— Я хотела кое-что сказать!
— Например, что я был прав.
— Не воображай. — Сага встала, сердито сверкнув глазами.
— Когда бьют слишком сильно…
— Я не била сильно. Я именно что притормозила, потому что мне в голову пришла одна важная мысль.
— Я понял.
— Наплевать мне, что ты там понял! Но я придумала, что Пенелопу нужно использовать как приманку.
— Ты это о чем?
— Я вспомнила, что она перебирается в другое жилье, и прямо перед тем, как я тебя ударила, мне в голову пришла идея. Я притормозила, потому что тебя нельзя было вырубать — нам надо поговорить.
— Ну говори, — беззлобно согласился комиссар.
— Я сообразила, что Пенелопа все равно будет приманкой для ликвидатора, хотим мы того или нет. Она будет притягивать его.
Йона перестал улыбаться и только задумчиво кивал.
— Продолжай.
— Мы не знаем, слушает ли «гроб» наши радиосообщения, если ему, как говорят, RAKEL не помеха… но, похоже, слушает, потому что он нашел Пенелопу на Чюммендё.
— Похоже на то.
— Так или иначе, но он ее найдет, я уверена. И его не остановит, что она под защитой полиции. Мы сделаем все, чтобы сохранить в тайне место, где она живет, но ведь защищать ее, не переговариваясь по рации, невозможно.
— Значит, он ее найдет.
— Вот об этом я и подумала… Пенелопа станет приманкой, вопрос только в том, будем мы готовы, когда он явится, или нет. Естественно, ее будут защищать как обычно, но если отправить туда оперативную спецгруппу, то, может быть, нам удастся взять нашего ликвидатора.
— Верно-верно… правильно мыслишь.
76
Безопасная квартира
Карлос, Сага и Йона торопливо прошли по длинному коридору, ведущему во владения Службы безопасности. Вернер Санден уже ждал их, сидя на мягком диване. Когда они вошли, он, не тратя времени на приветствия, заговорил, едва они успели закрыть за собой дверь:
— Мы подключили Клару Улофсдоттер из Международной ассоциации прокуроров… Это большое подспорье для уголовной полиции и Службы безопасности, но кого хоть вы ловите?
— Мы мало что знаем, — вздохнула Сага. — Мы даже не знаем, работает ли преступник в одиночку или нет. Он может оказаться из профессионалов бельгийских или бразильских, или бывшим кагэбистом, он вообще мог заявиться из любой страны бывшего Восточного блока.
— Прослушивать наши радиопереговоры не так уж и сложно, — заметил Карлос.
— «Гроб», конечно, знает, что Пенелопу Фернандес охраняют и проникнуть к ней будет трудно, — сказал Йона. — Но иногда двери все же открываются, телохранители теряют бдительность, Пенелопе нужно приносить еду, она будет встречаться с матерью, психологом, Никласом Дентом, он будет составлять психологический профиль преступника…
Йона замолчал — у него зазвонил телефон. Комиссар торопливо глянул на высветившийся номер, но отвечать не стал.
— Конечно, мы в первую очередь защищаем Пенелопу, — сказала Сага. — Но при этом еще получаем возможность взять человека, который убил нескольких наших коллег.
— Я не стану напоминать, насколько он опасен, — добавил Йона. — Ни с кем опаснее мы еще не сталкивались.
* * *
Охраняемая квартира располагалась в доме номер один по Стургатан; окна выходили на Сибюллегатан и площадь Эстермальмсторг. Ближайший жилой дом находился метрах в ста, а то и дальше.
Сага Бауэр придерживала дверь, а доктор Даниэлла Рикардс осторожно выводила Пенелопу из сине-серого полицейского автобуса. Их окружали вооруженные полицейские из Службы безопасности.
— Это самое надежное наземное жилище во всем Стокгольме, — объясняла Сага.
Пенелопа никак не отозвалась на ее слова. Она просто шла за Даниэллой к лифту. По всему подъезду, на всех лестничных площадках были расположены скрытые камеры. В лифте Сага продолжала:
— Мы установили датчики движения, новейшую сигнализацию и два телефона, соединенных напрямую с центром связи.
На третьем этаже Пенелопу провели в мощную бронированную дверь, и девушка оказалась в своеобразной прихожей, где сидел телохранитель в форме. Сага открыла еще одну дверь, и все вошли внутрь.
— Квартира полностью защищена от пожаров. Автономное энергоснабжение, собственная вентиляционная система, — продолжала Сага.
— Здесь вы в безопасности, — подхватила Даниэлла.
Пенелопа подняла голову и посмотрела на врача пустым взглядом. Помолчала, потом почти беззвучно проговорила:
— Спасибо.
— Если хотите, я могу остаться.
Пенелопа помотала головой, и Даниэлла вышла из квартиры следом за Сагой.
Пенелопа тщательно заперла за ними дверь и встала перед окном с пуленепробиваемым стеклом. Окно выходило на Эстермальмсторг. Что-то вроде пленки на стекле делало окно непрозрачным для тех, кто смотрел с улицы. Пенелопа выглянула в окно. Она подумала, что среди людей, ходивших по площади, наверняка есть переодетые полицейские.
Она осторожно подвинулась. В комнате не было слышно уличных звуков.
Вдруг в дверь позвонили.
Пенелопа дернулась; сердце тяжело заколотилось.
Она подошла к двери и нажала кнопку монитора. Женщина-полицейский, сидевшая в тамбуре возле квартиры, посмотрела в камеру и объяснила, что к Пенелопе пришла мать.
— Пенни, Пенни! — беспокойно звала Клаудия, стоявшая за спиной у женщины.
Пенелопа со щелчком отперла замок, открыла тяжелую стальную дверь и сказала:
— Мама. — Ей казалось, что ее голос не проникает сквозь плотную тишину, царящую в квартире.
Пенелопа впустила мать, снова заперла замок, но так и осталась стоять перед дверью, пощипывая губы и чувствуя, что начинает дрожать. Она постаралась сделать лицо бесстрастным.
Она коротко посмотрела на мать, избегая ее взгляда. Пенелопа знала: мать явилась обвинять ее. Ведь она, Пенелопа, не уберегла сестру.
Клаудия осторожно шагнула в коридор и выжидательно огляделась.
— Они заботятся о тебе, Пенни?
— Все нормально.
— Тебя обязаны защищать.
— Меня и защищают. Здесь безопасно.
— Этого достаточно, — почти беззвучно сказала Клаудия.
Пенелопа проглотила слезы. Почувствовала спазм и боль в горле.
— Столько всего нужно сделать, — продолжала мать, отвернувшись. — Я… я не могу понять, просто не могу осознать, что надо устраивать похороны Виолы.
Пенелопа медленно кивнула. Мать вдруг протянула руку и коснулась ее щеки. Пенелопа невольно дернулась, и мать быстро отвела руку.
