– Потому что он будет мешать деловым
переговорам! И вообще: животных любят все, но некоторые любят их на обед. И не
надо, пожалуйста, говорить, что твой кот самый крутой! Циклопы тоже, поверь, не
ногой сморкаются! – заявила Улита.
Взвесив все за и против, Даф согласилась
посидеть с Депресняком снаружи. Кот, крайне недовольный таким решением, шипел,
как паровая машина, задумавшая взорваться. Мефодий, чтобы не бросать Дафну,
остался с ней. Эссиорх утешил его, сказав, что циклопов он увидит еще не раз, и
отправился в пещеру вслед за Улитой.
У костра сидели три циклопа, одетые в овечьи
шкуры, и жарили на вертеле кабана. У одного циклопа борода была пегая, у
другого – рыжеватая, у третьего же вместо бороды торчали светлые клочки,
похожие на обрывки мочалки. Увидев Эссиорха и Улиту, первые двое циклопов
вскочили и схватились за узловатые дубины. Судя по всему, еще недавно эти
дубины были молодыми соснами.
– Приятного аппетита, господа! Да
пребудут с вами добро и мудрость! – вежливо сказал Эссиорх.
Циклопы хмуро переглянулись, видно, не слишком
скучая без упомянутых качеств.
– Ты куда это клонишь? На ужин
напрашиваешься? – спросил самый здоровый, ревниво кивая на место у костра
рядом с подрумянивающимся кабаном.
Эссиорх улыбнулся той мудрой и всепонимающей
улыбкой, которую полгода отрабатывал на курсах доброжелательности в Прозрачных
Сферах.
– Благодарим вас за приглашение, друзья!
Мы не испытываем голода! Мы морально уже упиваемся вашим здоровым и
жизнерадостным видом!
Циклопам это не понравилось. Склонные к
поспешным выводам, они попытались сразу перейти к членовредительству.
– Чем ты там упиваешься, биовампирюка! Ща
доупиваешься! Давил таких и буду давить! – прохрипел пегобородый, с
нездоровым интересом косясь на голову хранителя.
Не дожидаясь, пока циклоп испытает ее на
прочность, Эссиорх щелкнул пальцами. Дубина в руках у пегобородого вспыхнула и
превратилась в пепел. Циклоп тупо уставился на опустевшую ладонь.
– Маг недоделанный! Так бы сразу и
сказал! – произнес он сипло.
Рыжеватый циклоп резко наклонился и что-то
схватил с земли двумя руками.
– Мы пришли к вам с миром! –
напомнил Эссиорх и взглядом отправил летящий в него десятипудовый валун по
обратному адресу.
Циклоп с воем схватился на подбитый глаз.
– Больше вопросов у аудитории нет? –
вежливо спросил хранитель.
Вопросов у аудитории больше не было.
Угрюмо ворча, циклопы уселись у костра и
продолжили вращать вертел. Улита и Эссиорх присмотрелись к ним. Два циклопа
были ничего себе – грубые, огромные. С единственным светофорным глазом. Третий
циклоп двигался заторможенно, был одутловат и пускал слюни.
– Он у нас дебил! – оправдываясь,
пояснил пегобородый.
– Бубыл! Бубыл! – радостно
согласился одутловатый, выковыривая из носа полуметровую козявку с явным
намерением прямо сейчас начать ужин.
Пегобородый ударил его по руке. Одутловатый
обиделся и заревел так, что задрожала гора. Подождав, пока он утихнет, Эссиорх
спросил у циклопов про горбуна Лигула. Гиганты отнеслись к словам «горбун
Лигул» так, как отнеслись бы к любому словосочетанию нематерного содержания –
то есть никак. Пожав плечами, Эссиорх двинулся было к выходу, но тут Улита
извлекла из голенища сапога холст.
– Лучше один раз отравиться супом из
пакетика – чем сто раз посмотреть рекламу! – сказала она, разворачивая
холст. – Вы когда-нибудь видели этого типа? Поглядите-ка сюда!
Когда на холст упал свет костра, нарисованный
Лигул недовольно завозился на портрете и стал хвататься за меч. На двух первых
циклопов картина не произвела впечатления. «Не-а, не знаем такого», –
заявили они. Зато дебил внезапно очень возбудился и замахал руками.
– Вуши-вуши! – залопотал он.
Улита и два других циклопа с недоумением
посмотрели на него.
– Ты что, знаешь его? – спросила
ведьма.
Циклоп пустил в костер слюну.
– Вуши! – повторил он и дернул себя
за ухо.
Горбун Лигул на портрете брезгливо отвернулся.
Это привело одутловатого циклопа еще в больший восторг.
– Кавлик Быгуп… Вуши! – повторил он.
– Молчи, дурак! – лениво буркнул
пегобородый. – Какой еще Быгуп? А вы, уважаемые, топали бы отсюда! Сказано
вам: ничего не знаем!
Улита с Эссиорхом в замешательстве
переглянулись.
– Не затыкай его! Что он там
бормотал-то? – вдруг пришел на помощь циклоп с рыжеватой бородой.
– Вуши-вуши! Кавлик Быгуп! Вуши! –
захлебнулся в словах дебил.
– Погоди! Он сказал «вуши»? – заинтересовался
и пегобородый.
– Вуши! – залопотал дебил. –
Кавлик Быгуп! Вуши-вуши!
И вновь дернул себя за ухо. Пегобородый
почесал в затылке.
– Ну-ка! – сказал он. – Кавлик
Быгуп, говоришь? Ну-ка, малый, дай еще разик взглянуть!
Заграбастав портрет, он уставился на него
единственным глазом. Лигул кривлялся с портрета, делая ему какие-то знаки. К
счастью, циклоп не понимал намеков.
– Оба-на! Это не тот ли малый, что нашему
Тофырю уши чистил? Узнал, поди ж ты! – обратился он к приятелю.
– Кажись, он и есть, – отвечал
рыжебородый. – Сколько веков прошло, а наш дурак не забыл!
Пегобородый покачал головой.
– Ишь! Картину с малого нарисовали! В
доспехах, млин! Рожа важная! И где сейчас, к примеру, этот парень? –
спросил он у Эссиорха.
– В Тартаре! – сказал хранитель.
– В Тартаре? Ишь ты! Помер, что ли,
бедолага?
Улита замешкалась, что ответить. Ответа,
впрочем, не понадобилось.
– И впрямь помер, раз в Тартаре… А уши-то
хорошо чистил! Прям чуть ли не с головой в ухо нырял нашему Тофырю! Мастер
был! – с сожалением сказал циклоп.
– Кавлик Быгуп! Вуши! – нежно
повторил слабоумный и пригорюнился, вспоминая о временах давно минувших, когда
лес вокруг был молодым, а уши розовыми, как у младенца.
– А зачем уши чистил-то? – трепетно
задала Улита самый важный вопрос.
