Затем промелькнула Средняя Канцелярия – где
стол тянулся всего на двадцать верст и чиновников было не больше ста тысяч.
После – Высшая Канцелярия – со столом на три версты, где в самом конце
бесконечного коридора находился – венец Тартара – личная приемная главы
Канцелярии мрака горбуна Лигула.
Двустворчатая дверь не слишком впечатляла.
Разве что была окована медью. Возле нее застыл караул из стражей мрака,
безмолвных, словно статуи. Оба входили в сотню первых мечников мрака. Два точно
таких же стража помещались с той стороны, сразу на входе.
При приближении Улиты дверь распахнулась.
Лигул, вероятно, был уже предупрежден. Он сидел за столом, заваленным
пергаментами, и просматривал их. Некоторые пергаменты он размашисто подписывал.
Некоторые откладывал, отчерчивая перед тем строчку-другую длинным огненным
ногтем. Третьи, так и не подписав, швырял на пол, откуда их поднимал ползающий
на четвереньках секретарь.
– А-а, ты… Попалась-таки? –
поинтересовался горбун, едва взглянув на Улиту.
– Я пришла сама, – сказала ведьма.
– Она не сама! Врет она все! Я-я-я-я ее
поймал! Выследил, предал! – завопил в смертельной обиде Тухломон.
Лигул нетерпеливо махнул рукой, и один из
охранников выволок комиссионера из кабинета. Оторвавшееся по дороге ухо он
выкинул следом и брезгливо вытер пальцы о штаны.
– А-а-а… ну да… Сама так сама! Какие
новости? – сказал горбун, когда дверь за комиссионером захлопнулась.
– У меня двенадцать тысяч хороших
новостей и шесть тысяч плохих! С каких начинать? – поинтересовалась Улита.
– С той единственной главной новости,
ради которой ты сюда притащилась! Я чудовищно занят. Выкладывай! И имей в виду,
что ты арестована. Отсюда ты уже не выйдешь, – сказал горбун.
Стража у дверей напружинилась, готовая по
первому знаку выволочь Улиту из кабинета.
– Мне нужно говорить вслух? Чтобы
услышали все? – спросила ведьма, кивая на охрану.
Лигул удивленно поднял глаза от пергаментов.
– Что это за фокусы?
– Это не фокусы. Это вуши! –
многозначительно сказала Улита.
– Какие вуши? – недоумевающе
прорычал Лигул. – Что ты такое несешь? Ты бредишь, ведьма!
– Кавлик Быгуп! – сказала Улита,
разглядывая лепнину на стенах. – Кавлик Быгуп – тра-ля-ля!
– Яснее, Тартар тебя побери! Ты отнимаешь
у меня время!
Краем глаза Улита заметила, как охрана
двинулась к ней.
– Кавлик Быгуп! Лысая Гора! Вуши-вуши!
Расти большой – не будь лапшой! – громко повторила она.
В расширенных зрачках Лигула что-то дрогнуло и
сломалось. Стражи, почти уже схватившие Улиту, были несказанно удивлены, когда
вскочивший на ноги босс внезапно запустил в них чернильницей с кровью.
– А ну не трогать ее! Кто вас вообще
вызывал? – заорал он.
Стражи застыли, переглядываясь.
– Что встали? Вон пошли, дармоеды! Из
приемной тоже всех убрать!
– Да, но…
– ВСЕХ, Я СКАЗАЛ! Кто останется –
обезглавлю!
После мгновенного замешательства охранники
помчались выполнять приказ, однако Лигул все еще не был удовлетворен.
– И ты тоже вон! – заорал он на
висевший на стене ковер.
Ковер шевельнулся. Из-за ковра выскочил страж
с арбалетом и кинулся к двери. Улита и Лигул остались вдвоем в огромном
кабинете. Горбун постепенно утихал. Теперь он, кажется, сожалел о своей
внезапной вспышке. Лишь глаза его ползали по Улите, как вкрадчивые мыши.
– Еще кто-нибудь знает про вуши? – с
ласковой вкрадчивостью спросил он ведьму.
Спросил как старый друг, который спрашивает о
чем-то другого старого друга. Улита изумилась было, но почти сразу с внезапным
прозрением осознала, что если сейчас скажет «нет», то ее тело, распыленное на
сто миллионов частей праха, никогда не соберут в самой глубокой расщелине
Тартара.
– Куча народу знает. Я осторожная
девочка. Один из моих друзей уже пьет чай с Веней Вием. А поблизости стоит циклоп,
готовый дать сенсационное интервью.
– Ты лжешь. Веня Вий не пьет чай! –
сухо сказал Лигул.
Он колебался. Жизнь Улиты все еще висела на
волоске.
– Это неважно. Дело не в мелочах, а в
самом факте… – стараясь, чтобы ее голос звучал хладнокровно, заметила
Улита. – Только троньте меня, и увидите, что будет!..
– Кто еще знает, ведьма? Всякие
магические подростки и стражи света с дудками и котами? – презрительно
спросил Лигул.
– Разумеется. И ножки у них подлиннее,
чем у некоторых! – парировала Улита.
Она была уверена, что горбун вспылит, но тот
только ухмыльнулся. Кавлик Быгуп умел держать удар. Будь иначе – он никогда не
занял бы свое кресло.
– Чем докажешь, что не врешь? –
спросил горбун.
– Тем, что сама знаю! – сказала
Улита.
– Мне этого мало. Может, тот циклоп давно
сдох и ты продаешь мне просроченные сенсации? – ухмыляясь, заметил Лигул.
– Хорошо. Я докажу!
Улита сунула руку в голенище сапога. Не успела
она ничего достать, как поняла, что в нее нацелен короткий скипетр,
заканчивающийся высушенной головой. Головой одного из тех древних божков, что
выкашивали мором целые страны и были уничтожены златокрылыми.
– Эй ты! Без фокусов! Только попытайся
метнуть в меня заговоренный кинжал или отравленную иглу! – прохрипел
горбун.
– Я и не собиралась! – возмутилась
ведьма.
– Тогда оставь в покое сапог!
– Кажется, кому-то нужны были
доказательства? – вежливо поинтересовалась Улита.
Маленькие глазки испытующе пробуравили ее.
Лигул колебался.
– Хорошо. Доставай! Только без резких
движений! – разрешил горбун.
Улита извлекла из ботфорта скатанный в трубку
портрет, уронила его на пол и отошла. Приблизившийся Лигул, держа наготове
мороносный скипетр, брезгливо развернул трубку сапогом. Его близко посаженные
глазки встретились с другими близко посаженными глазками. Горбун на портрете
оживленно замахал руками, завертелся, запрыгал, сообщая что-то своему хозяину.
Лигул опустил скипетр. Он поверил.
