— Ага, — неуверенно ответил Стивен.
— Я прошу тебя нарушить чьи-либо приказы?
— Это уже казуистика. Ну да, детектив Кеннеди не запрещал мне говорить с вами, но только потому, что ему такая возможность в голову не приходила.
— Хотя должна была прийти, так? А раз не пришла, то это его проблемы, а не твои и не мои. Ты ему ничего не должен.
Стивен провел рукой по волосам.
— Пожалуй, должен, — сказал он. — Именно он взял меня на это дело. Он сейчас мой босс. По правилам я выполняю его приказы — и ничьи больше.
У меня челюсть отвисла.
— По правилам? Что за… Ты вроде бы говорил, что поглядываешь в сторону спецопераций. Так что ж мы тут онанизмом занимаемся? Ты меня не за того принял, Стивен. Совсем не за того.
— Нет-нет, — возмутился он. — Конечно же… Да что вы… Я правда хочу в спецоперации!
— Думаешь, мы целыми днями сидим и читаем правила? По-твоему, я три года продержался под глубоким прикрытием в наркосиндикате, потому что соблюдал правила? Скажи, что ты пошутил, малыш. Пожалуйста. Скажи, что я не потратил бездарно время, выбрав твое дело.
— А я не просил вас читать мое дело. Вы его до этой недели в глаза не видели, пока вам не понадобился свой человек в расследовании.
Браво, малыш!
— Стивен, я предлагаю тебе возможность, за которую любой из стажеров в полиции, любой из твоих однокурсников, любой из тех, кого ты завтра утром встретишь на работе, продаст свою бабушку. А ты отмахиваешься, потому что я не уделял тебе достаточно внимания?
Он покраснел так, что пропали веснушки, но не сдался.
— Нет. Я пытаюсь поступить правильно.
Господи, да он совсем ребенок.
— Если тебе еще неизвестно, приятель, то запиши и выучи наизусть: правильно — не всегда так, как написано в твоих любимых правилах. По сути и по-простому, правильно здесь то, что я предлагаю тебе спецоперацию. Некоторая моральная неопределенность — неизбежное приложение к работе. Если ты не готов к этому, самое время разобраться.
— Это же операция против своих.
— Солнышко, ты даже не догадываешься, как часто это случается. Впрочем, если тебе это не по плечу, об этом должен знать не только ты, но и я. Возможно, нам обоим придется поменять взгляды на твою будущую карьеру.
— Если я откажусь от вашего предложения, — напряженно сказал Стивен, — дорога в спецоперации мне закрыта.
— И не в отместку. Малыш, не валяй дурака. Парень может трахнуть сразу обеих моих сестер, выложить видео на «Ю-тюбе» — а я буду работать с ним с удовольствием, пока буду уверен, что он хорошо делает работу. Но если я пойму, что ты в принципе не годишься для работы под прикрытием, тогда — нет, я не стану рекомендовать тебя. Считай, что я псих.
— Я могу подумать — пару часов?
— Не-а, — сказал я, отшвыривая сигарету. — Если не дашь ответ сразу, то можно вообще не давать. У меня есть куда пойти и с кем поговорить, у тебя наверняка тоже. Короче, Стивен, следующие несколько недель можешь служить машинисткой у Снайпера Кеннеди, а можешь работать детективом у меня. На что ты скорее подпишешься?
Стивен прикусил губу и намотал конец шарфа на руку.
— Если мы договоримся, — начал он, — какого рода вопросы вы будете задавать? Просто для примера.
— Ну, для примера: как получите результаты дактилоскопии, мне интересно услышать, чьи отпечатки обнаружились на чемоданчике, на его содержимом и на окне, из которого выпал Кевин. Меня также интересовало бы полное описание его травм — лучше всего с диаграммами и отчетом о вскрытии. Возможно, этого мне хватит надолго; кто знает, может оказаться, что больше ничего и не понадобится. Я все верну через пару дней… Ну?
Через мгновение Стивен шумно выдохнул — пар заклубился в холодном воздухе — и поднял голову.
— Без обид, — сказал он, — но прежде чем сливать закрытую информацию по убийству совершенно незнакомому человеку, я хотел бы увидеть какое-нибудь удостоверение.
— Стивен, ты мне действительно по душе. — Я расхохотался, доставая удостоверение. — Мы с тобой друг другу очень пригодимся.
— Ага, — ответил Стивен, не слишком радостно. — Надеюсь.
Разлохмаченная шевелюра Стивена склонилась над моим удостоверением, и на секунду под бравурным торжественным маршем — «Обломись, Снайпер, теперь это мой мальчик» — стукнул пульс простой человеческой благодарности к малышу. Приятно было чувствовать, что кто-то на моей стороне.
12
Дальше оттягивать поездку домой возможности не было. Я попытался поднять себе дух обедом в рыбном ресторанчике Лео Бердока — одна мысль об этом могла меня примирить с возвращением в Либертис, — но даже великолепнейшая копченая треска с картошкой рано или поздно кончается. Как и большинство ребят в спецоперациях, я не очень-то умею бояться. Мне доводилось ходить на встречи с людьми, серьезно настроенными порубить меня на мелкие кусочки и художественно закатать в бетон, — и я даже не покрывался испариной. Но теперь, однако, на меня словно дом рухнул. Я повторял себе то же самое, что говорил юному Стивену: бесстрашный детектив Фрэнки, считай это наиопаснейшей операцией под прикрытием.
Квартира изменилась. Я толкнул незапертую входную дверь, вошел в коридор, и меня окатила волна тепла, голосов и запаха виски и пряностей, излившаяся из распахнутой двери родительской квартиры. Отопление работало на всю мощность, в переполненной гостиной люди плакали, обнимались, прижимались друг к другу головами, наслаждались всем этим ужасом, носили детей, упаковки пива и тарелки с бутербродами, накрытые полиэтиленовой пленкой. Даже Дейли пришли — смерть все уравнивает, хотя мистер Дейли чертовски напрягался, а миссис Дейли словно наглоталась транквилизаторов. Первым делом я автоматически начал выцеливать папашу, но они с Шаем и другими парнями застолбили мужской участок на кухне — с сигаретами, пивом и односложной беседой. Пока что па выглядел неплохо. На столе под статуей Иисуса, среди цветов, поминальных открыток и электрических свечей, стояли фотки Кевина: Кевин-младенец в виде розовой сосиски; на первом причастии в нарядном белом костюмчике а-ля сериал «Полиция Майами»; на берегу с бандой орущих, прожаренных солнцем парней, помахивающих разноцветными коктейлями.
— Ну наконец-то, — рявкнула ма, отодвигая кого-то локтем с дороги. Она переоделась в свой потрясающий лавандовый наряд, который, видимо, являлся хитом ее гардероба, и, судя по всему, серьезно наревелась с вечера. — Не больно-то ты торопился!
— Я приехал, как только смог. Ты как себя чувствуешь?
Она ухватила меня за мякоть руки — до ужаса знакомой хваткой омара.
— Ну-ка, иди сюда. Этот парень с твоей работы, который с челюстью, говорит, мол, Кевин выпал из окна.
Похоже, ма восприняла это как личное оскорбление — у нее под эту категорию подходит абсолютно все.
