Вскоре они оказались у вросшего в землю
строения. У входа полыхала фиолетовая завеса. После вежливой попытки пропустить
девушку вперед, на которую умная Ната не клюнула, Чимоданов стал орать в
надежде, что к ним кто-нибудь выйдет. Его крики были услышаны неожиданно
быстро. На этот раз по лестнице поднялся сам Арей.
– Ступайте за мной след в след! –
приказал он, сухо кивнув Чимоданову.
Заметив, что Петруччо не придал особого
значения его словам, Арей нетерпеливо щелкнул пальцами и, выхватив из воздуха
неизвестного тощего комиссионера с полыхающим носом, пинком послал его вниз по
лестнице. Комиссионер пролетел несколько ступеней, а затем вдруг вспыхнул и
растаял, наткнувшись на незримую преграду.
– Подумать только: и это светлая магия,
наложенная хранителем! В резиденции мрака! Вот к чему приводит совмещение
противоположностей! – недовольно произнес Арей.
Он еще раз взглянул на Чимоданова, коротко
повторил: «Точно за мной!» и стал спускаться. После его ног на ступеньках
оставались слабые мерцающие следы – подсказка, куда ступать. Внизу Эссиорх,
только-только закончивший накладывать охранные путы на нижнюю часть лестницы,
беседовал с валькирией-одиночкой. Улита, вскрыв кинжалом банку с паштетом,
поедала его, зачерпывая тем же кинжалом.
– Когда я психую – я ем. Но когда я ем – я
психую, что ем много. Замкнутый круг. Дурная бесконечность, – произнесла
она с набитым ртом.
Ната хотела съехидничать по этому поводу, но
благоразумно передумала.
Арей открыл сундук и достал большой стеклянный
шар, внутри которого клубился туман. Туман был насыщенно красным, пульсирующим
и оставался светлым лишь в центре. Ната вгляделась. Ей почудилось, что внутри
тумана скользят тени. Каждая тень имела лицо. Ага! Да это же несложный артефакт
для наружного наблюдения.
– Мы в осаде! – сказал Арей, кивнув на
шар. – То, что вы сумели к нам пробиться, чудо. Некоторый контроль мы
сохранили только над рекой. К квартире Эссиорха мы бы уже не пробились. Стражи
из Нижнего Тартара наготове.
– Это вы подослали ту девушку с очками? –
спросил Чимоданов.
Объяснять, кто такая «та девушка», ему не
пришлось. Арей взглянул на Эссиорха. Мрак договаривался со светом.
– Мы считаем, ее послало провидение. Закон
баланса. Закон замка и ключа. Загадки и разгадки. Ей было приказано довести вас
до того места, куда мрак сумел прислать Мамая. К реке, – ответил Эссиорх.
– Но почему тартарианцы не могли напасть на
нас на катере? – спросил Евгеша.
– Разве вода не твоя стихия? Опять же,
откровенно говоря, не вы главная цель тартарианцев. Им нужны Дафна, я и
Арей, – шепнул ему Меф, заметив по поднявшимся бровям Мошкина, что тот
собирается задать очередной вопрос из своего гениального цикла.
Мошкин уныло кивнул. Бедный Евгеша! Он вечно
страдал от собственной ненужности, от сознания того, что мир, оказывается,
прекрасно может существовать и без него. Даже стражам из Нижнего Тартара он
был, оказывается, не слишком интересен. Проклятый комплекс третьего лишнего.
– А сейчас нам неплохо было бы выставить
караульного. Артефакты и заклинания – это охранный комплект для бедных. Полной
гарантии они не дают. Живые глаза всегда лучше, – сказал Арей.
Багров едва заметно усмехнулся. Некромаги всегда
почему-то усмехаются, когда слышат слово «живые». Это у них профессиональное.
– Давайте я! – предложил он.
– Нет. Не ты. Я пойду первой, –
решительно заявила Ирка и, не дожидаясь согласия, стала подниматься.
Мефодий проводил ее задумчивым взглядом. Он смутно
ощущал, что его и Ирку связывает незримая пуповина. В спокойном лице валькирии
он постоянно улавливал тоску и скрытое, светлое страдание. Так страдают те, кто
уже привык к своей боли и не надеется когда-либо от нее освободиться. Шумно
страдают только симулянты и клоуны. И те и другие в корыстных целях.
Валькирия-одиночка поднималась по лестнице.
Как создание света, она четко видела выставленную Эссиорхом защиту и могла ее
не опасаться. За ней следовали Багров с Антигоном и Гюльнара. Не рискуя
связываться со светлой магией, они тщательно повторяли все движения Ирки. Даже
джинша на время притормозила свои брюнетистые рассуждения на блондинистые темы.
Магия хранителей – есть магия хранителей.
Поднявшись на поверхность, Ирка вдохнула
полной грудью. Воздух здесь был другой, не сырой и не сдавленный, как в
резиденции мрака. Солнце уже шло на закат, однако до горизонта ему было еще
далеко. Летний вечер угасает долго.
– Я пойду к реке. Посмотрю, как там и
что, – сказала Ирка.
На самом деле ей хотелось остаться одной.
– Я с тобой, – вызвался Багров.
– Нет. Не обижайся, но я пойду сама с собой, –
проговорила Ирка.
– Тебя могут убить! – возразил Матвей.
– Тогда ты меня оживишь. Разве нет? –
спросила Ирка с вызовом.
Багров спокойно пожал плечами.
– В теории да, могу. Но, видишь ли, живые люди
и оживленные трупы – это не совсем одно и то же. Даже совсем не одно и то
же, – вежливо пояснил он.
– Ты хочешь сказать, что оживленную валькирию
ты будешь любить меньше? – спросила Ирка, дразня его.
– В оживленном виде ты не сможешь быть
валькирией. Что до любви, то некромаги – люди странные. Легенды о принцессах,
которые по двести лет раскачивались в стеклянных гробах, а затем оживали от
поцелуя, возникли не на пустом месте, – с каким-то недобрым намеком
отвечал Багров.
Ирке стало не по себе. Оставив Матвея, она
спустилась с холма к берегу. Здесь она села на камень и стала смотреть на воду.
«Я убила Двуликого... сумела сохранить шлем и
копье... Антигон вместо меня освободил эйдосы из дарха Арея, но все равно я
никак не могу ощутить себя счастливой. Наверное, я вообще в принципе не могу
быть счастливой. Тот отдел мозга, который отвечает за счастье, у меня заклепан
ответственностью», – думала она, болтая в реке древком копья и слушая
успокаивающий плеск воды.
Внезапно кто-то коснулся плеча Ирки. Она
обернулась. За ее спиной, усмехаясь, стояла Филомена.
– И это ты называешь профессионализмом,
одиночка? Я могла бы убить тебя семь раз! Куда там семь! Семьдесят семь! –
заявила она.
– Я почему-то думала, что валькирии не
нападают со спины. Поправь меня, если я ошибаюсь, – невинно сказала Ирка.
Филомена пожелтела от злости.
– Не умничай, одиночка! Тебя и так не особенно
любят, – выпалила она.
– И ты считаешь своим долгом все время
напоминать мне об этом? – уточнила Ирка.
– Повторяю тебе, одиночка: не нарывайся!
Поверь, в реальном бою со мной у тебя нет шансов, – предупредила Филомена.
