– Ты просто хочешь быть несчастной со своим
идиотом Мефом! У тебя на лице написано: счастливой не буду, но страдать умею со
вкусом. Прям хоть табличку вешай: «Копаюсь в себе совковой лопатой! Не
справляюсь с объемом работ! Срочно пришлите экскаватор!»
Ирка выслушала его спокойно, почти не
изменившись в лице, но холодная вода в ее чашке вдруг закипела. Матвей слишком
поздно понял, какую допустил ошибку. Нельзя судить внутренний мир женщины по
мужским законам, исходя из банальной логики. То, что сшито иглой Евы, не
ковыряют отверткой Адама. Через внутренний мир женщины можно перешагнуть, можно
не принять его во внимание, можно даже разбить его вместе с сердцем – женщина
все простит, но вот издеваться над ним не следует.
– Багров, я сто раз тебе говорила! Сейчас я не
люблю никого.
Багров посмотрел на Ирку с недоверием, как на
цыганку, которая, подув на вашу денежку, чтобы снять с нее сглаз, спрятала ее в
свой карман.
– Не верю! Типичный самообман! Часто так
называемая утрата чувств – просто проявление временной усталости, – заявил
он.
Не исключено, что они поссорились бы – не в
первый, кстати, раз, но тут в люк настойчиво постучали. Ирка, которая никого не
ждала, начала удивленно привставать, но Багров опередил ее.
– Сиди, я сам!
Он взялся за скобу и потянул люк на себя.
– Доброго здоровьица! – услышала Ирка
вкрадчивый старушечий голосок.
Багров выглянул и невольно сделал шаг назад.
– Мамзелькина! – сказал он.
В «Приют валькирий», озираясь, вскарабкалась
сухонькая старушка. Надо отдать ей должное, не всякая бы в ее возрасте
забралась по канату. Однако Аида Плаховна не только влезла, но и не рассталась
со своим зачехленным орудием. Даже запыхавшейся не выглядела. Если и пыхтела,
то больше из кокетства.
– Вы как, по работе или так? – сурово
поинтересовался Багров.
Мамзелькина остро взглянула на него запавшими
глазками и погрозила сухим пальцем.
– Ох не любишь ты меня, некромаг! Не любишь!
– А за что вас любить?
Аида Плаховна пожевала пустыми челюстями.
Вопрос, заданный в лоб, похоже, ее озадачил.
– Так вот некоторые ж любят. Чимоданов вон,
как прихожу, раз по тридцать здоровается. Да и Ната туда же...
– Это они подлизываются. Думают, что пощадите,
когда время придет! – сказал Матвей.
Аида Плаховна посмотрела на него с особенным
интересом.
– А что, милок, думаешь, не пощажу? –
спросила она.
– Надо будет – не пощадите... Раз детей и
женщин убиваете, влюбленных разлучаете, какой может быть разговор? –
сказал Багров.
Мамзелькина слегка смутилась и пробормотала
что-то про разнарядку и что вечно все равно жить не будешь.
– А войны? Сколько вы на них народу
укладываете... – продолжал Багров.
Но Аида Плаховна уже оправилась. В этом
вопросе она, видимо, твердо стояла на ногах.
– И, родной! На войнах и без меня справляются.
Кишки выпускать дело нехитрое. Иной раз только по полю пройдешься, чикнешь кого
из раненых косой, чтоб не мучались зря. А так я ж больше по болезням, да по
несчастным случаям... Так не любишь? – снова спросила она у Багрова.
– Не люблю.
– Ты уж хоть бы скрывал, что не любишь. А,
некромаг?
Поняв, что его дразнят, Багров демонстративно
отвернулся. Аида Плаховна меленько захихикала, точно загремела мелочью в
стаканчике.
– Выпить есть? – спросила она.
– А что, уже нигде не угощают? Так на похороны
сходите! – брякнул Багров.
Хихиканье Аиды Плаховны стало несколько
натянутым. Такие шутки она совсем не любила. Тут можно было увлечься и
заиграться.
– У меня, кажется, есть бутылка пива, –
сказала Ирка, спеша к Матвею на помощь.
Аида Плаховна насмешливо протянула руку.
Бутылка прыгнула ей в ладонь. Мамзелькина поглядела на криво нахлобученную пробку
и, ухмыльнувшись, поинтересовалась:
– Когда открывала?
– Неделю назад, – сказала Ирка.
– И меня угощаешь? Эх, молодая-зеленая...
Сама-то пила?
– Пыталась. Ничего другого не было. Даже воды.
Только пиво и подсолнечное масло. Пришлось выбирать из двух зол меньшее, –
стала оправдываться Ирка.
Багров удивленно уставился на нее. Ирка
покраснела и принялась объяснять, что пиво приволок Антигон. Учитывая, что
магазин он посещал ночью и через окно, набор продуктов был хаотичный.
Мародерствующий кикимор вслепую загребал все, на что натыкалась рука. В
результате одной жидкости для мытья посуды оказалось около десяти бутылок.
Столько же упаковок с зубной пастой и мыла. Видимо, ночной рейд Антигона
поначалу пролегал через хозяйственный отдел. В результате весь его пыл там и
остался. Зато продуктов кот наплакал – коробка вафель в шоколаде, банок
тридцать кукурузы, четыре банки тушенки и полусъедобные каши для отсутствующей
микроволновки.
Поступок Антигона, аморальный с точки зрения
света, оправдывался тем, что кикимор начертил на просыпанном сахаре руну,
известную в Эдеме как «руна приятных неожиданностей». В результате у директора
магазина за одну ночь на лысой голове выросли русые кудри. Никто из знавших его
прежде до конца жизни так и не поверил, что они настоящие. Его заместительница,
дама бальзаковского возраста и борцовской наружности, вышла замуж за скромного
и застенчивого миллионера, который, будучи человеком демократичным, зашел в
магазин купить сухой корм для кота. Учитывая, что украденные Антигоном вафли были
скверные, а кукуруза напоминала вкусом рыбьи глаза, можно было считать, что
кикимор заплатил больше, чем получил.
– Ладно, котята мои неутопленные! Мы люди не
гордые. Не дают, так свое выпьем, – великодушно сказала Аида Плаховна.
Мамзелькина театрально вздохнула и извлекла из
воздуха большую бутыль с золотисто-желтым содержимым, на дне которой, точно
обнимая красный перец, свернулась ящерица.
– Не медовушка, конечно, зато из самой
Мексики. И там тоже люди умирают, – сказала Аида Плаховна, целуя ящерку через
стекло.
Налила. Выпила. Пока она пила, Ирка с Матвеем
переглянулись. Оба чувствовали, что старушка притащилась неспроста.
– Кстати про похороны, – сказала
Мамзелькина, что-то припоминая. – Была я тут недавно на одних. Хоронили
водителя кладбищенского автобуса. Он был человек одинокий. Присутствовали в
основном коллеги. Один из них хорошо сказал: «Всю жизнь, Вася, ты возил других.
Теперь вот везут тебя». Душевно, правда?
Аида Плаховна некоторое время прождала реакции
и обиженно вытерла губы.
