– Напрасно. Альтернативные способы
измерения – моя слабость. Семь грыж муравья. Две талии бегемота. Три щедрости
скупого рыцаря. Это, конечно, забавно, однако Ирке сейчас было не до шуток.
– Значит, пока я тут возилась с
Антигоном, ты сидел под пледом и подзеркаливал?..
Матвей провел ладонью по лицу.
– Вынужден тебя разочаровать. Я спал. У
меня выдалась пара беспокойных ночей. Пока Буслаев следил за твоим домом, я
следил за Буслаевым.
– Где? В резиденции мрака?
– В резиденции мрака? Зачем мне? Она
слишком хорошо охраняется. Слежка за квартирой матери Мефодия и его дяди была
куда как полезнее, – гордо сообщил Багров.
– И как ты следил? Сидел где-нибудь во
дворе? Матвей поморщился.
– Сидеть во дворе высоченного дома? Что
там можно узнать? Я предпочитал просто ходить по квартире, а иногда лежать на
диване.
– И тебя не видели?
– Исключено. Я не прибегал даже к
невидимости. Так, простейший отвод глаз. Дядя Мефа – ха-ха! – был уверен,
что я новая подушка, которую притащила его сестра. А мать Мефодия... кажется,
она вообще витает где-то в облаках.
Багров вспомнил о чем-то и резко подался
вперед. Качалка скрипнула.
– Хотя, признаться, там была особа, с
которой мне приходилось быть все время начеку. Когда я увидел ее в первый миг,
то испугался, что засыпался. Но нет, пронесло... Мне повезло, что ее внимание
было отвлечено.
– Особа? Какая еще особа? – нервно
спросила Ирка. Она подумала почему-то о Даф.
– Молоденькая полуночная ведьма! Она вовсю
флиртовала с дядей Мефодия. Как же она его называла? Ах да: Эдюшечка! Плела ему
что-то про то, что его хотят убить, и притворялась путешественницей во времени!
Только лопухоид способен проглотить такую чушь и принять ее за чистую монету.
Отсюда же – нелепая любовь к детективам и фантастике. Чем больше бреда и трупов
на квадратный дециметр текста – тем занимательнее.
– Не ворчи! Я сама люблю фэнтези. Если ты
любишь реалистическую прозу – читай телефонный справочник, – отрезала
Ирка.
– Да запросто. Читал бы, если б для того,
чтобы найти человека, мне нужны были такие мелочи, как телефон и адрес, –
сказал Багров.
Сознание Ирки, несколько заторможенное
недосыпанием, ранами Антигона и внезапным появлением Багрова, добралось наконец
до главного.
– Ты сказал: у Мефодия в доме полуночная
ведьма? А Мефодий знает?
Багров щелчком стряхнул с колена хлебные
крошки. Кажется, недавно он не только спал, но и ел бутерброды.
– Ну знает или нет – не берусь судить. Во
всяком случае, вечером я видел, как они вместе пьют чай. Мило, да? Она сидела
прямо у него перед носом.
– Но полуночные ведьмы отвратительные
старухи!
Багров усмехнулся.
– Другие – да. Но эта не старуха. И
совсем не отвратительна.
Ирка задумалась. Первой мыслью ее было:
«Мефодий заодно с ведьмами! Как и они, он хочет убить меня!» Однако это было
слишком правдиво для правды, и Ирка, обладавшая хорошим чувством истины – той
истины, которая видит правду даже в очевидной нелепости и, напротив,
забраковывает самые выверенные комбинации лжи, усомнилась: «Зачем Мефодию понадобилось
притаскивать ведьму к себе домой? Что, нельзя встречаться с ней где-нибудь еще?
И каким боком сюда впутался Эдя? Какой смысл ведьме набиваться к нему в
невесты?»
– Слушай, – сказала она
Багрову. – А зачем ведьме Хаврон? Просто прикрытие, чтобы подобраться к
Мефу?
Багров в задумчивости вытянул губы трубочкой и
коснулся ими носа. Ирка не в первый раз подмечала у него эту несолидную (и, к
слову сказать, радующую ее) гримасу.
– Не исключено, но вообще как-то глупо.
Если Буслаев опытный страж – а он, во всяком случае, не чайник, – он
должен видеть, кто перед ним, будь она хоть сто раз невеста дяди.
– Тогда зачем?
– Не знаю. Думаю, не мешает присмотреться
к самому Эде, – задумчиво заметил Матвей.
Лицо у него стало сосредоточенным. Лицо
человека, который знает, что он хочет. Ирка внимательно взглянула на него.
– Ты хоть когда-нибудь кого-нибудь не
подозреваешь? – спросила она.
– Когда-нибудь. Кого-нибудь, –
заверил ее Багров.
Внезапно Антигон, до того мирно уплетавший
варенье, с грохотом уронил банку и, опустившись на колени, палниц.
– У-у-у-у! Они идут, мерзкая хозяйка! Они
уже близко! – крикнул он.
Ирка увидела, что спина его дрожит.
– Кто они?
– Остальные валькирии! Пусть некромаг
уйдет! Они не должны видеть вас вместе! – торопил Антигон, продолжая
трястись.
– Никуда я не уйду! Очень надо! –
возмутился Багров.
– А-а-а! Вы слышали, хозяйка! Нам всем
будет плохо, если они застанут здесь некромага!
Матвей еще упрямился.
– Я никого не боюсь. Если надо – стану
невидимым.
– Иди, тебе говорят! Что им твоя
невидимость? Ты навредишь не только себе, но и ей! – закричал кикимор.
– Правда, иди! Потом я позову
тебя! – присоединилась к нему и Ирка.
Она начинала уже что-то понимать. Ее нагрудник
сиял так, что невозможно было смотреть на него.
– Я буду недалеко! – сказал Багров.
Он холодно поклонился и исчез.
С каждой минутой дрожь Антигона усиливалась.
Он не просто дрожал, он почти корчился. Его выгнувшиеся лопатки касались друг
друга. Зубы стучали.
– Хозяйка! – окликнул он слабым
голосом. – Не прощай мерзкого монстра! Он ничем не может тебе помочь!
– Что с тобой, Антигон?
– Их... слишком... много... А я все-таки
нежить! Когда много – больно, очень больно. У меня такое чувство, что я смотрю
на солнце и не могу закрыть глаза... – с трудом разжимая сведенные
судорогой челюсти, выговорил Антигон.
– Что я могу сделать для тебя?
– Встреть их не здесь. В «Приюте
валькирий» мне не спрятаться.
Ирка выскочила наружу и по канату скользнула
вниз. Поблизости от «Приюта» была небольшая поляна. Точно великан прилег тут
отдохнуть, поворочался с боку на бок, а наутро встал и бодро зашагал дальше,
ковыряя в зубах полувековой сосной. Туда Ирка и помчалась, легко отталкиваясь
от не просохшей еще весенней земли.
