Иван и Джина, несмотря на уговоры шамана, спать не ложились. Да разве и уснешь? Девушка поминутно вздрагивала, юноша оставался внешне спокоен.
— Когда все это закончится? — спросила Джина.
— На рассвете, — ответил Иван.
— Если мы до него доживем… я уже начинаю в этом сомневаться.
— Доживем. Учитель знает, что делает…
Впрочем, уже очень скоро после короткой, но бурной ссоры с дядей разобиженная племянница все-таки удалилась в свою комнату на втором этаже и, не раздеваясь, легла поверх одеяла. Сегодня такая ночь, мало ли что может произойти? Она должна находиться в полной боевой готовности!
Впрочем, что конкретно может произойти и чем она, девочка-подросток, сможет помочь, не представляла, однако очень и очень хотела быть полезной.
«Вообще, взрослое, насквозь пропитанное чисто мужской моралью общество совершенно напрасно сбрасывает со счетов шестнадцатилетних девушек, — думала Джина. — Сколько лет было Жанне д’Арк, когда она возглавила французское сопротивление британским колонизаторам? Вряд ли многим больше…»
Она и задремала под подобные мысли, и увидела во сне себя на белой лошади со знаменем с тремя лилиями, скачущей во главе отряда закованных в белые латы рыцарей. Ну а враги, само собой, имели зверский, бесчеловечный облик, очень напоминающий компьютерных монстров.
Девушка не то чтобы очень любила, но играла от нечего делать чаще в «стратегию», но иногда и в «стрелялки».
Проснулась она спустя некоторое, не слишком продолжительное время от жара и едкого запаха дыма. Подскочив с кровати, обнаружила, что вся стена, двумя окнами выходящая на фасад, полыхает: шторы, стены, уже и потолок занялся. Дом деревянный, сгорит, как спичечная коробка, в несколько минут!
— Пожар! — закричала Джина, выбегая в коридор. — Горим!
Гасить пламя самостоятельно ей и в голову не пришло. Да и чем? Ни воды нет, ни огнетушителя. Ничего дядя Вася не предусмотрел, шаман называется, хотя «аномальщик» ему звонил, предупреждал, что на усадьбе Шамбуевых был пожар, значит, и у них на Ольхоне он вполне возможен!
То, что в телефонном разговоре с Есько речь шла о псевдопожаре, Джина со сна даже и не вспомнила. Да и как упомнить подобные мелочи, если пламя охватило полкомнаты?
— Пожар! — продолжала она кричать уже в коридоре. — Горим!
Дверь соседней комнаты распахнулась, из проема повалил черный дым, потом полыхнуло, и уже только после этой попсовой интерлюдии на пороге появился Иван с закопченным, как у трубочиста, лицом, но совершенно спокойный, как дохлый кот, и даже улыбающийся.
— Что ты орешь? Люди спят.
— Спят? — переспросила ошарашенная девушка.
— Ну да. Я только успел заснуть, когда ты своим ревом меня разбудила. Случилось что?
Он еще спрашивал…
Джина увидела, как огонь из комнаты Ивана перекинулся в коридор, с треском пожирая сухое лакированное дерево обшивочной вагонки.
— Ты ничего не видишь? — спросила она.
На плече юноши загорелась майка, и он одним небрежным движением сбил пламя, впрочем, материя продолжала тлеть.
— Что тут смотреть? Все знакомое, родное… Я уже в пятый раз на каникулы в этот дом приезжаю.
Спокойствие Ивана, вероятно, передалось и Джине. Кричать она больше не порывалась и припомнила вдруг то, что говорил по телефону Есько ее дяде. Пожар только в головах, на самом деле ничего в Иркутске не горело. Так, может, и здесь то же самое?
Джина протянула руку к пламени и почувствовала его жар, но этим не ограничилась, схватилась за пылающие перила лестницы и, вскрикнув, отдернула руку — обожглась.
— Я думала… — начала она, тряся рукой, но ее перебили.
— Индюк тоже думал… Дай-ка. — Иван перехватил ее руку и, осмотрев, зажал в своей. — Через минуту все пройдет.
— Спасибо, — прошептала девушка, а юноша продолжил, уже не сдерживая раздражения:
— Что за манера лезть напролом? Если ты видишь, скажем, гильотину и точно знаешь, что быть ее тут не может, следует ее попросту игнорировать, а не совать шею под нож!
— Ты хочешь сказать… — начала девушка, но Иван в очередной раз ее перебил:
— Иди спать! — Осекся, посмотрел на ее обожженную ладонь и на мгновение прижался к ней губами. — Теперь точно все пройдет.
Джина, не удержавшись, рассмеялась в ответ. Захотелось спросить: «Молодой человек, вы геморрой не лечите?» Удержалась-таки, заговорила без неуместных шуточек из бородатых анекдотов:
— Как спать, если все пылает вокруг? Настоящий огонь или нет, если веришь в него, можно сгореть или задохнуться угарным газом!
— Закрой глаза, — велел Иван, и Джина подчинилась, потом почувствовала, как он снова взял ее за руку.
— Иди за мной…
Он увел ее в комнату, уложил в постель, к счастью, на раздевании не настаивая. Глаз открыть не позволил. Накрыл ее горячий лоб своей прохладной ладонью и сказал вкрадчиво:
— Сейчас ты уснешь до утра.
Спустя пару минут девушка заснула с улыбкой на устах. Все-таки Иван набрался смелости, поцеловал ее, пусть и в ладошку…
Глава 37
ТЕПЛЫЙ РАЗГОВОР
00.00. Поселок Хандабай
В зале на первом этаже коттеджа Кузнечихиных большие напольные часы с боем пробили двенадцать раз.
Стас сидел на чердаке в темноте и всматривался во тьму сада, точнее, в светлое пятно, образованное лампочкой-соткой с фонаря у ворот участка. В саду ничего не происходило. Ах, как скучно! Вероятно, именно от скуки слипались глаза. Родители, кстати, давно улеглись. Ни они, ни гости не поверили в реальность угрозы.
Час назад Стас, светя фонариком, спустился с чердака в свою комнату за плеером — хотя бы музыку послушать между делом. Артем, заметив наушники, устроил выволочку: мол, всем им угрожает смертельная опасность, а он музычку слушает, видите ли, меломан ненормальный… Нельзя отвлекаться!
Плеер пришлось отложить в сторону. Скучно…
— Слушай, Артем, — обратился Стас к другу, занявшему позицию у второго слухового окна, — стишок, что ли, прочти, а то я засну сейчас, честное слово!
— Полночь, — невпопад ответил Артем, четко различимый на фоне отверстого проема. — Самое время нечисти появиться…
— Откуда боохолдоям знать, который час? — усмехнулся Стас. — У бурят, поди, сто лет назад и часов-то не было… Читай давай что-нибудь веселенькое!
Артем не заставил себя более уговаривать и прочел:
ТЕПЛЫЙ РАЗГОВОР
Однажды шел и напевал
я песенку свою.
Из лужи важная Свинья
сказала мне: «хрю-хрю».
«Спасибо, — я сказал Свинье, —
