– Ха-ха, это так смешно! Я только что
сказала «у вас»! Так быстро отвыкаешь от убожества! Вышла из самолета,
огляделась и думаю: «Ну здравствуй, родная дыра!»
О время, время! Что ты делаешь с людьми? Взять
хоть эту женщину! Давно ли окончила она текстильный институт, давно ли жила у
себя в Мытищах и ездила до «Комсомольской» в набитой электричке, где ей пыхтели
в затылок и наступали на ноги? И вот она вам – европейская дама.
– Вообразите, – продолжала
Яна. – Я иду по аэропорту, в руке у меня огрызок яблока, и я не знаю, куда
его выбросить! Рядом ни одной урны! Ну не хамство, нет?
Так как вопрос этот, чисто риторический по
сути, обращен был все же к Эссиорху, он сказал:
– Можно просто в травку!
Яна улыбнулась шутке и, добавив в голос
теплоты, проворковала:
– Да что же я все о себе да о себе? Ты-то
сам как? Знаешь, Никитин, я все время собиралась тебе позвонить!
«Да уж, да уж. Так мы тебе и поверили!» –
насмешливо подумал Эссиорх. Он готов был поспорить, что заметь Яна его просто
на тротуаре, ждущим, положим, маршрутки, а не на мотоцикле с Улитой, она
преспокойно проехала бы мимо.
– Слушай... У нас тут дело одно
срочное... – сказал он, вспоминая о ковре. – Если хочешь, поехали
снами.
– Нет, я не могу. Я не одна, я с
Отто! – Яна беспокойно оглянулась в сторону желтой машины с
шашечками. – Погоди, я пойду его приведу, а то таксист его облапошит. У
нас же как завидят иностранца, каждый норовит ему руку в карман запустить. Тоже
мне – нашли дойную корову. Вместо того, чтобы самим работать, они...
Не докончив фразы, Яна метнулась к такси.
Почти сразу она вернулась. Усатый грузный Отто, похожий на гибрид черепахи и
моржа, послушно тащился за ней, поправляя в ухе слуховой аппарат. Он был в
джинсах и просторном коричневом свитере.
– Знакомьтесь, это Отто! – с
чувством превосходства сказала Яна. – Отто, это Никитин!
– О-у! – сказал Отто, на миг
подкручивая шкалу приветливости в сторону увеличения.
– Паша. Павел! – громко повторила
Яна, привыкшая, видно, к его глухоте.
– О-у, Павел! Очень ряд! – сказал
Отто, крепко пожимая Эссиорху руку и косясь на Яну в ожидании дальнейших инструкций.
Не дождавшись таковых, Отто перевел взгляд на
Улиту.
– А ви как поживай?
– Живу не тужу – сопли локтем не
вытираю! – бойко ответила та.
Глухой немец удивленно запыхтел в усы.
Кажется, из всей присказки он понял только последнее слово.
– Витирать? О-у, да, тут гразно! Таксист
курить прамо в окно мотор и страхивал пепел прамо на дорог! – согласился
он.
Эссиорх с Улитой невольно улыбнулись, Яна же
поспешила к Отто на выручку.
– У фирмы Отто круг интересов по всему
миру. Филиалы в Бразилии, в Индии и в других недоразвитых странах. Нам
приходится много путешествовать. Это ужасно: все время в разных местах, не
успеваешь привыкнуть к часовым поясам, – пожаловалась она.
Улита вздохнула.
– Сочувствую. Тяжело без своего
угла, – сказала она.
Яна вспыхнула, готовясь ответить, но тут Отто
нанес ей удар в спину.
– Я недавно в России! Сейчас недавно,
раньше биль давно, – тщательно пережевывая каждое слово, обратился он к
Улите.
Голова ведьмы была на плече Эссиорха, поэтому
он не мог видеть, кокетничает она с немцем или нет, но Отто явно оживился. Его
черепашье лицо пришло в некоторое мимическое оживление, и он два раза моргнул.
– Отто, они знают. Не повторяйся! –
крикнула ему на ухо Яна. Она заметно напряглась. Вероятно, для Отто сказать
по-русски два предложения подряд было личным рекордом, демонстрирующим крайнюю
степень оживления.
Но Отто, подогреваемого поощрительными
улыбками Улиты, непросто было остановить. Черепаха определенно сорвалась с
поводка!
– Биль давно... два год эгоу, потом три
год эгоу. Тогда мы знакомиться с Яна! А ви любит путешествовать? –
продолжал разболтавшийся Отто.
Эссиорха-НикитинауОн в расчет не брал. Видно,
решил, что раз однажды увел у мотоциклиста Яну, то теперь так же отобьет и
Улиту. Досаждая Яне, ведьма подарила Отто лучшую из своих улыбок.
– Путешествовать! Обожаю! У меня вообще
разносторонние вкусы. Например, я влюбляюсь как кошка с первого взгляда.
Надеюсь, никого это не шокирует?
Она наконец выдвинулась из-за спины Эссиорха и
весьма недвусмысленно заигрывала с Отто, пуская в ход все свои ведьминские
чары.
– О-у, да! – сказал Отто. –
О-у, да! Что ви делать сегодня вечером? Ми с Яна хотели отмечать наш приезд, и
если ви хотель...
– Я буду счастлива, котик! Только скажи
когда и где! – промурлыкала Улита.
Яна опешила от такого наглого натиска. Теперь,
когда Улита вела себя подобным образом, не замечать ее дальше было себе дороже.
Черепаха по имени Отто рвалась в бой, как старая лошадь, услышавшая полковую
трубу. Сообразив, что дело нешуточное и еще немного и Улита напросится к ним в
гости, а там, глядишь, Отто сменит одну русскую жену на другую, Яна забила
тревогу. Она уже жалела, что вытащила своего муженька из такси. Запереть бы его
там, а то и в багажнике! Эссиорх сообразил, что и в Россию она с ним поехала
лишь потому, что очень хорошо знала своих соотечественниц, таких же острозубых
девиц из Мытищ, Красногорска и Реутова.
– Ладно, Никитин! Пока-пока! Мы очень
спешим. Очень была рада тебя увидеть. Пошли, Отто! – Подхватив под руку
млеющего немца, который все никак не мог оторвать глаз от Улиты, она насильно
погрузила его в ожидавшее такси.
– Куда ты катишься, Никитин? Ты с ума
сошел? Где твои глаза? – крикнула она Эссиорху на прощание, хлопая
дверцей.
Желтая машина с шашечками сорвалась с места и
умчалась, так взвизгнув резиной, словно таксиста кольнули шилом. В заднем
стекле авто мелькнула приклеившаяся физиономия Отто. Улита помахала ему вслед,
а потом, взглянув на Эссиорха, расхохоталась.
– Чего ты хохочешь? – спросил
Эссиорх.
– Ты видел? Еще бы пять минут, и он уехал
бы на такси со мной, – сказала ведьма.
– Да ну, грустно все... Здесь любой мужик
с Запада становится казановой. Глазки зажмурь и выбирай. Ну скажи мне, это
любовь? Расчет, причем гнусный и подлый! – сказал Эссиорх.
