— Совершенно верно, — весело кивнул Люк Пауэлл, широко улыбаясь молодому парню, сбитому с толка.
— А-а… — промямлил официант, делал пометки в блокноте.
— Кстати, картошку по-французски придумали не во Франции, а в Америке, — не без гордости добавил Пауэлл.
— Ясно, — кивнул официант.
— Мне салат, пожалуйста, — сказал директор.
— Ясно, — с облегчением повторил официант, захлопывая блокнот. Он еще немного постоял возле их столика, но, поскольку больше никто ничего не сказал, он ушел.
— Ну, как вы? — спросил Люк Пауэлл, широко улыбаясь.
— Неплохо для развивающейся страны третьего мира, — ответила Янина. Она открыла сумочку, достала оттуда фотографию и передала ее Пауэллу. — Мистер Пауэлл, приступим прямо к делу.
— Прошу вас, — поморщился он, — зовите меня Люком.
Американец взял черно-белое фото. Он увидел на снимке парадную дверь американского консульства и легко узнаваемое лицо Джонни Клейнтьеса, выходящего из здания.
— Ах! — воскликнул он.
— В самом деле ах, — кивнула Янина.
Пауэлл снял очки в золотой оправе и постучал ими по снимку.
— Возможно, у нас с вами общий интерес?
— Возможно, — негромко согласился директор.
А он сильный игрок, подумала Янина Менц. Американец перестроился молниеносно, сохранив при этом совершенно невозмутимое, «покерное» лицо.
«Невинный шестилетний мальчик из Гугулету стал заложником в объявленной охоте на Тобелу Мпайипели, которого разыскивают и разведчики, и военные, и полиция».
— Не преувеличивай, — сказал редактор отдела новостей, нервно прохаживаясь за спиной Аллисон. Пора было сдавать статью в набор.
«Человек, представившийся сотрудником министерства обороны, вчера вечером забрал Пакамиле Нзулулвази из дневного детского центра. Пакамиле — сын гражданской жены Мпайипели, Мириам Нзулулвази, которая тоже загадочным образом исчезла из отделения банка „Абса“ на Херенграхт».
— Не преувеличивай, — повторил редактор, и Аллисон захотелось, чтобы он наконец умолк и дал ей сосредоточиться.
— Что случилось в Лусаке? — спросила Янина Менц.
Люк Пауэлл посмотрел на нее, а потом на директора. Затем снова надел очки.
Что за странная игра, подумала Янина Менц. Он знает, что они знают, а они знают, что он знает, что они знают.
— Мы до сих пор пытаемся это выяснить, — сказал Пауэлл.
— Значит, вас кинули?
На добром лице Люка Пауэлла не отразилось ничего, хотя он кипел от негодования. Ему, представителю сверхдержавы, было неприятно терпеть унижение из-за срыва маленькой африканской эскапады. Но Люк Пауэлл был прежде всего профессионалом.
— Да, — ровным тоном произнес он, — нас кинули.
Четверо солдат, пилот и второй пилот сидели кружком на траве и болтали.
Тобеле Мпайипели стало полегче, потому что теперь они были на более безопасном расстоянии. Он слышал их голоса, но слов не разбирал. Судя по периодическим взрывам хохота, ребята травят анекдоты. Иногда до него доносился треск рации. Тогда гогот на время стихал.
После пережитого волнения ему было не по себе. Хорошо, что сейчас можно время от времени шевелить руками и ногами, хорошо, что можно убрать острые камни и раздвинуть перед лицом траву.
Зато появился новый повод для беспокойства: сколько еще ждать?
Очевидно, солдаты дожидались сигнала. Тобела понимал, что сигнал дадут, если обнаружат его. Проблема в том, что, пока он лежит здесь, под мостом, тревогу не объявят. Значит, они проторчат здесь всю ночь.
Уходят драгоценные часы. Он мог бы сейчас мчаться к Лусаке. Конечно, не все потеряно, время еще есть. Но проблемы возможны. Паспорт у него есть, а вот документов на мотоцикл нет. Правда, в Африке этот вопрос можно решить по-другому: сунуть в паспорт несколько сторандовых купюр и понадеяться на авось, нужно только присмотреться, выбрать место и время. И нужного человека. Даже в Африке иногда можно нарваться на честного таможенника. Риск всегда существует. Лучше найти дыру в пограничной ограде или прорезать ее и спокойно ехать дальше. На его пути будет река Замбези, которую не так просто пересечь.
Поэтому эти лишние часы ох как необходимы!
И потом, конечно, возникает еще одна небольшая проблема. Пока темно, он в безопасности. Но утром, когда взойдет солнце, убежище под мостом станет бесполезным.
Так что пора.
— Люк, я одного не понимаю, — сказал директор. — Инкукулеко, предполагаемый южноафриканский двойной агент, работает на вас. Зачем вы согласились купить у Джонни Клейнтьеса то, что вам и так известно?
Пауэлл покачал головой.
— А если нам кажется, что мы знаем, кто он такой? — спросил директор.
Янина Менц удивилась. Ей директор ничего не сообщил о своих подозрениях.
— Господин директор, по-моему, разговор пошел не в том направлении, — сказал Пауэлл.
— Дело в том, что здесь чувствуется крысиная вонь.
— Я ничего вам не отвечу. Я намерен обсудить нашу общую проблему в Лусаке. Боюсь, это все.
— Люк, запирательство бессмысленно. Зачем так рисковать? Вы ведь сразу все поняли, в тот миг, когда Клейнтьес вошел в здание консульства. Вы знали, что снаружи у нас стоит фотограф.
На секунду Пауэлла отвлек официант. Разумеется, парень поставил перед американцем стейк с сыром, перед Яниной — картошку, а директору придвинул апельсиновый сок.
— Я не… — начала было Янина, но потом решила: пусть все будет как есть, если она начнет выговаривать официанту, лучше не станет. Поэтому она просто передвинула стакан с соком к себе.
— Пойду возьму салат, — сказал директор, вставая.
— Можно кетчупа? — попросил Пауэлл.
— Что, простите? — спросил официант.
— Он хочет томатный соус, — раздраженно пояснила Янина.
— А, да! Конечно!
— Зачем вы это делаете? — спросила она Пауэлла.
— Что я делаю?
— Нарочно используете американизмы.
— О, я просто способствую распространению культуры, — улыбнулся ее собеседник.
— Культуры?
Пауэлл продолжал улыбаться. Официант принес томатный соус. Пауэлл щедро полил им картошку, взял вилку, наколол несколько ломтиков, отправил их в рот и похвалил:
— Отличная картошка!
Янина смотрела, как жадно ест американец. Наконец, вернулся директор с полной тарелкой салата.
— У вас есть какие-нибудь предположения относительно того, кто мог спалить вас в Лусаке? — спросила Янина.
