Эссиорх сунул руку в седельную сумку мотоцикла
и достал прозрачную склянку, по дну которой перекатывалась серебристая капля.
– Возвращаясь к вопросу, почему она не
вернется... Вам, дамы, надеюсь, знаком этот предмет?
– Перстень ведьмы, – мельком
взглянув, сказала Фулона, старшая валькирия.
– Он самый. Без него она
бессильна, – подтвердил Эссиорх, вновь пряча склянку в сумку мотоцикла.
– Что ж, хоть это ты догадался сделать. А
семя мрака? Она его не получила? – озабоченно спросила Бармия.
– Семени мрака можно не опасаться. Пока
оно не попало в чан, любая мелочь для него губительна. Я заставил его выйти
наружу со слезами. Кстати, именно так, со слезой, оно некогда и попало в
сердце, – заметил Эссиорх.
– Человек, надеюсь, выживет? –
вскользь, без особого интереса, поинтересовалась Хаара.
– Разумеется. Я успел вовремя. Парень
остался жив и здоров. Скорее всего, даже заикаться не будет... – заверил
ее Эссиорх.
Хаара кивнула, точно царица, выслушавшая
явившегося гонца, и повернулась к Ирке.
– Я за него рада! А теперь не отвлекай
нас, Эссиорх!.. Валькирия-одиночка, чего ты медлишь? Или, поразив двух ведьм,
ты считаешь свою миссию выполненной?
Мефодий поднял было меч, словно проверяя,
хочет ли тот битвы, но сразу опустил, покачав головой.
– Трусишь, наследничек мрака? Мы заставим
тебя сражаться, Ареев слизняк! Ну! – подзадорила его Хаара.
После этих слов меч в руке Мефа сразу взлетел
и потянулся клинком, но не к Ирке, а к Хааре.
– Слушай меня,
валькирия-чьего-имени-я-не-желаю-знать! Это говорю тебе я, Мефодий Буслаев!
Если окажется, что это ты ранила ночью Даф, ничто не спасет тебя или любую
другую! Ты за это ответишь! – сказал Мефодий пресекающимся от гнева
голосом.
Хаара, улыбаясь, подняла копье.
– Это сделала не я. Но если ты желаешь, я
могу ответить за Сэнру! Начинай, мечник мрака! Сделай шаг – и ты умрешь,
клянусь светом!
Эссиорх властно отвел ее копье.
– Стой, безумная! Здесь больше не
прольется ничьей крови!
– Ну уж нет! – сказал Мефодий с тем
упорством, которое не раз, без всякой оригинальности, называли ослиным. –
Я не согласен... Чья-то кровь все-таки прольется! Я хочу увидеть валькирию,
которая ранила Даф, и бросить ей вызов! НУ!
Он дерзко обвел взглядом тесный строй
валькирий. В этот момент ему было все равно, что сила не на его стороне.
Эссиорх положил ему руку на плечо.
– Успокойся! Даф гораздо лучше. Улита
сейчас с ней, – шепнул он.
– А та валькирия, что ранила ее?
– Сэнры среди них нет. Об этом я
позаботился. Тебе некому мстить, – сказал Эссиорх. Мефодий удивленно
взглянул на него.
– Позаботился? Это как?
– Отнял у нее копье и доспехи. Не ты один
привязан к Даф, – так же тихо и веско отвечал хранитель.
Меф задумчиво кивнул. Он понял.
– Они должны драться! Пока он жив, на
щите валькирий несмываемое унижение! – упрямо настаивала Таамаг.
– Они уже дрались, и завершиться дуэли
помешали лишь полуночные ведьмы, – возразил Эссиорх.
– Тогда пусть дерутся снова! Одиночка
обязана это сделать, или позор ляжет на всех нас! – упрямо настаивала
огромная валькирия.
Эссиорх покачал головой.
– Нет. Только если оба этого захотят.
Правило 219 общего кодекса света имеет четыре подпункта. Подпункт два гласит,
что, если в дуэль вмешался посторонний или она перешла в массовую битву света и
мрака, дуэлянты имеют право по обоюдному согласию отказаться от дуэли без
ущерба для чести обоих. Насколько я вижу, сильного желания продолжать поединок
нет ни у Буслаева, ни у валькирии-одиночки. Не так ли?
Ирка, помедлив, кивнула.
– Я не буду сражаться... Но смерти
Багрова я ему никогда не прощу. Он не должен был убивать Матвея... –
сказала она.
Одна из валькирий, Ламина, не выдержала и
расхохоталась.
– Почему ты смеешься? – нервно
спросила у нее Ирка.
– Матвея? Так вот как зовут некромага? А
мы ломали головы, откуда он взялся и знакома ли ты с ним – сквозь смех сказала
Ламина.
– Все равно не вижу ничего
забавного! – отрезала Ирка.
– Тем хуже для тебя!.. Разве тебя не радует,
что некромаг жив?
– Жив? Но Меф сказал мне, что… – начала
Ирка.
– А теперь я говорю тебе обратное. Не
знаю, из чего сердце у этого юноши – и признаться, опасаюсь узнать! – но
меч его не взял. Парень выжил. Пусть скажет спасибо Гелате, – не удержалась
Ламина.
Гелата, смутившись, дернула ее за руку.
– Да не за что особенно! Я заживила лишь
внешнюю рану. Возможности моего копья далеко не безграничны. Сейчас он спит в
«Приюте валькирий», но через пару дней, думаю, будет на ногах... Хотя, учитывая
его рвение увидеть кое-кого, возможно, это случится и раньше, – сказала
она с улыбкой.
Ирка покраснела. Гелата тем временем достала
йселезную (не знаю что это) перчатку, надела ее и стала брезгливо собирать с
земли серебристые перстни исчезнувших ведьм.
– А ты, Мефодий Буслаев, ученик мрака,
отказываешься ли ты от дуэли с валькирией-одиночкой? – торжественно
продолжал Эссиорх.
Меф со вздохом кивнул.
– Да. Я не могу убить ее. Сам не знаю
почему! Просто не могу, и все, – сказал он.
Он рад был услышать, что Багров жив. Сердце
его, замерзшее в ледяной тоске убийства, начало оттаивать. Хранитель, почуяв
это, миролюбиво кивнул.
– Что ж... За неимением лучшего, сойдет и
такой ответ. Я полагаю, все стороны удовлетворены?
– Нет, не все! Я требую дуэли! Только
кровь смоет оскорбление!.. А оскорбил он всех валькирий! – пробасила
Таамаг.
– Я тоже требую продолжения дуэли! И
вообще никогда не слышала о бредовом правиле * 219! – поддержала ее Хаара.
Эссиорх протянул руку, хладнокровно извлек из
воздуха свиток и ногтем отчеркнул нужное место:
– Учите матчасть... Это все, что я могу
вам сказать, дорогие дамы!
Однако Хаара все равно не хотела сдаваться.
– Даже если этот свиток не подделка, это
не означает, что правила света распространяются на валькирий! У нас свой кодекс
чести!
