Мне вдруг бросилось в глаза, что Джек совсем состарился за последний год. Ходит медленно, в седло садится тяжело, беспрестанно кашляет и дышит с каким-то неприятным свистом. Тот небольшой участок его лица, который не покрыт волосами, похож из-за бесчисленных морщин на растрескавшуюся от жары поверхность коричневой земли.
30 августа 1845
Никаких известий о Пьере. Думаю, что он погиб. Я слышал, что Арапахи вновь выслали военные отряды.
15 сентября
Мы в лагере Оглалов.
Мато всё время расспрашивает меня о белых людях, и вопросы его очень глубоки. Он с удивительной легкостью произносит многие фразы на английском языке, хотя очень редко имеет возможность общаться со мной. Я одолел диалект Оглалов потому, что у меня под боком частенько бывает Мэгги, правда последний год я ездил без неё. Мато же успевает схватить за неделю моего пребывания в его лагере немыслимый объём английской речи. Если так пойдёт дальше, уверен, что вскоре он сможет уже объясняться со мной на моём родном языке безо всякого труда. У него удивительная голова.
Мой сын Дик заметно подрос за время моего отсутствия. От белого человека в нём нет ничего. Он выглядит стопроцентным индейцем. Меня не признал и убежал из типи, как если бы я напугал его.
20 сентября 1845
Сегодня состоялся любопытнейший разговор с Мато. Я спросил, что он думает о Боге белых людей, принимает ли он его. Он ответил только после того, как мы выкурили весь табак в трубке.
– Ты говоришь так, будто Создатель Жизни у каждого народа разный. Но он один, он есть всегда и везде. Вчера он уже был в завтрашнем дне. А завтра он будет и во всех прошедших зимах.
– Вы называете его Вакан-Танка. Это имя самого главного существа?
– Нет. Это не имя. Это не существо. Это всё вокруг нас и внутри нас. Это Таку-Шкан-Шкан, то есть сила всех сил.
– Какая сила?
– Сила, которая заставляет ветер мчаться над землёй, заставляет воду струиться в реке, заставляет дым подниматься вверх, заставляет кровь бежать в наших телах. Если нет Шкан, то нет ничего.
– Ты сказал слово Шкан, а сначала Таку-Шкан-Шкан. Это одно и то же?
– Да.
– А Вакан-Танка тоже Шкан?
– Да.
– Это Великий Дух?
– Великий Дух есть Шкан, и он есть часть Вакан-Танка, – Безумный Медведь говорил медленно, давая мне возможность разобраться в этой невообразимо сложной структуре. Я торопливо записывал наш разговор, а индеец внимательно следил за движением моей руки. Он говорил на родном языке. Поэтому я постоянно обращался к Джеку за уточнениями, ведь он знал все тонкости их причудливого языка, а я мог разговаривать лишь на бытовом уровне.
– Объясни мне точнее, что такое Шкан?
– Буквально это слово обозначает движение. Поэтому Шкан находится во всём, что двигается. Точнее сказать, двигаться начинает то, что имеет внутри себя Шкан. Это также и небо.
– Это, как я понимаю, и есть Великий Дух.
– Великий Дух – это Наги Танка, – засмеялся Джек. – Зачем тебе нужно всё это, Скотт?
– А что в точности означает Вакан-Танка?
– Танка – большой. А Вакан подразумевает очень много разного, но всегда это нечто таинственное и необъяснимое. О женщине во время менструации тоже говорят вакан. Даже виски, по словам индейцев, содержит в себе вакан.
– Почему?
– Выпивший человек становится ненормальным.
Тогда я снова повернулся к Мато:
– Вакан есть везде?
– Вакан-Танка есть везде. У каждой вещи есть дух. Этот дух есть Вакан. Если Вакан-Танка жела что-то сделать человеку, то он сообщает ему об этом через видения.
– Как он выглядит?
– Никак. У него нет одного лица. Солнце, Небо, Земля, Камень – это Вакан-Танка. Это можно видеть. Но он не есть что-то одно из них. Существует много маленьких Вакан, они сильны каждый по своему, но все они составляют Вакан-Танка. Если я молюсь кому-то из них, то называю его конкретным именем, чтобы именно к нему пришли мои слова. Но я могу обращаться и сразу к Вакан-Танка. Это как волосы на голове человека. Волосы не есть весь человек, но лишь незначительная часть его. И человек не есть волосы. Но волосы – часть человека, и их бесконечно много.
– Значит, у вас нет изображения Вакан-Танка как у нас есть Христос, которому мы молимся?
– Я видел такую фигурку у Чёрной Рясы. Он не Вакан-Танка, потому что он человек, но он Вакан, Лила-Вакан. Ему можно молиться, так как он связан с Великим Духом и с Творцом.
И тут Медведь сказал такое, от чего у меня глаза на лоб полезли от изумления.
– Я разговаривал с тем, кому вы дали имя Христос.
– Что? – даже Джек-Собака поперхнулся.
– У меня было видение. Он был голый, весь покрыт кровью и лежал за земле перед высоким деревянным крестом. Крест был громадным и тонул своей вершиной в густых облаках. А горизонтальная перекладина иногда становилась не деревянной, а живой, как крылья орла. Небо опустилось очень низко над окровавленным человеком. Мне казалось, что Шкан хотел тучами обернуть измученное тело этого человека, чтобы сокрыть его… Я подошёл и наклонился. У лежавшего были длинные светлые волосы, они спутались и слиплись от крови. Лицо его сильно распухло от многочисленных ударов. Видно, его долго били. Я не знаю, кто это сделал, я не заметил поблизости никого. Вокруг его головы были накручены колючки, и шипы глубоко вонзились в лоб. На первый взгляд он не был крепким воином, но я хорошо видел, как светилось в глубине его тела Ни.
– Что такое Ни?
– Ни есть то, что даёт человеку силу, но не силу рук и ног. Ни поддерживает чистоту внутри человека.
– И ты видел, как Он светился изнутри?
– Да. Он разлепил глаза, посмотрел на меня и встал. Но он сделал это так, будто кто-то невидимый поднимал его под руки. Он почти скрылся в облаках, когда распрямился. По телу его бежала кровь. Я спросил, не нужна ли ему помощь, и он улыбнулся мне. Я никогда не чувствовал прежде, чтобы кто-то был мне так приятен, как этот израненный человек. Он сказал, что исполняет важный ритуал, что должен пройти через страдания, чтобы очистить души многих людей. Я увидел глубокие рваные раны у него на руках и ногах и спросил, не проводит ли он Танец Солнца, ведь Лакоты тоже подвергают себя сильным истязаниям во время этой церемонии. Он объяснил мне, что его обряд можно сравнить с Танцем Солнца, но он более важен, более труден. И тут он сделался огромным, как гора, и из груди его, где была большая рана, кровь хлынула и превратилась в водопад. Я разделся и ступил в кровавый поток, чтобы омыться в нём. После этого я поднял голову вверх и спросил великана, как его называть. Он приложил к левой груди ладонь и сказал, что его не нужно называть по имени.
