Книга Дети Капища, страница 38. Автор книги Ян Валетов

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Дети Капища»

Cтраница 38

– Я ничего не забыл, Володя, – наконец-то ответил Антон Тарасович и с явным усилием улыбнулся. – Мне напоминать не надо. Ты хочешь знать – договорился ли я? Да, я договорился. Ты хочешь знать сумму? Я ее точно тоже не знаю. Мы говорили о ста миллионах долларов за систему. Это три машины для несения боевого дежурства плюс одна резервная. За резервную они платят отдельно, но только двадцать пять. Это реально, это справедливая цена. Но… Они хотят увидеть товар на месте.

– Совсем охерели! – возмутился Блинов. – Увидеть у них?!

– Нет. У нас.

– Это возможно, – согласился Блинчик, сразу успокаиваясь. – Надо только подумать, как организовать въезд. Если ниточка потянется – никаких следов быть не должно. Ну это, скорее, моя забота, чем твоя… Дальше? Что еще?

– Двухнедельное обучение их спецов. Тех, кто работал с нашей аппаратурой в прошлые годы.

– Не вопрос… Еще?

– Документация на английском и арабском.

Блинов рассмеялся добродушно.

– Ну понятно, что не на иврите… Давно сделали, Антон, еще когда о сделке и речь не шла. И шильдики перемаркировали, языков на пять, кажется. Только успевай менять. Еще что-то?

– Доставка. Тут они хотят услышать наши соображения…

– Соображения, – произнес Блинов задумчиво, – соображения… Будут им наши соображения. Тут нам с тобой надо подумать. Выпить по семь грамм и подумать. Их же везти целиком нельзя?

Базилевич покачал головой.

– Я в этом понимаю мало, Вова. Но Кузя однозначно говорит, что нужен демонтаж… Контейнерная перевозка. В принципе, мы так уже делали. Вариант с перегрузкой в море.

– Ну, Кузьменко, конечно, специалист! – Блинов отпил из стакана и посмотрел Базилевичу прямо в глаза. Режиссер перебросил план, и Сергеев увидел лицо Владимира Анатольевича. Взгляд у него был не самый дружелюбный. – Хороший вариант с перегрузкой. Делали мы так. Но этот случай особый… Честно говоря, Тоша, мы такого никогда и не продавали. Растем над собой, а? Вот скажи мне честно, Антон, ты бы бомбу атомную продал? Или забздел бы?

Базилевич молчал. Уши у него смешно шевелились.

– Значит, забздел бы… – констатировал Блинчик и ухмыльнулся. – Только чего бздеть, Тоша? То, что ты продаешь, конечно, не бомба, но тоже штука в себе… Уж будь уверен!

– Странный ты человек, Блинов, – сказал Базилевич осторожно. – Чего ты меня испугать пытаешься? Я же не на тебя работаю, мы же с тобой коллеги…

– Коллеги? – удивился Блинов. – Да ну? Ты у нас кто? Депутат Рады? Глава фракции? Руководитель комитета? Тоша! Это там, в Киеве, мои коллеги. Я с ними что-то пилю, что-то делю, а с тобой мне пилить нечего. Я тебе плачу, а те, кому я плачу, мне не коллеги, друже! Они на меня работают. Ты у нас политический эмигрант без средств к существованию. Любитель дорогих женщин, крутых тачек и шикарных казино. Ты посредник на проценте, Тоша, а в качестве доплаты я тебе в родной стране имидж поднимаю на должную высоту. Борец с режимом, блядь!

Блинчик хохотнул.

– На сколько времени, Антон Тарасович, тебе хватит комиссионных от этой сделки? На месяц? На два? На полгода? У тебя больше двух миллионов долгов, если не плюсовать к ним долги казино. Ты все еще надеешься отыграться?

Базилевич молчал. Виски у него стали мокрыми, рука со стаканом дрожала, но Блинов этого не замечал.

– Ты мне не коллега. Ты мой сотрудник. Если я хочу тебя пугать – я тебя пугаю. Если хочу тебя поиметь – я тебя имею. А ты подмахиваешь и делаешь вид, что доволен, ясно? Потому что я плачу тебе деньги. Оплачиваю тебе квартиру, машину, жратву, твой е…ный сотовый, который обходится мне в целое состояние, потому что ты пиз…шь по нему целыми днями. Твоих проституток тоже я оплачиваю, и, что особенно пикантно, счета за них я оплачиваю вместе со счетами твоей жены, которая пасется в самых дорогих магазинах!

Базилевич внезапно оскалился, словно загнанная в угол шавка, и Сергеев невольно подумал, что Блинов играет с огнем. Никого и никогда не надо загонять в угол, если нет четкой цели после того – убить.

Когда-то, очень давно, такую ошибку допустил гнилозубый Чичо. Блинов, конечно, не Чичо, а Базилевич не Сергеев и не Сашка Кручинин, но то, что партийный лидер и по совместительству друг детства играет с огнем, было очевидно.

Чичо такая ошибка стоила жизни.

Сергеев вспомнил, как они с Кручининым под грохот автоматных очередей и хлесткие щелчки карабинов, ну точно, как Фидель после провального штурма казарм Монкадо, «уходили» из старого особняка на краю Гаваны, где миляга Рауль устроил для них персональную тюрьму.

Всего Сергеев провел в заключении семь месяцев. Их только три первых дня держали в подвале офиса контрразведки, на четвертый перевели в лагерь для политических заключенных в ста с лишним километрах от Гаваны – в отдельный барак номер два, еще называемый «расстрельным». Там содержались кубинские инакомыслящие, настоящие и подложные американские шпионы и десятка два настоящих уголовников, чтобы держать обитателей барака в страхе и повиновении. Все это время их сопровождал Чичо – их персональный палач, Божье наказание.

Потом, когда по поводу дела Рауля поднялся крик в мировой прессе, их, от греха подальше, еще не догадываясь, что шум по дипломатическим каналам никто поднимать не будет, перевезли на окраину, в дом с колоннами и мраморными статуями по фронтону – старую гасиенду «Мариа».

На глаз ей было лет двести, а может, и больше. И сад вокруг нее оказался очень стар – заросший, превратившийся из парка в кусок джунглей, полный разной живности – от птиц размером с крупную муху до многоножек размером с ладонь.

Скорее всего, заброшено имение было после свержения Батисты, простояло пустующим несколько лет и уже потом было приспособлено под нужды кубинской контрразведки.

Ко времени переезда из лагеря стало понятно, что живыми из застенков они выберутся вряд ли. Их держали в подвале гасиенды – сводчатом, со стенами, выложенными крупным кирпичом с грубыми потеками известкового раствора, и земляным полом, – скрутив старыми электрическими проводами, словно окорока перед копчением.

Вся живность из сада лезла в подвал через зарешеченные окна под потолком, и Сергеев покрывался нервной сыпью при виде ползающих вокруг сколопендр, пауков и прочей нечисти. Кручинин, которому Чичо прижег гениталии электротоком так, что от сырости у него начала гнить рана на мошонке, стонал и грыз губу, страдая от бессильной злобы и ноющей, как больной зуб, боли в паху.

Если первые три дня их допрашивали по двадцать часов в сутки – пока Чичо не уставал орудовать контактами аккумуляторной батареи и своей любимой киянкой, в лагере – минимум три раза в неделю, часов по десять-двенадцать, то после перевода на гасиенду создалось впечатление, что их просто бросили умирать в сочащийся сыростью и запахом плесени подвал.

Сергеев вообще не мог понять, зачем их допрашивают: узнать от них, собственно говоря, было нечего. Никаких секретов они не знали и с самого первого дня пребывания на Кубе работали по приглашению старшего Кастро. Фидель, приглашая иностранных советников на расследование дела о транзите наркотиков, явно хотел обелить себя перед московскими союзниками. Тогда он еще не понял, что никаких союзников уже нет и буквально через несколько месяцев он останется один на один со своими проблемами. Без средств на поддержание режима и покупку оружия, без хлеба, неспособный прокормить свой народ и к тому же уличенный перед всем миром в организации наркотраффика через остров Свободы в ненавидимую им империалистическую Америку. За деньги.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация