он бы таким не был… –
ответила Даф.
Улита подошла к забору. Под забором была
приличная щель, так как блоки крепились к бетонным опорам. Однако для ведьмы
щель была узковата. Ухватившись за край, Улита вскарабкалась наверх. Мефодий
услышал, как она внезапно выругалась и спрыгнула на другую сторону. Остальные
воспользовались щелью.
Улита стояла у башенки непонятного назначения
и разглядывала испачканные руку и колено.
– Какими надо быть скотами, чтобы
вымазать забор солидолом? А если мне срочно нужно на ту сторону? Эх, если б
можно было применять магию, эти бараны у меня бы сейчас козликами запрыгали!
– А на Лысой Горе мы сможем
колдовать? – озабоченно спросила Ната.
– Там сколько угодно, – разрешила
Улита. – Здесь же, в лопухоидном мире, где магии словно канарейка
нарыдала, мы моментально засветимся. Скажи спасибо Даф, что она вспомнила
маголодию против комиссионеров. Теперь хотя бы они не привяжутся.
– Пожалуйста, Даф! Возьми свое «спасибо»
и не обрыдайся! В получении будешь расписываться? – фыркнула Ната.
