Полицейское ограждение убрали, когда стало ясно: преступления не было. Предварительное следствие прекратили сразу же, как только был готов отчет патологоанатома Нильса Олена; каждый пункт этого отчета подтверждал предположение комиссара Линны о самоубийстве. Карл Пальмкруна повесился у себя дома на бельевой веревке, закрепленной на крюке от люстры. Исследование места преступления прекратили, а анализы отпечатков и прочего, взятые на месте преступления и отправленные в Государственную криминалистическую лабораторию в Линчёпинг, так и не были сделаны.
Однако теперь выяснилось, что за день до того, как Пальмкруна повесился, Бьёрн Альмскуг написал ему письмо.
Вечером того же дня на яхте Альмскуга убили Виолу Фернандес.
Бьёрн — вот нить, связывающая два преступления. Две смерти — самоубийство и несчастный случай. Если бы яхта затонула, никто так и не узнал бы, что они связаны между собой.
В прихожей стало ясно: почта не приходила. В квартире пахло душистым мылом. Сага с Йоной прошли по просторным комнатам. В окна лился солнечный свет. Сияла красная черепица дома на другой стороне Гревгатан. Из эркера можно было взглянуть на блестящую гладь залива Нюбрувикен.
Метки, расставленные экспертами, убрали, пол под крюком в пустом салоне чисто вымыли.
Комиссар с Сагой медленно шли по скрипящему паркету. Удивительно, но в жилище Пальмкруны больше не ощущалось, что здесь кто-то повесился.
Квартира вовсе не казалась необитаемой. Йона и Сага подумали об одном и том же. Большие, почти без мебели комнаты были полны домашнего спокойствия.
— Она все еще ходит сюда, — вдруг сказала Сага.
— Точно, — отозвался комиссар и улыбнулся. Домработница. Она была здесь, убрала, проветрила, забрала почту, перестелила постель…
Когда кто-то внезапно умирает, такое поведение не так уж необычно. Нелегко смириться с мыслью о том, что жизнь изменилась, и вместо того, чтобы принять перемены, люди цепляются за привычное поведение.
Прозвенел дверной звонок. Сага немного встревожилась, но пошла за Йоной в прихожую.
Человек с бритой головой, одетый в черный мешковатый комбинезон, успел уже открыть входную дверь.
— Йона велел бросить гамбургер и ехать прямо сюда, — объяснил Юхан.
— Это Юхан Йонсон из IT-отдела, — объяснил комиссар.
— Йо-она ме-ечет стрел-лы, — проговорил Юхан с утрированным финским акцентом. — Дорога может свернуть в сторону, комиссар — никогда.
— Это Сага Бауэр, комиссар Службы безопасности, — представил Йона.
— Поболтаем или косячок? — спросил Йонсон.
— Перестаньте, — оборвала его Сага.
— Надо посмотреть компьютер Пальмкруны. Это долго?
Все трое двинулись к кабинету. По дороге Юхан спросил:
— То, что мы найдем, можно будет использовать как доказательство?
— Да.
— Значит, вы хотите, чтобы я клонировал компьютер?
— А сколько времени это займет?
— Успеешь рассказать пару анекдотов Службе безопасности. — Йонсон остановился.
— Да что с вами? — разозлилась Сага.
— А вы с кем-нибудь встречаетесь? — смущенно улыбаясь, спросил Юхан.
Сага посмотрела ему в глаза и серьезно кивнула. Юхан опустил взгляд, что-то пробормотал и скрылся в кабинете Пальмкруны.
Йона одолжил у Саги перчатки и приоткрыл щель почтового ящика, однако там не оказалось ничего особенного — пара писем из банка и от аудитора, письмо из правительственной канцелярии, результаты обследования у вертебролога больницы «Софиахеммет»
[26]
и протокол заседания жилищного кооператива.
Они вернулись в комнату, где, когда Пальмкруну нашли мертвым, играла музыка. Йона сел на диван и осторожно повел рукой перед тонкими голубоватыми лучами, идущими от музыкального центра. Из динамиков неожиданно полилась музыка — скрипичное соло. Виртуоз выводил высокую воздушную мелодию со страстностью нервной птицы.
Йона посмотрел на часы, оставил Сагу возле музыкального центра и вышел в кабинет. Йонсона там не было. Программист сидел на кухне, на столе перед ним стоял плоский ноутбук.
— Ну как? — спросил Йона.
— Что?
— Скопировал компьютер Пальмкруны?
— Все готово. Это — компьютер-клон, — ответил молодой человек с таким видом, словно не вполне понял вопрос.
Комиссар обошел стол и посмотрел на экран.
— Перейди, пожалуйста, к почте.
Юхан сказал «та-дам!» и открыл программу.
— Посмотрим переписку за последнюю неделю.
— Начнем с входящих?
— Да-да. С них.
— Как думаешь, я понравился Саге? — вдруг спросил Юхан.
— Нет.
— Любовь начинается со ссоры.
— Попробуй дернуть ее за косичку, — посоветовал Йона и указал на экран.
Йонсон открыл папку входящих и провел рукой по губам.
— Jackpot-voitto, — объявил он.
Комиссар увидел три письма с обратным адресом [email protected] и прошептал:
— Открой.
Юхан щелкнул по первому, и письмо Бьёрна Альмскуга развернулось на весь экран.
— Jesus Christ Superstar, — тихо протянул Юхан и отъехал в сторону.
44 Письмо
Комиссар прочитал письмо, немного постоял без движения, открыл оба других, перечитал их дважды и пошел к Саге, все еще сидевшей перед музыкальным центром.
— Нашли что-нибудь? — спросила она.
Йона кивнул:
— Второго июня на электронную почту Карла Пальмкруны пришло письмо от шантажиста, Бьёрна Альмскуга, отправленное с анонимного адреса.
— Значит, все сводится к шантажу, — вздохнула Сага.
— Не уверен, — мотнул головой Йона и стал рассказывать о последних днях Карла Пальмкруны.
Пальмкруна вместе с Джеральдом Джеймсом из Научно-технического совета уехал на военную фабрику «Силенсиа Дефенс» в Тролльхеттене. Письмо Альмскуга он прочитал, видимо, только вернувшись вечером домой, так как ответил лишь в 18.25. В своем письме Пальмкруна предупреждал шантажиста о серьезных последствиях. На следующий день около полудня Пальмкруна отправил шантажисту еще одно письмо, по которому было видно, как он подавлен. После этого он, вероятно, приделал петлю к крюку от люстры и попросил домработницу оставить его. Когда она ушла, Пальмкруна включил музыку в салоне, поставил «дипломат» стоймя, взобрался на него, надел петлю на шею и перевернул портфель ногой. Сразу после смерти несчастного пришло второе письмо от Альмскуга, а на следующий день — третье.
