Буслаев смутно ожидал от Арея поддержки, хотя
бы сочувственного взгляда, но не получил их. Напротив, мечник мрака посмотрел
на него с недоумением.
– Я не могу поднять руку на
девушку! – продолжил Мефодий.
Взяв со стола ненужный пергамент, Арей сунул
его край в рот мраморной жабе, наблюдая, как она затягивает бумагу.
– С лексической точки зрения, гарпия, ехидна
и мегера тоже принадлежат к женскому полу. Стыдно сражаться с бледными
школьницами и торговками с базара. Валькирии же – это совсем другое, поверь.
Они не беззащитны.
– Все равно не буду, – упрямо сказал
Мефодий.
– Что ж... Организация у нас хоть и принудительная,
но ценящая добровольность. Не хочешь – не надо. Тем хуже для тебя, –
устало сказал Арей.
– Почему хуже? – растерялся Мефодий.
– Потому что валькирия считает себя
оскорбленной. Поверь, валькирии не церемонятся со стражами мрака и всякими там
наследниками Кводнона. Если ты схлопочешь в грудь разящее копье, а эти девочки
знают, за какой конец его взять, – тебя не спасут ни витаминки, ни рунная
кольчуга.
– А почему валькирия считает себя
оскорбленной? – спросил Меф.
– Если еще не считает, то будет считать.
Поблагодари Лигула. Как раз в эти минуты он посылает вызов от твоего имени.
Вызов настолько оскорбительный, что о нем сразу будет известно свету. Валькирия
просто не может его не принять.
– Почему?
– Потому что не только у нас, стражей,
существуют правила. У валькирий тоже есть свой кодекс. Валькирия, не принявшая
вызова от слуги мрака, считается опозоренной. А вместе с ней опозорены и
остальные валькирии. Понимаешь? Вызов любой из тринадцати – обида всем.
Учитывая же нрав этих милых особ, ей этого не простят. Так что вызов будет
принят, а ты, дружок, если станешь распускать сентиментальные сопли, получишь в
грудь огненный дрот.
– А как проходят поединки валькирий и
стражей? – спросил Мефодий.
Арей заинтересованно поднял голову. Такие
разговоры он любил.
– Наконец-то хоть один дельный вопрос!
Стражи мрака и света дерутся по определенному ритуалу. Он довольно длинный.
Однако когда совсем уж не терпится выпустить кишки, его сводят до ускоренного
«На шесть и по хлопку».
– И с валькириями на «Шесть и по хлопку»?
Мечник мрака расхохотался. За сточенными зубами открылось жерло глотки,
глубокой, как Тартар.
– С валькириями особо не нахлопаешься.
Валькирии – это спецназ света и, как спецназ, не признают условностей, а лишь
эффективность. Они нападают тогда, когда им это удобно, и совсем необязательно,
что ты в этот момент будешь стоять с мечом в руках. Более вероятно, что
огненный дрот пронзит тебя, когда ты будешь ковыряться в ухе или размышлять на
философскую тему: одну или две сосиски тебе съесть на завтрак. Ты понял?
– Да, – помедлив, ответил Мефодий.
– Вот и чудно. Тогда почему бы тебе не
вернуться к работе? Разберись с комиссионерами, а после мы возьмем мечи и
потренируемся. И запомни: отныне будь предельно осторожен, но особенно не
трясись. Ожидание боя изматывает больше, чем сам бой. Ступай! – сказал
Арей.
Последнее слово прозвучало как приказ. Буслаев
поклонился – коротко, одной головой, держа спину прямой, как это было принято
по этикету мрака, – и вышел. Внутри у него все одеревенело.
Арей терпеливо выждал, пока за ним закроется
дверь и печать гулко стукнет по очередному договору – это означало, что Мефодий
сел за секретарский стол, – а затем, больше не сдерживаясь, скинул всю
стопку пергаментов на пол.
Собирая пергаменты, Улита осторожно взглянула
на лицо начальника русского отдела. Ей редко приходилось видеть его в таком
гневе. Ноздри расширились, щеки и лоб пошли красными пятнами.
– Ненавижу... Ловкий, скользкий, жалкий
комбинатор! Ты все предусмотрел, не так ли? – сдавленно крикнул он, глядя
на портрет Лигула.
Начальник канцелярии на картине вежливо
улыбнулся.
– Ты играешь краплеными картами! Ты
поставил парня в обстоятельства, когда он должен либо быть убитым, либо убить.
Убьет – навек перечеркнет себе путь к свету.
Горбун закивал, округлил глаза, надул щеки в
театральном ужасе. Арей, мол, мечник мрака, а говорит такую кощунственную вещь!
Какой путь к свету? Вах-вах!
– Однако ты больше надеешься на первый
вариант. Что в бою падет Меф, не так ли? Если валькирия прикончила ведьму, то
расправиться с учеником стража, пусть даже это сам Мефодий Буслаев, ей вполне
по силам, – продолжал Арей.
Лигул закатил глазки. Как, мол, не стыдно так
думать! Да я Мефодию отец родной, а заодно мама, тетя и бабушка! Арей шагнул
было к портрету, томясь от желания расправиться с ним, однако вовремя
сообразил, что портрет – это еще не сам Лигул. Стоит ли уподобляться собаке,
которая, боясь укусить бьющего ее хозяина, вцепляется зубами в его висящие на
стуле брюки? Взяв портрет за края рамы (не зная, что Арей собирается делать,
горбун трусливо присел), он аккуратно повернул его лицом к стене.
– Детка, ты поставлен в угол! Сопи носом
в стенку и думай над своим поведением! – сказала Улита.
– Перестань! Да ну его совсем... – поморщился
Арей.
– А помочь Мефу мы не можем? Ну, скажем,
сами заколем эту валькирию? Нет валькирии – нет проблемы, – предложила
ведьма.
Арей беспомощно сжал и разжал огромную руку.
– Это невозможно! Никто не просил Мефодия
принимать от ведьмы этот проклятый дар! Теперь мститель он, хоть ты тресни. Мы
сможем разобраться с валькирией только в том случае, когда она уже убьет
Мефодия... Иначе опозорим его и нарушим все кодексы... А тут еще вызов! Лигул
отрезал нам все возможности к отступлению!
Глава 7
БЕЛЫЙ КЛОУН, ТЕМНЫЙ МАГ
Нередко случается, что человек, оказавшийся в
объятиях мрака, узнает об этом последним, когда для других это давно очевидно.
Инструкция стражей света № XII
– Утром я вешала шторы. На то место,
которым я вчера ударилась о дверь, сегодня я уронила карниз. Ну не подлость,
а? – спросила Зозо.
– Подлость, – печально согласилась
Даф.
С Зозо вечно происходило что-нибудь подобное.
Двери маршруток хлопали ее по пальцам, а голуби нарочно садились на козырек
подъезда и поджидали, чтобы капнуть ей на новый жакет. Факты есть факты. Мать
Мефодия была с окружающим миром в прочной и долговременной ссоре.
