— Аксель Риссен помнит всю музыку, какую ему доводилось слышать, каждый звук, сыгранный на любом инструменте в симфоническом оркестре…
— Объясни?..
— Он сумел рассмотреть, какое произведение исполнял квартет, когда был сделан снимок. Второй струнный квартет Белы Бартока.
— Ладно, ты оказался прав, — быстро сказала Сага. — Определить пьесу получилось, но…
— Фотографию сделали тринадцатого ноября две тысячи девятого года, — неожиданно жестко перебил комиссар.
— Значит, эти сволочи вели дела с Суданом уже после того, как аль-Баширу предъявили обвинение, — сосредоточенно сказала Сага.
— Да.
— Они знали, что оружие пойдет в Дарфур, — прошептала она.
Йона кивнул и двинул желваками.
— Пальмкруна не должен был находиться в этой ложе, — сказал он. — Сальман не должен был там находиться. Никто не должен был там быть.
— Но вот они все, на фотографии. — Сага с трудом сдерживала рвение. — Рафаэль Гуиди провернул отличную сделку с Суданом.
— Да. — Комиссар посмотрел в голубые, как летнее небо, глаза Саги.
— Самая крупная рыба, как всегда, оказалась самой гнусной, — констатировала Сага. — Сколько раз об этом говорили, большинство обо всем догадывается… но самые главные преступники вечно уходят от наказания.
Они молча рассматривали лица четырех человек в ложе «Альте Опер», шампанское и музыкантов со старинными инструментами Паганини.
— Значит, мы разгадали первую загадку. — Сага перевела дух. — Фотография сообщила нам о попытке Судана купить оружие, несмотря на запрет.
— Пальмкруна был там. Деньги на его счете, безусловно, взятка, — медленно проговорил Йона. — Но в то же время… Пальмкруна так и не дал согласия на экспорт оружия в Судан, так что…
Он резко замолчал — в кармане пиджака вдруг зажужжал телефон. Йона коротко поговорил и взглянул на Сагу.
— Это Аксель Риссен, — сказал он. — Утверждает, что понял, о чем говорит фотография.
74
Продуманный план
На заднем дворе Финской церкви одиноко сидел, положив локти на поднятые колени, железный мальчик сантиметров пятнадцати в высоту. В трех метрах от мальчика стоял, прислонившись к стене охряного цвета, Аксель Риссен и ел лапшу из картонного стаканчика. Рот у него был набит, и когда он увидел, как Йона с Сагой входят в калитку, то помахал им палочками.
— Так что же вы поняли? — спросил Йона.
Аксель кивнул, поставил стаканчик с лапшой на подоконник церкви, вытер рот салфеткой и пожал руку Саге, потом комиссару.
— Вы сказали, что поняли, о чем фотография, — напомнил Йона.
Аксель опустил глаза, тяжело вздохнул, потом снова посмотрел на них.
— Кения, — сказал он. — Четверо в ложе пили шампанское, потому что договорились насчет большой поставки оружия в Кению.
Он замолчал.
— Продолжайте, — попросил Йона.
— Кения покупает миллион с четвертью единиц произведенных по лицензии боеприпасов калибра 5.56×45 миллиметров.
— Для автоматических карабинов, — прокомментировала Сага.
— Партия отправляется в Кению, — тяжело продолжал Аксель, — но не Кения получит оружие. Оно пойдет дальше — в Судан, дарфурской милиции. Я вдруг все понял. Совершенно очевидно, что оружие предназначено для отправки в Судан — ведь покупателя представляет Агата аль-Хайи.
— А при чем тут Кения? — спросил Йона.
— Смотрите: четверо в ложе встретились уже после того, как был выдан ордер на арест президента аль-Башира. Второй струнный квартет Бартока исполнялся всего один раз. Поставки в Судан запрещены — в Судан, но не в Кению, страну, граничащую с Суданом на юге.
— Почему вы в этом так уверены? — поинтересовалась Сага.
— После самоубийства Карла Пальмкруны я унаследовал его дела. Свое последнее дело он не довел до конца. Я обещал сегодня подписать разрешение на экспорт, — сосредоточенно ответил Аксель.
— То же оружие, та же сделка. После того как в Гааге выдали ордер на арест президента, стороны просто вычеркнули «Судан» и вписали «Кения», — сделала вывод Сага.
— Абсолютно очевидно.
— До того, как кто-то сфотографировал тех, кто пришел на встречу, — уточнил Йона.
— Когда Пальмкруна покончил с собой, рабочая группа была уже готова. Видимо, все думали, что он успел подписать разрешение на экспорт.
— Ну и огорчились же они, когда поняли, что он ничего не подписал, — улыбнулся комиссар.
— Сделка повисла в воздухе, — прибавила Сага.
— Меня взяли на эту должность очень быстро, — продолжал Аксель. — Просто втиснули ручку мне в пальцы, чтобы заставить подписать контракт.
— Но?
— Я хотел составить собственное суждение.
— И вы его составили.
— Да.
— Все выглядело законно? — спросила Сага.
— Да… я пообещал подписать контракт. И я бы его непременно подписал, если бы не увидел фотографию и не связал ее с Кенией.
Все трое молча смотрели на железного мальчика, самую маленькую скульптуру в Стокгольме. Йона протянул руку и погладил мальчика по маленькой голове. После целого дня на солнце металл был теплым, как живое тело.
— Сейчас товар грузят на судно в Гётеборге, — тихо сказал Аксель.
— Я поняла. Но без разрешения на экспорт…
— … оружие не покинет Швецию, — быстро закончил Аксель.
— Вы сказали — от вас ждут, что вы сегодня подпишете разрешение, — напомнил комиссар. — Вы можете как-нибудь задержать дело? Для нашего расследования очень важно, чтобы вы ничего никому не сообщали.
— Они не собираются просто сидеть и ждать.
— Скажите, что вы еще не вполне готовы, — предложил Йона.
— Хорошо, хотя это будет сложно. Сделка и так задерживается из-за меня, но я попытаюсь.
— Здесь дело не только в расследовании, но и в вашей безопасности, — пояснил комиссар.
Аксель улыбнулся и скептически спросил:
— Думаете, мне будут угрожать?
Йона улыбнулся в ответ и ответил:
— Они ждут положительного решения. Если вы скажете «нет», люди потеряют огромные вложения. Я и представить себе не могу, какие взятки пришлось дать правильным людям в Кении, чтобы они закрыли глаза на сделку.
— Я не смогу тянуть с разрешением до бесконечности. Понтус Сальман целый день пытается связаться со мной. Это большие люди в военной промышленности, у меня не выйдет дурачить их, — сказал Аксель, и в этот момент зазвонил его мобильный телефон.
Он быстро глянул на дисплей и чертыхнулся:
