— Кажется, Рождество будет белое, как знать, — осторожно улыбнулся Карлос и занял место по другую сторону стола. — В Сконе, где я вырос, на Рождество погода вообще была никакая. Все время одинаковая. Серые дни над полями…
Карлос резко замолчал.
— Но ты пришел не погоду обсуждать, — хрипло сказал он.
— Не совсем.
Йона какое-то время смотрел на него, потом откинулся на спинку:
— Я хочу забрать дело пропавшего сына Эрика Барка.
— Нет, — категорически отрезал Карлос.
— Именно я начал…
— Нет, Йона, тебе разрешили проследить это дело до тех пор, пока оно связано с Юсефом Эком.
— Оно все еще с ним связано, — упрямо ответил комиссар.
Карлос встал, нетерпеливо прошелся по кабинету и повернулся к нему:
— Нам дано указание, ясное как день: не тратить ресурсы на…
— Я считаю, что похищение во многом связано с тем, что Юсефа гипнотизировали.
— Что ты имеешь в виду? — раздраженно спросил Карлос.
— То, что сын Эрика Барка пропал через неделю после сеанса гипноза, не может быть случайностью.
Карлос снова сел. Он пытался настаивать на своем, но его голос вдруг зазвучал менее уверенно:
— Мальчишка в бегах — это не для государственной уголовки. Нет — и все.
— Он не в бегах, — коротко возразил Йона.
Карлос бросил торопливый взгляд на рыбок, подался к комиссару и тихо произнес:
— Йона, я не могу разрешить тебе только из-за того, что ты чувствуешь себя виноватым…
— Тогда требую перевести меня, — сказал Йона и выпрямился.
— Куда?
— В отдел, который расследует это дело.
— Опять ты уперся. — Карлос сердито поскреб темя.
— И окажусь прав, — улыбнулся Йона.
— О боже мой, — вздохнул Карлос и посмотрел на своих рыбок, озабоченно качая головой.
Йона направился к двери.
— Подожди, — окликнул его Карлос.
Йона обернулся и посмотрел на Карлоса, вопросительно подняв брови.
— Скажем так: ты этого дела не получишь, оно не твое. Но у тебя есть неделя, чтобы расследовать исчезновение мальчика.
— Хорошо.
— И не обязательно рассказывать всем о нашем разговоре.
— Договорились.
Комиссар спустился на лифте на свой этаж, поздоровался с Аньей, помахавшей ему, не отрываясь от монитора, прошел мимо кабинета Петтера Неслунда, где работало радио. Спортивный комментатор с деланным энтузиазмом рассказывал о соревновании биатлонисток. Йона дал задний ход и вернулся к Анье.
— Нет времени, — сказала она, не глядя на него.
— Время есть, — спокойно возразил комиссар.
— Я занята. Ужасно важное дело.
Йона попробовал заглянуть в компьютер поверх ее плеча.
— С чем работаешь? — спросил он.
— Ни с чем.
— А это что?
Анья вздохнула:
— Аукцион. У меня сейчас самая высокая ставка, а какой-то дурак все время задирает цену.
— Аукцион?
— Собираю фигурки Лисы Ларсон, — коротко ответила Анья.
— Такие толстые улыбающиеся детишки?
— Это искусство. Но тебе не понять.
Анья посмотрела на экран.
— Скоро закончится. Если только никто не поднимет ставку…
— Мне нужна твоя помощь, — настойчиво сказал комиссар. — Кое-что по твоей части. Вообще-то дело довольно важное.
— Подожди, подожди.
Она протестующе подняла руку.
— Я выиграла! Выиграла! Я их выиграла, Амалию и Эмму.
Анья быстро закрыла страницу.
— Ладно, Йона, старый финн. Что тебе нужно?
— Надави на операторов связи и позаботься, чтобы я узнал, откуда Беньямин Барк звонил в воскресенье. Мне нужен ясный ответ — откуда он звонил. Через пять минут.
— Э, да у тебя плохое настроение, — вздохнула Анья.
— Через три минуты, — передумал Йона. — Твое сидение в сети стоило тебе двух минут.
— Сгинь, — беззлобно сказала Анья ему вслед.
Комиссар ушел к себе в кабинет, запер дверь и принялся за почту. Прочитал открытку от Дисы. Она уехала в Лондон и писала, что скучает по нему. Диса знала, что он ненавидит открытки с обезьянками, играющими в гольф или обматывающимися туалетной бумагой, и всегда умело находила именно такие открытки. Йона поколебался — перевернуть открытку картинкой или выбросить, но любопытство победило. Он повернул открытку и передернулся. Бульдог со спасательным кругом, в матросской шапочке и с трубкой-носогрейкой в зубах. Посмеялся над старательностью Дисы и повесил открытку на доску для объявлений. Зазвонил телефон.
— Да?
— У меня есть ответ, — доложила Анья.
— Быстро ты.
— Они сказали, что у них были технические проблемы, но час назад они уже позвонили комиссару Кеннету Стренгу и сообщили, что базовая станция находится в Евле.
— В Евле, — повторил Йона.
— Сказали, что на самом деле еще не все выяснили. Через день-два, во всяком случае, на этой неделе, они точно определят, откуда звонил Беньямин.
— Могла бы прийти ко мне в кабинет и рассказать. Сидишь всего в четырех метрах…
— Я твоя домработница, что ли?
— Нет.
Йона нацарапал «Евле» на чистом листе лежавшего перед ним блокнота и снова взялся за телефонную трубку.
— Эрик Барк, — сразу ответил Эрик.
— Это Йона.
— Ну как? Что-нибудь есть?
— У меня есть примерное место, откуда он звонил.
— Где он?
— Единственное, что мы пока знаем, — базовая станция находится в Евле.
— Евле?
— Немного к северу от Даль-Эльвен и…
— Я знаю, где находится Евле. Не понимаю только, я хочу сказать…
Йона услышал, как Эрик заходил по кабинету.
— Уточнят на этой неделе, — сказал Йона.
— Когда?
— Обещали завтра.
Комиссар услышал, что Эрик сел.
— И тогда вы возьмете это дело, да? — напряженно спросил Эрик.
— Я возьму это дело, Эрик, — с трудом выговорил Йона. — Я найду Беньямина.
Эрик закашлялся. Успокоившись, он твердым голосом объяснил:
— Я все думал, кто мог это сделать. И было бы хорошо, если бы вы отследили одно имя. Мою пациентку, Эву Блау.
