Мы с Рози пошли взглянуть на новую глэм-роковую группу с названием «Губная помада на Марсе» — Рози слышала, что неплохую, — и на всех, кто еще там будет. Мы пили лучшее немецкое белое и танцевали до упаду — я любил смотреть, как Рози танцует, как двигает бедрами, как взметаются ее волосы, и слушать, как она смеется: она никогда не танцевала с каменным лицом, как другие девчонки, она танцевала с выражением. Вечер обещал быть замечательным. Группа оказалась не «Лед Зеппелин», но у них были приличные стихи, клевый ударник и бесшабашность, как почти у всех групп в те времена — когда нечего терять, когда наплевать, что нет ни малейшего шанса подняться высоко, зато, отдав группе всю душу, перестаешь быть безработным, обреченно сидящим в своей комнатенке и получаешь капельку магии.
Бас-гитарист от усердия порвал струну и пока менял ее, мы с Рози подошли к бару — взять еще вина.
— Фигня это ваше вино, — сказала Рози бармену, обмахиваясь топиком.
— Да знаю я! Его гонят из сиропа от кашля: открываешь бутылку, оставляешь на пару недель в буфете, пусть немного выветрится, и — полный вперед.
С барменом мы ладили.
— Фиговей, чем обычно. Наверное, неудачную партию взял. Что, совсем ничего приличного нет, что ли?
— И так сойдет, нет, что ли? А хочешь, бортани своего, погоди, пока закроемся, — я предложу кое-что получше.
— Мне самому тебе врезать, или пусть твоя герла этим займется? — поинтересовался я. Подруга бармена щеголяла прической-ирокезом и бицепсами в наколках. С ней мы тоже ладили.
— Лучше ты. Она бьет сильнее. — Бармен подмигнул нам и отправился за сдачей.
— У меня новости, — сказала Рози.
Она говорила серьезно. Я сразу забыл про бармена и с перепугу начал бешено подсчитывать в уме даты.
— Да? И какие?
— В следующем месяце кто-то увольняется с конвейера на «Гиннессе». Па расхватил меня там как мог, так что работа моя — если захочу.
Я перевел дыхание.
— Ух, круто. — Сложно радоваться за кого-нибудь другого, особенно если замешан мистер Дейли, но Рози была моей девочкой. — Блестяще. Ты молодец.
— Я отказалась.
Бармен швырнул по стойке сдачу; я поймал.
— Почему?
Она пожала плечами:
— Не хочу ничего брать у отца. Я всего добьюсь сама. И в любом случае…
Группа снова врубилась с радостным оглушающим грохотом барабанов, и конец фразы я не услышал. Рози улыбнулась и показала в дальний угол зала, где обычно можно было расслышать хотя бы собственные мысли. Я взял ее за руку и повел вперед, через стайку прыгающих девчонок в перчатках без пальцев и с размалеванными глазами. Вокруг девчонок стояли замороженные парни — в надежде, что если стоять достаточно близко, то наверняка об кого-нибудь потрешься.
— Ну вроде нормальная группа, — заметила Рози, усаживаясь на подоконник заложенного окна.
— Классные ребята…
Всю неделю я прочесывал город в поисках работы, и почти везде меня поднимали на смех. В самом грязном ресторане мира открылась вакансия «младшей посудомойки», и я воспрянул духом в уверенности, что ни один нормальный туда не сунется, но менеджер охладил мой пыл, едва узнав мой домашний адрес, который недвусмысленно сообщал, что будет пропадать инвентарь. Вот уже несколько месяцев Шай не пропускал ни дня без замечания о том, что мистер Аттестат со всем своим образованием не в состоянии принести в дом зарплату. Бармен только что пустил кровь моей последней десятке. И меня устраивала любая группа, лишь бы играла погромче — мозги прочистить.
— Ну, до классных им далековато, а так нормально, хотя наполовину из-за этого… — Рози подняла бокал к потолку. Осветительные прожекторы и лампы в «Галлигане» крепились к балкам упаковочной проволокой. За свет отвечал парень по имени Шейн. И если сунуться к его пульту со стаканом в руке, можно было схлопотать.
— Из-за света? — недоуменно переспросил я.
Шейн выжал из прожекторов какое-то бегающее серебристое мерцание, и группа обрела хоть и слабый, но почти гламур. Слава Богу, хоть кто-то прилично выполнял свою работу.
— Ага. Вот Шейн классный! Это он ребят делает, создает атмосферу; убери свет и костюмы — останутся четыре парня, выставляющих себя на посмешище.
— Как и любая другая группа, — засмеялся я.
— Ну да. Наверное. — Рози взглянула на меня искоса, почти робко, поверх бокала. — Фрэнсис, знаешь что…
— Что?
Я всегда восхищался умом Рози. Если бы я мог попасть внутрь ее, я бы с радостью всю оставшуюся жизнь просто бродил и смотрел.
— Вот чем мне хотелось бы заниматься, — уверенно произнесла она.
— Светом? Для групп?
— Ага. Я же обожаю музыку. С детства мечтаю работать в этом бизнесе.
Я знал об этом, вся наша улица знала… Подумать только: Рози потратила все подаренные на конфирмацию деньги на альбомы! А вот про свет она никогда раньше не говорила.
— Петь я не умею ни хрена, и все это искусство не для меня — песни сочинять, на гитаре бацать, ничего такого. А вот это мне нравится… — Она ткнула подбородком в перекрестие лучей света.
— Почему?
— Да потому, что это делает группу лучше. Не важно, удачный у них вечер или нет, может, наберется с десяток зрителей, может, вообще никто не обратит на них внимания; что бы ни случилось, придет вот такой Шейн и сделает их лучше. А настоящий мастер своего дела может сделать их во много раз лучше — и так каждый раз. Мне это нравится.
Сияние ее глаз вознесло меня на седьмое небо. Я пригладил локоны Рози, растрепавшиеся от танцев.
— Да, это действительно здорово.
— Понимаешь, многое зависит от того, здорово ли он делает свою работу. У меня такого еще никогда не было. Всем плевать, хорошо ли я шью; главное — не напортачить. На «Гиннессе» будет то же самое. Я хочу что-то делать блестяще, по-настоящему здорово, и чтобы от меня что-то зависело.
— Хочешь, проведу тебя за кулисы в «Гайети», подергаешь рубильники, — предложил я, но Рози не засмеялась.
— Господи, только посмотри. Здесь аппаратура — дешевое дерьмо; представь, что можно сделать с настоящим оборудованием, как на больших площадках. Если работать с приличной группой, которая ездит в туры, каждые пару дней будешь работать на новой аппаратуре…
— Я не отпущу тебя в тур с бандой рок-звезд, — запротестовал я. — Кто знает, на чем еще ты будешь работать.
— Ты тоже поедешь, с техническим персоналом.
— Прекрасно. Накачаю такие мускулы, что даже «Роллинги» не посмеют сунуться к моей чувихе! — Я напряг бицепс.
— Ты согласишься?
— А мне дадут обкатывать фанаток?
— Скотина, — радостно ответила Рози. — Ни за что. Только если я начну объезжать рок-звезд. Но серьезно: согласишься? Технический персонал или что-нибудь еще?
